Руки вверх, Ваше Величество! - Николай Мизийски
— Прямо ко мне. Но не звоните. Поднимайтесь тихо по лестнице, проходите мимо нашей двери на мансарду и там ждите меня.
Крум пожал плечами и больше не оборачивался.
С реки потянуло слабеньким осенним ветерком. Кое-кто еще не думал о приближении зимы, другие готовились к ней заранее. На углу перед мясной лавкой был выгружен уголь. Видимо, дожидался лопат. Я подумал: «Хорошо, что у нас дизельная отопительная система», — и собрался было толкнуть ногой крупный черный кусок, чтобы проверить, как далеко он покатится. Но… моя нога повисла в воздухе: я увидел трех своих конкурентов из «Тринидада»! Они шли по противоположному тротуару и оживленно разговаривали.
С ними шла Калинка. Грациозная, как маленькая верна, она переходила то вправо, то влево от трио и объясняла, объясняла, объясняла… До моего чуткого слуха донеслось:
— Теперь мы посетим окружной исторический музей, потом посмотрим сквер с мавзолеем…
«Ого! — сказал я сам себе, потому что больше сказать было некому. — Вместо того чтобы учить уроки, она прогуливается с мальчишками по городу!» И спрятался за ближайшей телефонной будкой. Из двери соседнего дома вышли две тетки с ведрами и лопатами. Они принялись за уголь, но так неторопливо, что это могло продолжаться до вечера. И тут мне пришло в голову: а не позвонить ли Хуаните? Если Калинка может уделять столько внимания братьям, то почему бы мне не обменяться парой слов с их симпатичной сестрой? Может быть, она тоже любительница парков, музеев и скверов? Может быть, она не прочь походить по городу с таким гидом, как я?
С этими мыслями я вошел в будку и посильнее хлопнул дверью, чтобы никто из прохожих не сомневался в том, что этот телефон уже занят. А тетки громыхнули ведрами и понесли их к своей двери. Я опустил в щелку две стотинки, снял трубку и набрал номер гостиницы «Мусала». Он тыл мне знаком, потому что летом в этой гостинице жили пионеры-спортсмены из Софии, с которыми мы иногда болтали о том о сем.
— Алло? — послышался хриплый старческий голос.
— Это гостиница «Мусала»?
— Ошибаетесь, барышня, это частный дом.
Мало того, что автомат слопал мои две стотинки, так меня же еще ни за что ни про что обозвали барышней! Но я настойчив, так просто не сдаюсь. И опять я вложил в аппарат часть своего капитала, и опять закрутил шайбу.
— Кто звонит? — спросил все тот же голос и закашлял.
Я почтительно выждал, пока он там управится, и тоже задал вопрос:
— Если я набираю 28–36, то почему трубку поднимаете именно вы?
— Потому, что вы набираете не 28–36, а 28–35! Сосредоточьтесь, девушка, и не поднимайте меня больше с постели, у меня ишиас…
После непродолжительного раздумья все-таки я догадался, что автомат набирает одной единицей меньше. Я энергично набрал 28–37, и с другого конца провод: ответили:
— Гостиница «Мусала». Что вам угодно?
— Соедините меня, пожалуйста, с номером Димитра Досева.
— С кем, с кем?
— Ну, Дими Дос, иллюзионист из цирка…
Мне повезло. Хоть и приглушенная посторонним гудением, связь все же установилась:
— Алё?
— Это товарищ Дими Дос?
— Именнё он.
— Можно поговорить с кем-нибудь из трио «Тринидад»?
Я нарочно спросил так. Не мог же я сказать, отличается ли этот отец таким же демократизмом, как мой. Ответ гласил:
— Невозмёжнё. Мяльчики на прогюлке.
— А их сестренка?
Одна, две, три секунды. Потом:
— Она на балконе. Я позову ее с удовёльствием.
Ведра на улице снова загремели, гудение в трубке смеялось с каким-то торопливым шелестом. Наверное, Хуанита в гостинице носила свою тяжелую испанскую юбку.
— Добрый день! — сказал я быстро, чтобы не давать времени на раздумье. — Вам звонит один ваш… э-э… поклонник. Когда, о прекрасная сеньорита, вы смогли бы уделить мне частицу своего времени?
Я ожидал, что она ответит резко, ведь хорошо воспитанные барышни не разговаривают просто так с незнакомыми мужчинами. Но у нее было явно европейское воспитанием, потому что она не только не оборвала меня, но и ответила:
— Сейчас.
Ах, этот злополучный телефон! Эти злосчастные ведра! Из-за них голос казался глухим и хриплым. А может быть, это было вызвано ее волнением?
— Я вас что-то плохо слышу, — сказал я и дунул в трубку, чтобы наладить связь. — Мне кажется, Хуанита, что у вас чуточку сел голос…
Она призналась:
— Меня угостили мороженым.
Мне показалось, что она повеселела. Я решил воспользоваться ее хорошим настроением и открыться:
— Александр Александрович Александров, ученик шестого «В» класса школы «Свет». У нас уже несколько дней учатся ваши братья.
— Великое дело!
Почему такой поворот? Может быть, я в чем-то ошибок? Может быть, там в комнате вошел ее отец? Я сделал глотательное движение и сказал:
— Сеньорита Хуанита, вы меня огорчаете таким внезапным пренебрежением.
— Я очень радуюсь.
Бросив трубку на рычаг, я вылетел из кабины, как ракета, четырьмя скачками перемахнул широкую улицу и пошел домой гордой походкой тореадора, упавшего с коня, но все еще не потерпевшего поражения…
Глава VIII. Из таких артисты не выйдут
Без четверти пять мама взяла в кухне большую нейлоновую сумку:
— Пойду по магазинам.
Я пообещал ей за это время тоже что-нибудь сделать. И не только из уроков. Она удивилась, но была довольна:
— Молодец, вот таким ты мне нравишься! Похвалю тебя отцу.
С этими словами она дооформила помадой свою верхнюю губу, прошла по коридору и бодро захлопнула дверь. Десятью секундами позже я эту дверь открыл. По лестнице, ведущей в мансарду, тихо, как воры, спустились
