Клайв Баркер - Абарат: Дни магии, ночи войны
— Заткнитесь и возвращайтесь на крышу! Рики, ты первый!
Рики не надо было повторять дважды. Истинный сын своего отца, он отпихнул локтем мисс Холловей, старую даму, жившую на углу Последовательной улицы, стукнул ее в живот, чтобы та не выбралась вперед него, и перепрыгнул на крышу в руки матери. Проклиная мальчишку весьма нехристианским образом, мисс Холловей влезла следом за ним, и ее примеру последовали остальные пассажиры тонувшей лодки. Остался только Билл Квокенбуш, пожелавший доказать свою меткость. Он навел ружье на одного из жевавших лодку мантизаков и выстрелил. С такого расстояния вряд ли можно было промахнуться. Грубая голова животного разлетелась облаком крови и рыбьей плоти. Билл издал восторженный крик и начал стрелять в остальных мантизаков.
— Это твой папа? — спросил Макбоб.
Кэнди кивнула.
— Прими мои соболезнования, — сказал капитан.
— Думаете, он утонет?
— Нет, я думаю, что он идиот, — ответил капитан. А потом, оценив ситуацию, добавил:
— Вообще-то, если он не уберется из лодки сей же момент, думаю, да — он утонет.
Не успел он закончить фразу, и через борта лодки, в которой стоял Билл Квокенбуш, начала переливаться вода. Кэнди видела, как выражение удовольствия на лице ее отца превращается в страх. Внезапно, несмотря на свой пивной живот и присущую ему ярость, он стал похож на маленького мальчика. Вот какой он на самом деле, подумала Кэнди. Не раздавшийся от пива мужчина перед экраном телевизора, а потерянный среди хаоса, в который он сам превратил свою жизнь, испуганный и одинокий. Злость, что она испытывала к нему все эти годы, внезапно исчезла, и на ее месте появилось нечто вроде легкой грусти.
Она перевела взгляд на людей, которые были гораздо ближе к ее отцу, чем она, и с ужасом поняла, что никто из них не собирается его спасать. Все, даже мама Кэнди, просто стояли и в страхе смотрели на то, как Билл Квокенбуш медленно опускается вниз в тонущей лодке, как в воде белым животом вверх плавает застреленный им мантизак, и как другие рыбы пожирают его, вспенивая воду.
— Мы должны подобраться к нему ближе, — сказала Кэнди Макбобу.
— Делаю что могу, — крикнул в ответ капитан и повел Лад Лимбо через неистовые воды к маленькой лодке.
— Папа! — позвала его Кэнди. — Готовься прыгать!
Положение ее отца с каждой секундой становилось все хуже. Лодка погружалась, а рыбы, большие и малые, становились все активнее, время от времени бросаясь вперед и атакуя маленькое суденышко.
С большой осторожностью капитан подвел Лад Лимбо достаточно близко, чтобы Билл мог попытаться прыгнуть, но по какой-то причине тот не двигался с места.
— Прыгай, папа, прыгай! — крикнула Кэнди.
Но то ли от страха, то ли из чистого упрямства Билл стоял и ничего не делал.
— Я его заберу, — сказала Кэнди Финнегану.
— Должен быть какой-то другой способ, — сказал Финнеган.
Но Кэнди уже решила. Она перебралась через перила Лад Лимбо и без лишних слов повисла в воздухе между двумя лодками. На секунду казалось, что течение отнесет лодку прочь, и Кэнди не дотянется, свалившись прямо в кишащие рыбами воды. Но удача была на ее стороне. Внезапно лодка дернулась в ее направлении, она прыгнула, растянувшись на полузатопленном днище, а вокруг нее прыгала и плескалась рыба.
— Прямо настоящий герой, — сказал ей Билл Квокенбуш.
— Героиня, — ответила Кэнди.
— Что?
— Неважно.
— Хочешь, наверное, заставить меня прыгнуть? — спросил он. — Только я не собираюсь.
— Не будь дураком, папа.
— Не смей называть меня дураком!
— Ты ведь не хочешь, чтобы тебя съели заживо?
— А может, мне прыгнуть и оставить тебя здесь? — спросил Билл. — Ведь это ты во всем виновата. Разве нет?
Взгляд Кэнди прошел мимо ее отца и уперся прямо в Полынь; глаза расширились от изумления.
— На что ты смотришь? — сказал Билл Квокенбуш. Не получив ответа, он обернулся, следуя взгляду дочери.
У борта Полыни появилась лестница, казавшаяся сотканной из пыли до тьмы. На глазах Кэнди она росла и уплотнялась, а по ее ступеням, разведя руки, словно приветствуя девочку в тонувшей лодке, спускался Повелитель Полуночи.
51. На борту Полыни
Кэнди услышала, как ее отец бормочет ругательства, вызванные ужасом, который он испытал при виде Кристофера Тлена.
— Ты отец, я полагаю? — произнес Тлен, сходя по лестнице, продолжавшей расти по мере его спуска.
— Не втягивай в это моего отца! — крикнула Кэнди.
— Почему? — спросил Тлен. — Разве он невинен? Почему-то мне так не кажется. Думаю, он жестокий и дурной человек. Верно, Квокенбуш?
— Иди к черту.
— Почему бы тебе не встать передо мной на колени, Квокенбуш?
— Я ни перед кем не встаю на колени.
— Разве? — Тлен медленно поднял руку.
— Не смотри на него, папа! — крикнула Кэнди.
Но Билл никогда не следовал советам дочери и не собирался слушать ее сейчас. Будто назло Кэнди, Билл посмотрел Тлену прямо в глаза. Повелитель Полуночи улыбнулся и сжал ладонь в кулак. Отец Кэнди издал беспомощный всхлип, его ноги подогнулись, и он упал на колени посреди рыбы, гибнувшей на дне лодки.
— Замечательно, — сказал Тлен. Он повернулся к Кэнди, продолжая улыбаться. — Разве так он не выглядит лучше?
— Оставь его! — сказала Кэнди.
Тлен посмотрел на Билла Квокенбуша.
— Ты знал, что у твоей маленькой дочурки такой бунтарский дух? Нет? Однако это так. Она доставила мне большие неприятности. И моим друзьям. Видишь вон того человека на палубе? Ты можешь смотреть. Разрешаю.
Билл посмотрел, как и Кэнди.
— Его зовут Каспар Захолуст, — продолжал Тлен.
Это действительно был Захолуст, со всеми своими шляпами, надетыми и привязанными к голове, чтобы их не сорвали порывы усиливающегося ветра.
— Так вот. Твоя дочь нанесла этому бедняге немыслимый ущерб, и я уверен, она бы с радостью тебе о нем поведала. Но тебе будет приятно узнать, что сегодня она заплатит за все свои преступления.
Лестница, по которой сходил Тлен, коснулась лодки, и он остановился на нижней ступеньке. Внезапно он вытянул руку, неестественно далеко, словно она выросла в два-три раза, и схватил Кэнди.
— Попрощайся, — сказал он ей.
Кэнди посмотрела на отца. Она никогда не видела на его лице такого выражения, как сейчас. Непонимание, гнев, страх — все смешалось. Он смотрел на свою дочь так, словно видел ее впервые и не мог поверить, что она — его потомство.
С крыши дома Мелисса начала кричать на своего мужа:
— БИЛЛИ! СДЕЛАЙ ЖЕ ЧТО-НИБУДЬ!
Но Билл Квокенбуш не ответил. Его хрупкое воображение не могло справиться с тем, что он видел за последние минуты. Он не делал ничего, только смотрел, раскрыв рот и сомневаясь в собственном рассудке.
На палубе Полыни мужчина в желтом пиджаке хлопал в ладоши, пока Тлен тащил Кэнди вверх по лестнице.
— Ведите ее сюда! — говорил он, раскрывая руки. — Пожалуйста. Приведите ее мне! Я так долго ждал этой встречи.
На крыше дома 34 Мелисса в отчаянии смотрела, как человек в роскошной мантии, с головой, похожей на голый череп, тащил ее дочь по призрачной лестнице в смутно виднеющийся корабль. Неужели она встретила Кэнди лишь для того, чтобы вновь потерять? Это было мучительно.
А ее муж, праздно стоявший, когда похищали его дочь? Это оказалось последней соломинкой. Если они переживут ужасный день, подумала Мелисса, она начнет процесс развода сразу же, как только отыщет сухого адвоката.
Во всех этих катастрофических событиях было лишь одно слабое утешение: они раз и навсегда доказывали, что видения, сны и воспоминания о ночи рождения Кэнди — не фантазии и не безумие. Перед ней раскрывалась глубокая история, и она видела лишь ее фрагмент — дочь, которую Мелисса знала просто как Кэнди, оказалась чем-то большим. Частью непонятной ей тайны, которая, возможно, останется таковой навсегда.
С палубы Полыни Кэнди обернулась к матери, словно почувствовав взгляд Мелиссы, но Повелитель Полуночи потянул ее от поручней, и они оба исчезли из виду в глубинах корабля.
Первым начал действовать Финнеган. Он спрыгнул с Лад Лимбо на лестницу, по которой всходил Тлен.
— Вперед! Поднимемся, пока лестница не исчезла!
Остальные члены команды последовали за ним, хватая все оружие, какое смогли найти, и взбегая по крутым ступеням за своим лидером.
— Готовьтесь! — предупредил Финнеган, когда они ступили на палубу корабля. — Он знает, что мы за ним пойдем.
Не успели они оказаться на Полыни, как услышали крик Тлена, породивший нестройный хор воплей из недр корабля.
