Александра Ишимова - История России в рассказах для детей

Русское войско почти не отдыхало в славное княжение Дмитрия: едва окончилась продолжительная война с Тверским князем, как Московские полки уже шли в Камскую Болгарию. Великий князь, постоянно думая о том, как освободить свое милое Отечество от власти Татар, искал любую возможность навредить им. Камская Болгария тогда принадлежала Татарам: этого было довольно, чтобы заставить Дмитрия овладеть ей. Эта страна уже называлась в то время не Камской, а Казанской Болгарией, потому что в ней уже был известный в нашей истории город Казань. Его основал один из Татарских ханов по имени Саин, который, решил завоевывать Россию, но был тут встречен многими Русскими князьями. Боясь Татар, как огня, они пришли к ним с покорностью и принесли богатые дары. Саин сжалился над ними и не пошел в тот раз дальше. Место ему понравилось по его красивому положению, по изобилию всего, особенно пчел и зеленых лугов, и Саин вздумал основать тут городок для того, чтобы Татарские баскаки, посылаемые для сбора дани с русских, могли в нем отдыхать. Он населил городок Болгарами, Черемисами, Вотяками, Мордвою и назвал Казанью. Казань значит по-татарски «котел», или «золотое дно».

При Дмитрии Иоанновиче Казань была уже не городком, а богатым городом. Жители, думая испугать Русское войско, посланное Дмитрием, выехали ему навстречу на верблюдах! Русские бросились на них так быстро и неустрашимо, что верблюды едва успели повернуться и побежать назад к городу. Два владетеля Болгарские Осан и Махмат-Солтан покорились великому князю и дали ему 2000 рублей, а на его воинов 3000 рублей и обязались и впредь быть данниками Московского князя.

Перед походом Дмитрий с князьями и воеводами отправился в Троиикий монастырь принять благословение от преподобного Сергия Радонежского.

По сказанию летописцев, святой Сергий окропил князя и его воевод святой водой и предсказал ему победу, но соединенную с ужасным кровопролитием. Сергий отпустил с князем в поход двух своих иноков, Пересвета и Ослябя, которые прежде были боярами и отличались воинским мужеством.

Дмитрий очень досадил Татарам покорением области, им принадлежавшей, но потом через два года, в 1378 году, он досадил им еще больше: он победил в Рязанской области, на берегах реки Вожи, их сильное войско, посланное Мамаем наказать дерзкого Русского князя. Эта первая с 1223 года одержанная над Татарами победа привела в ужасный гнев Мамая и показала ему, что Русские уже не те покорные рабы, какими были прежде. С нетерпением желал он отомстить храброму Дмитрию и, чтобы вернее сделать это, набрал страшное войско из Татар, Половцев, Турок, Черкесов, Яссов, Жидов Кавказских и Армян. Но всего этого войска казалось Мамаю недостаточно для усмирения Русских: он пригласил на помощь еще Литовского князя. Тогда Ольгерда уже не было на свете. Его наследником был его любимый сын, Ягайло, который начал свое правление тем, что убил дядю Кестутия и вынудил его сына, молодого Витовта, убежать в Пруссию.

Мамай, слыша о таких злых делах Ягайлы, подумал: «Это будет мне славный помощник!» И не ошибся. Литовский князь обрадовался его предложению и условился с ним полностью разорить Русскую землю, сжечь все города, селения и христианские церкви. К этим двум безбожным врагам нашего Отечества присоединился еще и третий. Кажется, он был еще хуже их; верно, вы согласитесь с этим, милые читатели, когда узнаете, что он был Русский! Да, грустно говорить, но это был Рязанский князь Олег! Будучи жесток, хитер, лукав, он умел скрывать свои пороки и всегда показывал столько почтения и любви к великому князю, что добрый Дмитрий считал его своим истинным другом. И после этого он не постыдился изменить ему: сам предложил Мамаю и Ягайле свою помощь и тайно согласился их ждать на берегах Оки. Мамай обещал за это разделить между обоими своими союзниками завоеванное великое княжество. Эта награда была с самого начала причиной измены Олега; он думал, что соединенные Татарские и Литовские войска совсем разорят Русские княжества, и надеялся в это время не только сохранить свое, но даже увеличить его.

В то время как бессовестный Олег рассуждал таким образом, в то время как Мамай и Ягайло уже мысленно считали звонкое Русское золото, которым хотели обогатиться, в Москве все было в тревоге. Но эта тревога происходила не от страха; напротив, начиная с самых храбрых и неустрашимых воинов до женщин и детей, все были оживлены какой-то смелостью, все как будто думали, что уже настало время освобождения от власти Татар, как будто предчувствовали, что Бог, сжалясь над страданиями Русских, наконец, поможет им победить своих притеснителей.

Так смело и храбро думали во время княжения Дмитрия Иоанновича, и пример этой смелости и надежды на Бога подавал всем Московским жителям сам государь.

Как только Дмитрий узнал о намерении Мамая и Ягайлы, первой его мыслью было идти в церковь и молить Бога о помощи. Усердная молитва укрепила еще больше и без того храбрый его дух. Почти в тот же час он разослал гонцов во все области великого княжества, чтобы собирать войско и вести его прямо в Москву. Все усердно спешили исполнить повеление государя, и через несколько дней почти целые города были готовы идти против неприятелей Отечества. Каждый день приходили в Москву новые полки под начальством своих князей и бояр. Это были князья Ростовские, Белозерские, Ярославские со своими дружинами; бояре Владимирские, Суздальские, Переяславские, Костромские, Муромские, Дмитровские, Можайские, Звенигородские, Углицкие, Серпуховские с боярскими дружинами. Все эти дружины составили многочисленное войско, которое нетерпеливо желало выступить в поход. Но Дмитрий до этого выступления хотел со своим неразлучным другом и — после ранней кончины родного брата Иоанна — единственным братом и товарищем, князем Владимиром Андреевичем, и со всеми главными воеводами съездить в уединенный Троицкий монастырь и там принять благословение игумена Сергия, о благочестии которого читатели уже слышали. Этот святой старец уже давно отказался от мира, но пламенно любил свое Отечество. Он обрадовался, неожиданно увидев его храбрых защитников в своем тихом монастыре; обрадовался смирению, с которым они желали получить через него Божье благословение, потому что это смирение предвещало им небесную помощь и победу. Он упросил великого князя отобедать в монастыре, окропил святой водой его и всех бывших с ним военачальников и отпустил разделить с ними опасности войны двух монахов — Александра Пересвета и Ослябя. Дмитрий, выезжая из Троицкого монастыря, еще больше надеялся одержать победу.

В церкви Михаила Архангела над гробницей своих предков, Московских государей, великий князь еще раз помолился Богу и простился с печальной супругой. Горько плакала она, отпуская своего друга на сражение с бесчеловечными Татарами. Невольно приходила ей в голову мысль о всех князьях, уже убитых ими. И сам ее мужественный супруг едва удержал слезы, когда в последний раз обнял ее и сказал: «Бог наш заступник!» Далеко за городские ворота провожали Московские жители доброго государя и его войско и только к вечеру возвратились в тихую столицу, где остались почти одни старики, женщины и дети.

В 94 верстах от Москвы, в городе Коломне, соединились с Дмитрием два его союзника, сыновья Ольгерда, князья Полоцкий и Брянский, обиженные своим братом Ягайлом и поклявшиеся отомстить ему.

Здесь великий князь осмотрел все свое войско. Никогда еще оно не было так многочисленно: более ста пятидесяти тысяч конных и пеших воинов стояло в рядах! Любуясь этими прекрасными, так много обещавшими рядами, Дмитрий был спокоен и тверд: его огорчала только измена Олега и огорчала не потому, что он боялся ее, а потому, что ему горестно было обнаружить изменника в прежнем друге. Между тем Олег страдал от своей измены гораздо больше. Узнав, что великий князь не побоялся войны и уже перешел за Оку в его собственную Рязанскую землю, он не знал, что делать и к кому пристать: боялся и Мамая, и Дмитрия, раскаивался в измене и дрожал при одной мысли о том, что будет с ним впоследствии.

Мамай уже со всей Ордой стоял за Доном и ждал Ягайла. Наше войско подошло к этой реке, и долго рассуждали князья и бояре: переходить ли ее или ожидать Татар здесь? На общем совете было решено перейти, чтобы не дать Мамаю соединиться с Литовским князем, и на другой день рано поутру все Русское войско уже стояло на другой стороне Дона, на берегах реки Непрядвы. Здесь Дмитрий Иоаннович еще раз взглянул с высокого холма на свои многолюдные полки. Мысль, что, может быть, через несколько часов все эти храбрые воины погибнут под ударами жестоких Татар, так тронула его доброе сердце, что он упал на колени и, смотря на золотой образ Спасителя на черном великокняжеском знамени, молился за свой народ. Потом он объехал все полки, говорил с каждым из них, называл воинов милыми братьями, обещал им славу в здешнем мире и в будущем.