Юрий Самсонов - Последняя Империя

– Итак? – сказал Людовик.

– Ваши величества, – заговорил Джип, – вы лишились ваших королевств, ваших столиц и ваших дворцов, а вместе с ними – ваших доходов. Но вы сохранили кое-что более ценное, чем золотые рудники Аляски, алмазные копи Африки, жемчужные отмели южных морей.

Тон произвел впечатление. Король Людовик, наморщив лоб, сдвинул корону на затылок.

– Про что это вы, черт побери?

– Он говорил о ценностях духовных, – разъяснил своим скрипучим голосом Карл. – Мы как-никак помазанники, избранники, законнейшие пастыри народов. Правильно, молодой человек?

– Тысяча дьяволов! – воскликнул король Людовик. – Если он пришел читать проповедь, он у меня через минуту будет висеть на дереве с языком чуть покороче моей шпаги! Вы действительно имели в виду духовные ценности, молодой негодяй?

Он выразительно взмахнул шпагой перед носом Джипа. Пип отбежал к калитке. Джип, следя глазами за кончиком блестящего клинка, ответил:

– Ваши величества близки к истине. Но не беспокойтесь. Эти ценности вполне рентабельны. И удобны в эксплуатации. Не надо лазить в грязные шахты и штольни, нырять на морское дно. Вся работа – раскрыть кошелек, когда хлынет золотой дождь. Истинно королевская работа!

От напряженной работы мысли лоб Людовика XXIV покрылся испариной.

– Соблазнительно. Где же они тогда, почему я их не вижу? Не томите, говорите, друг мой! – взмолился он.

– Они в руке вашего величества, – произнес Джип загадочным тоном. – В той самой, в которой вы держите шпагу.

– Мне надоели загадки. Нельзя ли отгадку?

– Она проще простого. У вас никто не отнимал и не может отнять право подписывать дворянские грамоты. Верно?

– Верно-то верно… – Людовик запустил пятерню в волосы под короной. – Да толку что?

– В изгнании, – сказал Джип, – хоть на Луне, ваша подпись останется подписью взаправдашнего живого короля. Между тем в стране уйма дураков, которым жаль денег на пару подтяжек, но ничего не жаль на самый пустяковый титул.

– Тоже верно, – сказал Людовик. – Однако в наших обстоятельствах это… не практикуется.

– В том-то и ценность идеи! Это так просто, а никто не догадался. Вы знаете, какие денежки платят за фальшивые грамоты? А ведь наши-то будут подлинные! Иной за звание простого дворянина отвалит… тысяч сто!

– Ого! – сказали короли, краснея от удовольствия.

– Если вы доверите это дело компании "Пип и Джип", она начнет переговоры с покупателями. В нашем активе – сотни кандидатур. Этот городишко прямо кишит будущими дворянами, настоящее золотое дно, другого такого места нет на всей планете. Комиссионные…

Король Карл перебил его.

– Скажите, дон… Сан-Доминго, – спросил он мечтательно, – сколько, по-вашему, может стоить титул графа?

– Я думаю, не меньше миллиона-двух.

– Ого! – сказали короли.

– А герцога? – спросил король Людовик.

– Десять… нет, сто! Не меньше ста миллионов.

– Ого-го! – сказали короли.

– Решено? – сказал Джип. – Вы вступаете в акционерное общество "Пип и Джип"?

Короли переглянулись. Людовик XXIV сказал:

– Мы обсудим этот вопрос. Приходите, шевалье, за ответом этак… месяца через полтора-два. Думаю, нам удастся выбрать несколько минут для аудиенции.

– Я не уйду без ответа сейчас, – преспокойно заявил Джип. – Я вас понял, ваши величества. Говоря начистоту, вы считаете, что можете обойтись без посредников?

Король Людовик угрожающе заворчал. Король Карл сказал вкрадчиво:

– Говоря начистоту, почему бы и нет? Не вижу у вас возможности помешать нам.

– А я вижу, – сказал Джип нахально и направился к калитке. – Пока, монархи!

– Эй, эй! – закричал король Людовик. – Куда вы, милый шевалье?

– К одному знакомому, тут неподалеку, – ответил Джип уже из-за ограды, – к Францу Габсбургу. Пип, за мной!

– Ну-ну, не надо спешить. Мы же еще не уточнили деталей нашего договора!

– Это другой разговор, – сказал Джип. – Что ж, побеседуем.

– Какие меры, дорогой Сан-Доминго, – сказал король Карл, будто и не было никакой заминки, – мы с вами предпримем против инфляции титулов, которая непременно наступит, когда о нашем… предприятии проведают другие? Ведь, к сожалению, мы не можем… э-э… запатентовать идею.

– Я думал об этом. При первых признаках опасности мы соберем всех венценосцев этого города и предложим им совместно разрабатывать нашу золотую жилу. Мы расширим общество…

– Мы организуем профсоюз! – воскликнул Людовик XXIV. – Профсоюз королей! Каждый будет иметь право продать строго определенное количество титулов в год по цене не ниже минимальной. Таким образом мы сможем поддерживать цены на хорошем уровне. Иначе каждая кухарка, продав лукошко краденых яиц, вознамерится получить дворянскую грамоту.

– У вас подлинно государственный ум, ваше величество, – сказал Джип.

– Да и вы изрядная шельма, – лукаво ответил король. – А кто вздумает продавать грамоты из-под полы, того мы лишим короны!

– Но пока не проведали другие, мы успеем снять сливки, – сказал Джип.

– Значит, решено? Вы вступаете в наше общество?

– Разумеется! – сказали короли.

Джип сказал:

– Делайте вступительные взносы.

Король Людовик надвинул корону на лоб.

– Гм… Кхм… Это сложно, милый Сан-Доминго… Впрочем, Филипп, принесите тот луидор – знаете, в жестянке из-под леденцов.

– Герцог ди Тонтуррадо, по-моему у вас в кармане случайно завалялось три пиастра, – сказал король Карл. – Дайте-ка их сюда.

– Не густо, – задумчиво сказал Джип, пряча монеты в карман.

– Это верно, приятель, – король Людовик на минуту задумался. – Впрочем, есть выход. Вы дворянин?

– До н-некоторой степени, – сказал Джип.

– Ясно, – сказал Людовик. – Тем лучше! – он взмахнул шпагой. – На колени! Но-но, не брыкаться! – Людовик ударил Джипа шпагой по плечу. – Король Франции дарует тебе рыцарское достоинство. Это – сто тысяч моего вклада в вашу фирму. Встаньте, рыцарь!

– Один момент! – проскрипел король Карл и ударил Джипа по другому плечу. – Станьте рыцарем также испанской короны. Хотя, – прибавил он задумчиво, – нечего скряжничать: жалую вам титул виконта. Всего, значит, шестьсот тысяч.

Король Людовик побагровел.

– Переплюнуть меня захотели? Рыцарь, с этой минуты вы граф! Два миллиона сто тысяч!

– Ди Тонтуррадо, – невозмутимо произнес король Карл, – приготовьте синьору грамоту на титул маркиза. По меньшей мере три миллиона.

– Так-так, ваши величества, кто больше? – сказал Джип.

– Филипп! Грамоту на титул герцога! – закричал король Людовик.

– Сан-Доминго, – произнес король Карл, – вы – дважды герцог! Тонтуррадо, произведите подсчеты.

– Герцог в квадрате, – сказал Джип. – Тонтуррадо, не трудитесь. – Арифметика – моя страсть. Что ж, ваши величества, спасибо за доверие. Мы немедленно приступим к работе. Прощайте.

– Прощайте, герцог, – сказали короли.

– Прощайте, ваша светлость, – сказали Филипп и ди Тонтуррадо.

– Моя – что? – переспросил Джип. – Ах, да! Дорогая принцесса!

– Милашка, – шепотом поправила Марго.

– Кстати, что вы делаете сегодня вечером? – шепотом спросил Джип. И они еще немного пошептались у крылечка, пока король Людовик говорил:

– Филипп! Объявите указ о помиловании королевского повара. После всех этих волнений я что-то… гм… – он выразительно похлопал себя по животу.

В ближайшем переулке, откуда королевский особняк уже не был виден, Пип, дождавшись, когда Джипа перестанет корчить от смеха, мрачно сказал:

– Слушай, зачем мы связались с этими салагами? Голоштанники какие-то. Тоже мне, короли. Джип, Джип!

Джип разъяснил:

– Не Джип, а ваша светлость. Зато мы теперь существуем легально. Фирма! И, – он подкинул на руке монеты, – я знаю одного хрыча – тут, за углом, – который скупает всякие древности, особенно золотые. Пойдем-ка, отпразднуем день моего рождения.

– Джип, Джип! – снова заныл Пип.

– Заткнитесь, шевалье!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. СНОВА "УГРЮМАЯ УСТРИЦА"

Несмотря на объявленное чрезвычайное положение, город почти не изменился внешне и жизнь продолжала течь по заведенному распорядку. Шумел, одурял запахами влаги и зелени рынок, на улицах рабочие выламывали ломти асфальта: укладывалась новая мостовая из булыжника. Посреди прежней автомагистрали, пересекавшей город с юга на север, продолжалось строительство новых городских кварталов – между рядами облупленных закопченных домов современного типа уже засияли первые новехонькие средневековые домики с выступающими верхними этажами. Вместо одной широченной улицы должны были появиться две тесные и узенькие. Все равно ведь через два-три года в столице и стране покончат с автотранспортом, так что магистрали уже ни к чему, телегам и каретам не требуется простора.