Братцы по разуму - Александр Николаевич Житинский
- Эх, была не была! - сказал трётль. - Держитесь крепче!
И он, перешагнув через парапет, ухнул в Фонтанку. Взметнулась волна, выплеснувшись на обе набережные, а трётль, вынырнув на поверхность вместе с мокрыми, вцепившимися ему в загривок беглецами, поплыл по Фонтанке брассом в сторону Московского проспекта.
Толпились у парапета люди, указывая на трётля пальцами, верещали милицейские машины...
- Поймают... - прошептал Альшоль.
- Пожалуй, - согласился папа, - от них не скроешься.
И тут вдруг в небе потемнело. Огромная туча нависла над городом, и из нее вдруг упал такой небывалой силы ливень, что всех зевак с набережной смыло в подворотни. Захлебнулись сирены милицейских машин. В двух шагах ничего не стало видно: дождь падал стеной!
Но странно - вокруг плывущего по реке трётля было пространство, куда не попадала ни одна капля. Дождь будто оберегал трётля от погони! И тут в шуме падающей воды послышался тихий, ласковый голос:
- Я с вами... И я с вами, друзья...
- Билинда! - воскликнул Альшоль. - Спасибо, друг!
Да, это был дождь с планеты Фассия, он услышал зов друга и прилетел сюда, чтобы упасть с небес и защитить Альшоля. Упасть и навсегда исчезнуть в мутных водах Фонтанки, в канализационных люках огромного города!..
Трётль, охраняемый дождем, вылез на берег у Обуховского моста и устремился по Московскому проспекту к парку Победы. Вокруг гремела и бурлила вода, но маленький пятачок вокруг трётля был от дождя чист. Он перемещался вместе с беглецами, точно луч прожектора, направленного на землю с небес.
Так они добрались до цирка шапито - большого брезентового купола напротив парка Победы!
- В слоновник! - скомандовал папа, указывая трётлю путь.
Трётль повернул направо и оказался у ворот. Папа Мявуш спрыгнул на землю и открыл ворота. Наконец-то беглецы оказались в безопасности - в просторной вольере, где за решетками сидели дрессированные львы, а в загоне раскачивали хоботами слоны.
- Приехали, - сказал трётль, ссаживая на землю Альшоля с Санькой.
Глава 14
Представление продолжается
А вечером состоялось первое выступление клоуна Мявуша перед ленинградской публикой.
Санька и Альшоль сушили свою одежду у папы в гримерной, нарядившись пока в клоунские костюмы: Альшоль надел костюм Пьеро, а Саньке папа раздобыл костюм Коломбины. Они рассматривали себя в большое зеркало и хохотали. Потом Санька принялась звонить друзьям, приглашая их на представление.
Захар и Кроша, узнав о чудесном освобождении Альшоля, с радостью приняли приглашение. Санька договорилась о встрече у служебного входа и, вздохнув, набрала номер мамы.
- Мама, это я, - сказала она виновато.
- Саша, ну что это такое! Опять пропала! Я пришла, вся мокрая, этот ужасный дождь, никогда такого не было. ..А тебя нет! .
- Мама, я - в цирке, - сказала Санька.
- Где?
Мама сразу все поняла. Возникла гнетущая пауза.
- Приходи вечером. Мы приглашаем... с папой... - сказала Санька.
- Нет, я не могу, - твердо сказала мама.
- С папой и Альшолем. Он тоже здесь, - сказала Санька.
- Ах, вот как! Значит, вы все в сговоре против меня! - запальчиво воскликнула мама.
- Мы не в сговоре. Мы в дружбе... Вместе с тобой, - сказала Санька. Я тебя жду в семь часов у служебного входа. Цирк шапито у парка Победы.
Санька повесила трубку.
- Не придет, - сказал папа.
- Придет, - сказал Альшоль. - Спорим?
А трётль-младший тоже сушил свою шкуру. В слоновнике. Трётль оказался часовней с Каменного острова. На предложение Альшоля отправиться назад, в оборотный мир, он ответил категорическим отказом.
Вечером Санька у служебного входа встречала гостей. В руках у нее были три контрамарки в директорскую ложу. Она успела погладить свое высохшее платье, но когда взялась за зеленую хламиду Альшоля, папа сказал:
- Пускай остается в костюме Пьеро. Для конспирации.
Он выдал Альшолю парик - длинные волнистые волосы с буклями. Получился старенький Пьеро с куцей бородкой. Альшоль оглядел себя, вздохнул и отправился в ложу. А папа Мявуш уселся гримироваться.
Захар и Кроша явились возбужденные, им не терпелось взглянуть на Альшоля. Санька выдала им контрамарки, отправила в ложу, а сама осталась ждать маму. Она волновалась - до начала представления оставалось всего пять минут.
Мама появилась ровне в половине восьмого, когда прозвенел третий звонок.
- Я пришла сказать тебе, - ледяным голосом начала мама, - что ты должна...
- Мамочка, представление начинается! - взмолилась Санька.
- Я не пойду туда. Он предал нас, - сказала мама.
- Мама, он больше не будет! И потом - мы вместе спасли Альшоля, Санька потянула маму за руку.
- Не хочу видеть. Ни его, ни твоего Альшоля!
Санька сунула ей контрамарку.
- Как хочешь. Только знай: я люблю тебя. Я люблю Мявуша. Я люблю Альшоля. Я не хочу больше искоренять зло. Я буду просто любить! - и Санька ушла, оставив маму с контрамаркой в руке.
Представление началось!
Зрители сначала поглядывали вверх, в директорскую ложу, удивлялись старенькому Пьеро, сидевшему в компании двух девочек и мальчишки в очках. Но вскоре они забыли о них, потому что на арену выскочили гимнасты и принялись прыгать с турника на турник.
Мявуш вышел сразу после гимнастов. Он был в мешковатом костюме и больших растоптанных башмаках. Его седые волосы были всклокочены, торчали в разные стороны. Нос напоминал картошку.
Мявуш повис на турнике, как тряпка, но вдруг напружинился и сделал круговой оборот, потом еще - и перелетел на другой турник, который уже уносили униформисты. Так они и унесли за кулисы турник с Мявушем, а он вращался на нем и что-то кричал.
Дальше Мявуш появлялся после каждого номера
