Светлана Лаврова - Куда скачет петушиная лошадь
— Почему он лежит? — возмутилась Ёма. — Да ещё практически на моём пироге!
— Он умер, — растеряно сказал Пера.
— Он не может умереть, он дух мертвеца, — возразила Ёма. — Это он нарочно, из вредности разлёгся.
Она пнула сине-зелёного ногой и ойкнула. Потом наклонилась, потрогала.
— Ойя да ойя, — сказала Ёма. — Он не умер. Он убит.
Глава 10. Спокойный вечер продолжается
Гундыр дожевал пирог и наклонил левую голову над странным пришельцем.
— Невежливый, однако, — пробасил он. — Пришёл в гости и помер. Нешто приличные гости так поступают? Да он нездешний, и даже не из Редикора. Он из зырянских земель, из Кара.
— С твоей родины, Даша, — пояснил Пера. — А с чего ты так решил, Гундыр?
— Сыктывкарские орты почему-то зеленее наших, — объяснил змей.
— Это у нас экология хорошая, — сказала Даша. — Всё цветёт и зеленеет, даже призраки.
— А почему его убили? — спросил Вэрса. — Кому понадобилось убивать орта? Не говоря уж о том, что это технически невозможно.
— Он слишком много знал… — зловеще протянула Даша, вспомнив свой недописанный детектив про Перу-богатыря.
Все посмотрели на неё странно.
— Ну, давайте подумаем, — заторопилась Даша. — Убийство кому-то нужно, а зачем? Его могли убить из мести? За то, что он злодейски пристрелил соперника и занял его золотоносный участок на Клондайке, или наехал «мерседесом» на чьего-нибудь ребенка…
Все посмотрели ещё более странно, видимо, пытаясь представить безголовое привидение за рулём «мерса», наезжающее на верещащую лялечку.
— Ладно, — не стала спорить Даша. — Может, это убийство из ревности? Хотя…
— Ойя да ойя, что ты, деточка, кто ж такое приревнует, — поморщилась Ёма, глядя на быстро тающую горку сине-зеленой эктоплазмы.
— Может, он вышел на след мафии? — предположила Даша.
— Не-а, — покачал головами Гундыр. — Чтобы выйти на след, надо его понюхать. След то есть. А у него головы нет, нюхать нечем.
— Тогда самоубийство. Он понял, что совершил роковую ошибку (я потом придумаю, какую) и сделал сеппуку, ну, харакири, как японские самураи из анимэ. Посредством отрывания у себя головы.
Мир из любознательности попытался оторвать у себя голову и не смог.
— А если несчастный случай? — сказал он, вспомнив «Технику безопасности перемещений по измерениям для 6 класса». — Не соблюдал ТБ, споткнулся, упал, очнулся — голова отломана.
— Я думаю, его убили, потому что он что-то узнал и хотел сообщить нам, — подвела итог Даша. — Прошлое там или будущее, а законы литературных жанров неизменны во всех измерениях. Я еще подумаю, как сюда впихнуть роковую блондинку и мафиозные структуры.
— Да вы ешьте пельмешки-то, — сказала Ёма. — Остынут, невкусно будет. Мало ли кто где помер, так теперь и не ужинать?
— А знаешь, Даша, может, ты и права, — покачал головой Пера. — Чтобы сыктывкарский орт пришёл за столько вёрст в Чердынь, попытался что-то сообщить и умер — при том, что орты не умирают… это неспроста. Возможно, он что-то узнал и хотел нас предупредить. Призрак призраком, но когда-то он был живым человеком. Может, твоим пра-пра-прадедушкой, Даша. Он же к тебе руки протянул. Хотел тебя от чего-то спасти… не знаю.
— А давайте его воскресим, — предложила Даша. — И спросим.
— Ты умеешь?! — поразился Пера. — Круто!
— Нет, я думала, ты умеешь. Мы же в сказке, тут всё возможно. Из сказок известно, что баба Яга, то есть Ёма, всё время кого-то воскрешает с помощью живой и мёртвой воды.
— Окстись, деточка! — замахала руками Ёма. — Это суеверие, умершего воскресить невозможно. Поверь мне, я много веков стою на границе между Миром Живых и Миром Мёртвых. В Мир Мёртвых уходят навсегда. Только в снах вам дозволено видеться с умершими.
— Ага, я лягу спать, увижу во сне пра-пра-прадедушку, и он расскажет, где зарыт клад, — удовлетворенно сказала Даша.
— Да, чудских кладов тут много, — закивал Вэрса. — Но лучше бы встретить петушиную лошадь, вот кто клады профессионально открывает! А орты в кладах — ни уха, ни рыла. Пера, что ты молчишь? Мы тебя просто так на черинянь звали что ли? Ты же спасатель!
— Я считаю, надо отправить экспедицию на север, — вздохнул Пера. — Там происходит что-то неладное. Я пойду и погляжу. И при необходимости убью этого злодея — не впервой, поди, я же богатырь. Кто-то хочет со мной?
— Я хочу, потому что очень храбрый, — сказал Вэрса. — Но не пойду, потому что очень ответственный. Кто за меня чердынскую парму обихаживать станет?
— А мне можно? — попросилась Даша. — Я бы потом сочинила фантастический детектив про конец света. С хорошим концом. Только надо как-то маме позвонить и наврать, что я у Ленки ночую… ну, не знаю.
— Маме врать нельзя, — возразил Пера. — Лучше мы сманипулируем со временем и вернёмся точнёхонько перед приходом мамы с работы.
— Чуть раньше, — поправила Даша. — Чтобы холодильник передвинуть.
— Мы тоже хотим, — сказал Мир, а Тове закивал:
— Ха, такой потрясной дипломной работы ни у кого из наших ребят не будет! Все обзавидуются.
— Лютик хороший, — проскрипел менкв. — Лютик того… всех побьёт. Лютик пойдёт с Тове. Съест вкусных врагов. Пожуёт невкусных. И выплюнет.
— А я могу всех подвезти, — предложил Гундыр. — Кроме менква, он тяжелый. А ты, Ёма?
Ёма подумала, помолчала.
— Мне почему-то кажется, что мне туда нельзя. — сказала она. — Я должна тут держать оборону. Если менкв не напутал и с севера какой-то колдун напустил на нас Нга, Мир Мёртвых, то и здесь могу быть прорывы изнутри, снизу. Непонятно, да? Словом, мой участок «тай-сизим», по-русски «Т-семь». Тут и останусь.
— Остальным постам передай, чтобы были настороже, — сказал Пера.
— Вот без тебя не догадаюсь, — хмыкнула Ёма. Она вытащила из миски с пельменями ложку и, держа её как микрофон, сказала:
— Внимание всем постам! Малая тревога, действия по варианту «Бур», то есть «Б». Посту в Редикоре утроить бдительность — там слабое место, возможен прорыв.
Опустила ложку и зачерпнула ею пельменей:
— Ай, хороши, горяченькие! Ешь, мича нывка Даша, а то худенькая такая, аж глядеть жалостно.
Даша всю жизнь (то есть последние четыре года) переживала, что она толстая и не годится для обложки глянцевых журналов. «Наверное, в Чердыни целебный похудательный воздух, и я уже сбросила несколько кило, — подумала она. — А раз так, то можно ещё съесть кусок чериняня и ещё тарелку этих вкуснющих пельменей».
— Бабушка, а где вы продукты берете? — спросила она с набитым ртом. — Здесь же магазинов нету. Вы что ли рыбу для чериняня утром поймали? В холодильнике держали, потом испекли?
— Нету тут холодильника, — фыркнул Вэрса. — И печи нету, дом-то разрушен, печь тоже. И рыбу она не ловит, и мясо для пельменей… того…
Даша поглядела на пельмени:
— А из чего тогда всё это?
— Какая тебе разница? — вкрадчиво сказала Ёма. — Вкусно — так и ешь. А из чего рыбник сделан, когда рыбы нет, да как сварено без печи, коли огонь не зажигали — это всё придирки.
— Молекулярный синтез, — кивнул Мир. — Какая продвинутая цивилизация в Чердынских лесах!
Даша вспомнила, как в сказках простодушные гости садились за стол в лесной избушке, на скатерти благоухали пироги, жареная дичь и каши на меду, а когда один гость по привычке перекрестился перед едой, то вместо вкусностей оказались поганки, пиявки да жареные пауки. Даша сложила пальцы, подняла руку…
— И что это ты такое делать собираешься? — очень спокойно спросила Ёма.
— Нос почесать, — объяснила Даша, почему-то оробев.
— А-а, ну нос почеши, — разрешила Ёма, не сводя глаз с Даши.
— Ёма, а клубочек дашь? — попросил Пера. — Путеводный.
— И-и, милый, ты бы ещё сапоги-скороходы попросил, — всплеснула руками Ёма. — Нету клубочков, Иваны-царевичи растащили. Такая вредная разновидность человечества эти Иваны-царевичи, всё что-нибудь спереть норовят. То клубочек, то Марпиду-царевну.
— Плохо, — огорчился Пера. — Я на север далеко не ходил, дороги не знаю.
— Я покажу дорогу, — глухо сказал кто-то. Все обернулись. Послышался звон разбиваемого стекла, и из витрины на середину комнаты выломился огромный волк.
— Только мне брюхо зашить надо, а то опилки сыплются, — сказало чучело.
Глава 11. Чучелу не больно
Иголку для зашивания волчьего живота искали долго-долго. Ёма била себя грудь и клялась, что железного орудия в её доме быть не может, потому что она-де нечистая сила и железо переносит плохо. Где-то в экспозиции «Быт каменного века» валялась костяная иголка, вот её и ищите. Или в директорском столе что-нибудь подходящее завалялось.
— А почему вам железо вредно? — спросила Даша, обшаривая ящики письменного стола. — Оно радиоактивное?
