Саадул Кануков - Девочка из Ленинграда
— Но-но! — грозно прикрикнул на них ефрейтор.
Наполнив котелки и ведра, бойцы шли в свое отделение, взвод. Вылив последний черпак в котелок какому-то замешкавшемуся солдату, повар постучал по пустому котлу:
— Все. Отбой! — И стянул с себя белую поварскую куртку.
— Ну вот, дочка, и накормили наших солдатиков. Теперь — домой, — сказал старшина и вдруг замер.
Невольно прислушалась и Рая. Она уловила знакомый, подвывающий гул моторов.
Старшина бросился к кабине. Крикнул шоферу:
— Заводи! Немедленно! — Повернулся к Рае: — Дочка, сюда!
Он подхватил девочку под мышки и втолкнул в кабину.
Шофер отчаянно нажимал на стартер, но машина не заводилась.
— Давай заводную ручку! — крикнул ему старшина.
После третьего рывка мотор взревел, но уже было поздно: его звук потонул в гуле приближавшихся вражеских бомбардировщиков. Старшина подбежал к кабине, крикнул Рае:
— Ко мне!
Девочка вывалилась из кабины прямо старшине на руки. Шофер рванул машину и понесся не то в какое-то укрытие, не то обратно в Нальчик. А старшина и Рая укрылись в траншее.
Самолеты, не сбросив ни одной бомбы на укрепления, пролетели к городу. Но там их встретил шквал зенитного огня. И тогда, развернувшись, они атаковали траншеи.
Один за другим взрывы сотрясали землю. Взметнувшиеся в воздух камни, кусты, разнесенные в щепки бревна падали в окоп. Старшина прикрыл собой девочку.
Трижды заходили самолеты на цель, и казалось, все будет сметено, смешано с землей, превращено в прах.
Рая не знала, сколько прошло времени — час, два, три. Только как-то сразу стало тихо-тихо. И от этой тишины стало еще страшнее: казалось, все вокруг было мертвым, кроме нее, Раи. Но вот послышался голос: «Улетел, гад!» А вслед за ним знакомый голос над самым ухом:
— Поднимайся, дочка. Слава богу, целы.
Рая открыла глаза, увидела улыбающееся лицо старшины.
— Живы! — повторил он, стряхивая с себя землю.
В окопе было сумеречно.
— Дядя Вася, разве уже вечер? — удивленно спросила Рая.
— Нет, дочка. Это от пыли и дыма потемнело. Видела, как свирепствовал? Хотел землю вверх дном перевернуть, зверь!
И в самом деле над окопом скоро посветлело, в траншеях уже была обычная обстановка. Бойцы приводили в порядок свое «рабочее» место, осматривали оружие, садились на патронные ящики, закуривали и, настроившись на мирный лад, перебрасывались шутками. Казалось, что и не было жестокой бомбежки и что навсегда миновала смертельная опасность.
— Ну, дочка, а нам с тобой можно теперь отправляться домой, — сказал старшина. — Только вот где машина наша, леший ее знает! Ну да пешочком доберемся…
Но тут в окоп спрыгнул молоденький солдат-связной и что-то тихо сказал командиру роты. Потом, козырнув, побежал дальше по траншее. Командир, поправив пилотку и одернув гимнастерку, вскочил на патронный ящик, крикнул:
— Ребята… товарищи бойцы! Немцы прорвали оборону в Баксане. Продвигаются к Нальчику под прикрытием танков. Приказываю подготовиться к бою.
Рая видела, как при этих словах командира дядя Вася посмотрел на нее не то виновато, не то растерянно.
Девочка не поняла значения этого взгляда. А старый солдат знал: кроме танков, будут и бомбардировщики-истребители. У немца уж так заведено: сначала идут самолеты, потом танки, а уж потом пехота. От этого порядка аккуратный немец не отступит и на этот раз. Идти сейчас с девочкой в Нальчик опасно: фашистские летчики настоящие разбойники: могут обстрелять из пулемета с бреющего полета. Так что лучше остаться в окопе, принять бой, чем очутиться в открытой местности.
Солдаты готовились к бою. Клали возле себя гранаты, бутылки с зажигательной жидкостью, примерялись к брустверу. Готовился к бою и дядя Вася.
Рая чувствовала, как пробегают по спине мурашки. Как с каждой минутой становится страшнее…
Старшина Сергеев оказался прав: сначала окопы бомбили с воздуха. Поскольку один налет уже был и немцы считали, что рубеж вполне обработан для атаки, на этот раз самолеты сбросили всего лишь несколько небольших бомб и ушли обратно. Теперь надо было ожидать танки.
Ждать пришлось недолго.
Едва стих гул моторов бомбардировщиков, как послышался рев и скрежет стальных чудовищ.
Старшина подбежал к Рае:
— Дочка, ложись на дно окопа. Не смей подниматься. Слышишь?!
Он снова занял свое место. Рядом с ним расположился усатый кабардинец с противотанковым ружьем и молодой солдат с автоматом и связкой гранат.
На какое-то время установилась тишина, словно машины провалились сквозь землю. И это были самые томительные, самые напряженные минуты. Но вот моторы снова взревели, задрожала земля.
— Танки! — вскричал молодой солдат. И было непонятно, что в его голосе — не то испуг, не то дерзкий вызов врагу и готовность встретить смертельную опасность в глаза.
Танки шли на небольшой скорости, правильным строем, словно на параде. Тяжкий гул их валом накатывался на траншеи. Рая почувствовала, как тело ее само собой начало дрожать: не то от холода каменистого дна окопа, не то от страха. Вот до ее слуха донесся голос командира роты: «Огонь!»
Больше Рая уже ничего не слышала. Над ее головой, над окопом, над траншеями — казалось, над всем белым светом повис страшный грохот. Стреляли из пулеметов, противотанковых ружей, били орудия, рвались снаряды…
Но вот стрельба мало-помалу прекратилась, и Рая услышала чей-то ликующий голос:
— Улепетывают, гады! Что, скушали баклажанчиков в стальной кожуре? Тю-тю-тю-у!
Это, сорвав с головы пилотку, кричал что было мочи молоденький боец.
— Молодец, Хамзат! — Он хлопнул по плечу бронебойщика-кабардинца. — Два танка, как два яичка, кокнул! А вон третий кто-то поджег!
Рая не вытерпела, вскочила, встала на патронный ящик, глянула за бруствер. Верно: неподалеку от окопа замерли два танка, справа горит третий. И Рая почувствовала, что ей стало не так уж страшно…
А между тем бойцы готовились к отражению новой атаки.
И действительно, минут через тридцать все началось сначала.
Но на этот раз танки шли уже не с той самоуверенностью. Они двигались зигзагами, рыскали, ища слабое место в обороне. Но всюду их встречал меткий огонь бронебойщиков и артиллеристов.
Потеряв еще три машины, враг снова откатился назад.
Снова бурно торжествовал молоденький боец:
— Ага, отведали стального пирожка с пороховой начинкой! Сунешься еще — угостим огненным чайком из бутылочки! Связочку вот этих бубликов подарим! — потряс он гранатами. — Прямо под гусеницы, чтоб без хлопот достать! А то и в самую башенку подадим! Правда, Хамзат?
Хамзат хозяйственно раскладывал на земляном карнизе, словно на полке, бронебойные патроны и кивал, улыбаясь.
Молоденький солдат был у него вторым номером, но Хамзат предоставил пареньку действовать самостоятельно и один управлялся со своим оружием.
Потерпев неудачу и на этот раз, враг сосредоточил силы на небольшом участке, чтобы мощным тараном пробить брешь в центре укрепленной линии, разорвать оборону на две изолированные части, а затем уже уничтожить и ту и другую.
Рая видела, как стальные чудовища медленно выползли из лощины, казалось, на минуту приостановились, как бы выбирая жертву, потом рванулись и, извергая пламя, ринулись на укрепления.
По ним ударили наши пушки.
Головной танк, несмотря на ураганный огонь сорокапятимиллиметровок, словно очумевший, несся прямо на траншеи. Рая видела, как присели на корточки старшина дядя Вася и молоденький солдат, судорожно сжимая в руках связки гранат; третий боец держал наготове «зажигательную» бутылку.
Гул и грохот, словно морской прибой, уже накатился на окоп, и Рая почувствовала, как ее обдало маслянистым жаром; в тот же миг она увидела забросанное грязью днище стального чудовища.
Танк проскочил окоп. Бойцы тотчас поднялись во весь рост, и в машину полетели одна за другой бутылки с горючей жидкостью, связки гранат. Послышался взрыв, и над окопом раздалось ликующее «ура».
Рая глянула за бруствер. В нескольких шагах от окопа полыхал танк. Башня его была сорвана и только каким-то чудом держалась на корпусе машины.
Однако бой продолжался. За танками двинулась пехота. Из траншей открыли оружейно-пулеметный огонь. Рая видела, как поспешно перезаряжал свой карабин дядя Вася. Как быстро и ловко менял диски автомата молоденький солдат. Но вот он вдруг как-то неловко опустился на колени, тут же хотел встать, но не удержался, упал на дно траншеи. К нему подбежал старшина, разорвал на груди бойца гимнастерку…
— Дядя Вася! — крикнула Рая. — Я помогу вам!
Она выхватила из сумки солдата перевязочный пакет, старшина приподнял бойца. Рая быстро наложила на рану марлю, вату, забинтовала.
