Коллин Хоук - Путешествие тигра
– Мы уже в пути?
– Да, мы отошли от острова, но пока не выяснили, куда плыть.
Кишан хмыкнул и отпил глоток из подставленной мною чашки.
– Мистер Кадам заходил поговорить с тобой? – спросила я.
– Да. Он предполагает, что я стал чем-то вроде оракула или прорицателя. Только никакие откровения меня пока не посещали.
– Хм-м. Ладно, время покажет.
Я отставила опустошенную тарелку и вытерла Кишану рот салфеткой.
Он взял меня за руку.
– Я хотел сказать, что все нормально, Келлс.
– Что нормально? – прошептала я.
– Да у нас с тобой. Короче, я совсем не злюсь. Будь я на месте Рена, мне бы тоже захотелось тебя поцеловать. Ты здесь ни при чем, это не твоя вина.
– А… Ну, вообще-то… это не совсем…
– Ш-ш-ш. Неважно, Келлс. Не надо мне ничего говорить! Главное, что… ты со мной.
– Нет, Кишан, мне кажется, нам все-таки нужно об этом поговорить.
– Поговорим, но потом, после того, как найдем ожерелье Дурги. Все утрясется, вот увидишь. Я же знаю. – Он улыбнулся. – Возможно, во мне просыпается дар оракула!
– Неужели? – тихонько рассмеялась я. – Что ж, тебе это идет.
Он погладил меня по спине, сжал плечо. Я сдавленно охнула и позволила ему еще несколько секунд разминать мне плечи.
– Я тебе говорила, как прекрасно ты улучшаешь мое самочувствие?
Кишан расхохотался, поцеловал меня в лоб, а потом долго смотрел в стену пустыми черными глазами.
Остаток дня мы провели вместе. Мы гуляли по палубе, я читала Кишану и даже кормила его виноградом, он смеялся и называл меня жемчужиной своего гарема, но ни он, ни я, ни словом не обмолвились об острове зеленого дракона. Мы избегали даже заговаривать об этом. А я старалась не смотреть в пустые черные глаза, боясь, что он сможет заглянуть в мою душу и увидеть там предательство.
Меня терзало чувство вины. Рен так умело дергал меня за ниточки, что рядом с ним я забывала обо всем на свете, но Кишан был добр, нежен и честен со мной, и стыд и раскаяние не только вернулись, но затопили меня целиком, и мое сердце утонуло в их пучине, черной, как незрячие глаза нашего оракула. Этим вечером я пересказывала ему легенды о слепых провидцах и вдруг расплакалась, но Кишан молча обнял меня, вытер мои слезы и убаюкивал, пока я не уснула.
Я проснулась на руках у Рена, который нес меня в мою комнату.
В первый момент я прильнула к нему, подставила щеку его теплым губам, и все было замечательно. Но потом я проснулась и опомнилась.
– Что ты творишь? – прошипела я.
– Тебе совсем не обязательно спать в его комнате. Я посижу с ним эту ночь, а ты будешь спать в своей постели.
– Поставь меня сейчас же! – сердитым шепотом приказала я. – Ты мне не указчик! Без тебя разберусь! Кишан мой парень, и он болен. Если захочу остаться у него, я останусь, понял?
– Не останешься.
Он горячо и быстро поцеловал меня, прежде чем опустить на постель. Я тут же вскочила, но Рен обернулся, скрестил руки и посмотрел на меня таким взглядом, что я приросла к кровати.
– Келси. Если ты попробуешь вылезти из постели, мне придется прибегнуть к радикальным мерам, и они тебе точно не понравятся. Так что не искушай меня.
Он тихо закрыл за собой дверь, а я в бессильной ярости швырнула в нее подушкой. Примерно час я рвала и метала, но потом усталость взяла свое. Я задремала с улыбкой на лице, представляя, как при помощи Шарфа подвешу Рена прямо перед пастью кракена. Сначала все было просто замечательно, но потом мне приснилось, будто я сама стала кракеном и оплетаю свои гибкие щупальца вокруг беспомощного Рена, заключаю его в свои могучие пурпурные объятия и утаскиваю в черную пещеру на дне океана.
Наутро, стряхнув с себя остатки кошмара, я первым делом отправилась к Кишану. Заглянув в щелочку, я увидела, как Рен подает ему завтрак. Он подал Кишану тарелку и вилку, рассказал, где что лежит, после чего преспокойно уселся в кресло с томиком стихов. Я распахнула дверь, и оба брата повернулись ко мне.
Кишан сел и похлопал рукой по матрасу рядом с собой.
– Келси! Как хорошо, что ты пришла, ты покормишь меня!
– Ты отлично ел сам, пока она не вошла, – недовольно проворчал Рен. – Она не сиделка, а ты не инвалид.
– Как тебе не стыдно?! – взвилась я. – Если Кишан хочет, чтобы его покормили, я это сделаю.
– Нет. Если ему нужна помощь, я ему помогу.
Рен вырвал у Кишана тарелку и стал пихать ему вилку с едой в рот.
– Ой, полегче! – поперхнулся Кишан. – Нет, Келси гораздо нежнее тебя, и она не проливает мне на колени что-то мокрое и холодное! – Он нашарил что-то на простыне и смял в пальцах. – Что это за пакость?
Я фыркнула, несмотря на все свое раздражение.
– Это какой-то фрукт. Кажется, ананас.
– Ах так?! – Кишан собрал кусочки в горсть и швырнул их в брата, который от души отвесил ему подзатыльник. – Как спала, Келлс?
Я мстительно улыбнулась Рену и ответила:
– Прекрасно! Мне снилось, что я скармливаю Рена кракену.
Кишан улыбнулся до ушей:
– Это отлично!
В ответ Рен пихнул ему в рот полную вилку фруктов, так что Кишан поперхнулся.
– Видишь, что ты наделал?! – возмутилась я. Подсев к Кишану, я пригладила ладонью его всклокоченные волосы. Кишан мгновенно перестал надсадно кашлять, перехватил мою руку и поцеловал.
– Вот она, моя девочка! Я так скучал по тебе, билаута. Неужели в твоей постели лучше спиться?
– Ну, вообще-то…
– Вот! – рявкнул Рен, возвращая Кишану тарелку. – Сам доешь. Нам с Келси нужно кое-что обсудить. Мы скоро вернемся.
С этими словами он схватил меня за руку и, прежде чем я успела возразить, выволок из комнаты, протащил вниз по трапу и вывел на нижнюю палубу. Здесь он остановился и взял меня за плечи.
– Келси, если ты не скажешь ему, что все кончено, это сделаю я. Но я больше не могу смотреть, как ты увиваешься вокруг него!
– Алаган Дирен! Неужели у тебя нет ни капли сочувствия к брату? Неужели ты не можешь понять, как это сложно? Думаешь, если просто щелкнуть пальцами, можно стереть все прошлые месяцы? Нет, не получится. Я понимаю, что все пошло вразнос. Нам всем сейчас непросто, не только тебе. Но мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах и принять решение.
– Что значит – принять решение? Ты говоришь об этом так, будто выбираешь туфли для вечеринки! Нельзя «принять решение» о том, кого ты любишь, любовь – она или есть, или ее нет!
– А если я люблю вас обоих? Тебе не приходила в голову такая мысль?
Рен скрестил руки на груди:
– Правда?
– Конечно, я люблю вас обоих!
– Нет, Келси, это заблуждение. Ты любишь нас по-разному, йадала. – Он печально вздохнул, отвернулся, пригладил рукой волосы. – Келси… Ты меня с ума сведешь. Зачем я только выбрал этот ключ!
– Что? Какой ключ? О чем ты говоришь?
Он с трудом оторвал взгляд от меня, подошел к обеденному столу для команды, сел. Потом облокотился на стол и уронил голову на руки.
– Дурга разрешила мне оставить ключ от памяти. Загадать нечто такое, что вернет мне воспоминание.
Я отодвинула стул, медленно села напротив.
– И что ты выбрал?
– Я забыл тебя ради твоей безопасности, поэтому ключом от моей памяти не могло быть что-то простое – например, увидеть тебя дома или даже встретиться с Пхетом. Я долго рылся в памяти, пока не вспомнил, как Кишан украл у тебя поцелуй на берегу океана. Я знал, что он попытается сделать это снова, поэтому загадал, что если увижу, как он целует тебя при мне, значит, скорее всего, тебе ничего не грозит. Поэтому я выбрал ключом поцелуй. Кто же знал, что Кишан будет так долго ждать!
Я сидела, разинув рот.
– То есть ты загадал, что как только Кишан меня поцелует, к тебе вернется память?
– Да.
– Но постой… Кишан целовал меня и раньше! В Шангри-ла. Почему же тогда ничего не сработало?
– Келси, во время вашего путешествия по Шангри-ла я был в плену. Чтобы все сработало, я должен был быть на свободе и все увидеть своими глазами. Но постой! С какой это стати он целовал тебя в Шангри-ла, и почему я об этом узнаю только сейчас?
Я только рукой махнула:
– Неважно. Важно то, что ты идиот. Ты идиот, потому что я взяла с Кишана обещание не целовать меня! Он дал слово, что не поцелует меня до тех пор, пока мы с тобой не расстанемся. Только из-за этого он несколько месяцев не приближался ко мне! – Я ахнула и разинула рот. – Ты мне не доверял!
– Я не доверял ему. Так, а теперь к делу. Сколько было поцелуев? И если хоть один из них был похож на тот, что я видел, я попрошу Шарф зашить моему брату рот.
– Раз уж ты так интересуешься, Кишан пару раз поцеловал меня в Шангри-ла, и еще раз в бассейне, сразу после твоего освобождения. Вот тогда-то я и взяла с него слово! Я ждала тебя, Рен. Даже когда ты не помнил меня и не мог ко мне прикоснуться, я тебя ждала. И я не подходила к Кишану до того, как ты начал крутить с безмозглыми красотками у меня на глазах! Я была тебе верна, Рен! Я тебя любила!
