Коллин Хоук - Путешествие тигра
– Ты и сейчас меня любишь.
Я застонала:
– Почему, ну почему ты не мог выбрать ключом что-нибудь другое? Например, счастливое возвращение домой или мое шоколадные печенье?
– Я не мог предположить, что Кишан продержится так долго. Я был уверен, что он будет постоянно приставать к тебе с поцелуями.
– Он так и делал, пока я не взяла с него обещание. Это все ужасно глупо, Рен. Такое впечатление, будто мы попали в шекспировскую пьесу. Он любит ее, она любит его, он забыл ее, а она полюбила другого.
– Так это комедия или трагедия?
– Откуда я знаю?
– Я надеюсь, что комедия! – Рен взял меня за руку. – Я люблю тебя, Келси, и знаю, что ты тоже меня любишь. Мне жаль Кишана, но не настолько, чтобы отдать ему тебя. Не надейся, я не собираюсь уступать.
Я посмотрела в его красивое лицо:
– Мне нужно время.
Он печально вздохнул.
– Каждая минута в разлуке с тобой для меня длиннее жизни, Келси. Я не могу видеть тебя с ним. Это разбивает мне сердце.
Я тоже тяжело вздохнула:
– Ладно, давай договоримся. Ты оставишь меня в покое, Кишана я попрошу о том же. Это пойдет на пользу нам всем. Впереди у нас Семь пагод и два дракона, так что нам лучше не отвлекаться.
Несколько долгих секунд Рен внимательно всматривался в мое лицо:
– Хорошо. Я проявлю ангельскую кротость и буду терпим даже к Кишану. До тех пор, пока он не будет распускать руки.
– В таком случае держи и свои руки при себе.
Рен обжег меня взглядом.
– Отлично! – Он улыбнулся. – Но ты будешь скучать.
– Я уже говорила тебе, что у тебя самомнение в милю шириной?
Он встал, обошел вокруг стола, поднял меня на ноги, поцеловал нежным, волшебным, отнимающим разум и силы поцелуем и отошел.
– Маленький сувенир на память обо мне.
С этими словами он удалился, а я прислонилась к стене, чтобы не упасть. Нет, он определенно опасен! Я честно пыталась прогнать наваждение, но вскоре сдалась и всю дорогу наверх думала только о Рене.
Когда у меня перестали подгибаться ноги, я поплелась разыскивать Кишана. Он оказался на прогулочной палубе, на носу.
– Вот ты где!
Он не ответил.
– Кишан! – Я дотронулась до его плеча. – Кишан! Как ты добрался сюда? Тебя Рен привел?
Не отвечая, он невидящим взглядом смотрел прямо перед собой.
Испугавшись, я затрясла его за руку.
– Кишан! Ответь мне. Ты в порядке? Что с тобой?
Он медленно, как зомби из фильма ужасов, повернул ко мне голову. Его лицо было пустым, как маска. Оранжевое пламя плясало в черных глазах.
– Надвигается шторм, – чужим голосом проскрипел он. – Я укажу путь. Иди. Предупреди остальных.
Когда он снова отвернулся, я тоже посмотрела в океан и увидела, что небо на горизонте подернулось серым. Волны били о борт, темные тучи ползли над океаном. Стало холодно, запахло дождем.
– Я сейчас вернусь, – торопливо сказала я. – Никуда не уходи, слышишь?
Он остался безучастен. Я повернулась и бросилась бежать.
– Рен! Мистер Кадам! – Я ворвалась в рубку и врезалась головой в грудь Рену.
Он поймал меня за плечи:
– Что? Что случилось?
Задыхаясь от быстрого бега, я с трудом выдавила:
– Кишан. Он стал оракулом. Стоит на носу и говорит, что будет шторм. Кажется, он собирается как-то провести нас через него.
– Отлично, помоги Нилиме. Я пойду к нему.
Когда Рен ушел, в рубку вбежал мистер Кадам:
– Шторм, говорите?
Я как раз заканчивала пересказывать ему слова Кишана, когда Рен вернулся:
– Кишана нет. Он исчез. Я иду его искать. Оставайся здесь, Келси. Ты меня слышишь?
– Я поняла. Иди, ищи его!
Мистер Кадам склонился над приборами, его пальцы забегали по кнопкам. Я подошла к окну. Если несколько минут назад океан выглядел мрачным, то теперь он был поистине грозен. Серые тучи почернели и теперь громоздились, пихаясь пузатыми боками, как исполинские сумоисты. Тяжелые капли дождя застучали по стеклу, редкий перестук вскоре превратился в грохот тысяч барабанов. Волны сердито бросали корабль в разные стороны.
Рен просунул голову в дверь рубки. Он был насквозь мокрым, струи дождя стекали по его волосам на шею и потемневшую от воды рубашку.
– Он на мостике! – прокричал Рен, перекрикивая рев ветра. – Его срочно нужно привязать! Он ничего не хочет слушать!
– Я за Шарфом! Он у меня в комнате! – проорала я, бросаясь к двери. В борт ударила волна, я поскользнулась в луже и врезалась в Рена.
– Нет. Я сам. – Он оттолкнул меня и исчез.
Я закусила губу. Тревога за Кишана сводила меня с ума. Когда еще одна волна с грохотом положила яхту на бок, я не выдержала, выскочила за дверь и бросилась наверх. Мостик превратился в каток. Кишан, как столб, стоял посреди площадки. На разъезжающихся ногах я кое-как добралась до него, обвила одной рукой за пояс, а другой ухватилась за перила.
Он даже не глянул на меня. Корабль завалился на правый борт. Я уперлась ступнями в железяку, за которую цеплялись канаты, и изо всех сил вцепилась в Кишана. Его тело окоченело, сделалось неподатливым, я едва не рычала от натуги, пытаясь удержать нас обоих от падения. Наконец яхта снова выровнялась, и я смогла хотя бы на секунду перевести дух. Как оказалось, ненадолго. Железная рука Рена обхватила меня за пояс, а над самым ухом прогремел его рассерженный голос:
– Кажется, тебе было велено сидеть внизу! Почему ты все делаешь наперекор?
– Он мог упасть в океан! – прокричала я.
– Лучше он, чем ты!
Я возмущенно пихнула его локтем в живот, но он только крякнул, а через секунду прочные нити Волшебного шарфа крепко-накрепко примотали Кишана к перилам.
– Все. А теперь я провожу тебя.
– Нет! – Я была вся мокрая, с носа у меня капало, голые руки покрылись мурашками и тряслись от холода. – Кто-то должен за ним присмотреть! – проклацала зубами я.
– Я присмотрю. Но сначала отведу тебя.
– Может, просто привяжешь меня к перилам рядом с ним? – Я звонко чихнула и кротко посмотрела на Рена из-под мокрых ресниц, прекрасно зная, что ничего не добьюсь.
Рен зарычал:
– Нет, это не обсуждается! Марш в рубку, если не хочешь, чтобы я забросил тебя на спину, как мешок с картошкой, и не отнес туда! Шевелись!
Он схватил меня за руку, и мы вместе сошли по трапу, тесно прижимаясь друг к другу. Когда я вошла в рубку, Рен окинул меня мрачным взглядом, захлопнул дверь и ушел.
Тем временем шторм усиливался, увенчанные гребнями волны превратились в водяные валы. Теперь я умирала от страха за обоих тигров. Это было ужасно. Мистер Кадам и Нилима были заняты, а мне не оставалось ничего, кроме как молиться за тех, кто остался наверху.
Примерно через полчаса мокрый Рен заглянул в рубку. Убедившись, что я в безопасности, он довольно хмыкнул и сказал:
– Мы должны идти за молниями.
Почти сразу после его ухода багрово-синюю пелену над океаном прошили две ослепительные вспышки, и две молнии обрушились в океан справа по борту. Ударил гром, гулкое эхо прокатилось по рубке, а я с визгом зажала уши. Мистер Кадам повернул вправо – и мы начали взбираться на гребень чудовищной волны. Вода ударила в окна, пенные потоки захлестнули открытые палубы. Я никогда не слышала, чтобы яхты такого размера тонули в шторм, поэтому горячо надеялась, что все обойдется.
Снова полыхнула молния. На этот раз вспышка раскидистой веткой расцвела чуть левее. Нам оставалось только следовать по пути молний. Каждые пятнадцать-двадцать секунд новые всполохи слегка корректировали наш курс. Вскоре я почти привыкла и даже перестала выглядывать в окно при каждой вспышке. Волны становились все выше, тучи – все чернее, и мне было очень страшно. Не столько за себя – я полностью полагалась на мудрость и искусство мистера Кадама, – сколько за двух мужчин, стоявших на залитом водой мостике посреди бушующего шторма. Какими беспомощными должны были чувствовать себя мои тигры, какими маленькими и беззащитными, ведь любой неверный шаг мог закончиться для них мгновенной смертью.
Весь этот бесконечно долгий, темный и жуткий день я просидела в, молясь за Рена и Кишана, прося, чтобы шторм успокоился, чтобы снова выглянуло солнце и мы целыми и невредимыми пережили ярость стихий. И еще я думала о простых моряках далекого и недалекого прошлого. Что чувствовали они, когда свирепые шторма обрушивались на утлые суденышки? Может, заранее смирялись с мыслью, что могут упокоиться на дне океана? Возможно, они не обзаводились семьями, зная, что каждый выход в море может стать последним, и они больше никогда не увидят своих любимых? Или просто закрывали глаза, стискивали зубы и держались, как пыталась держаться я?
Дождь утих, корабль перестал раскачиваться из стороны в сторону.
– Что случилось? – спросила я у мистера Кадама. – Уже все?
Он посмотрел в окно, долго разглядывал тучи, прислушиваясь к свисту ветра.
– Боюсь, что нет. Мы вошли в око бури.
– В око? То есть в центр цунами?
– Нет. Цунами – это гигантская волна, чаще всего рожденная извержением вулкана или землетрясением. А мы вошли в око урагана или тайфуна, в зависимости от того, где находимся. Ураганы бушуют на северо-западе Атлантики, а в западной части Тихого океана и в Юго-Восточной Азии их называют тайфунами. Кстати, слово «тайфун» тоже пришло к нам из Древней Греции. Древний Тифон был стоглавым огнедышащим чудовищем, отцом ветров, который…
