Братцы по разуму - Александр Николаевич Житинский
Санька слушала, раскрыв рот. Она старалась представить себе древнюю Исландию, тринадцатый век, и эти загадочные Поля Тинга, куда скрылся четырнадцатилетний Альшоль. Но у нее плохо получалось.
- В Полях Тинга было пустынно. Недавно закончился альтинг, люди разъехались, остались черные пятна костров. Ни души, только горы громоздились вокруг котловины. И Скала Закона чернела в небе. Я взобрался на нее, я карабкался вверх целый час... А когда я встал на Скале Закона и передо мной раскинулась вся моя страна, я почувствовал себя великим годи Торгейром...
- Кем? - не выдержала Санька.
- В моей стране был такой великий законодатель.
- "Годи" - это его имя?
- Нет. "Годи" означает "жрец"... И я, внезапно осиротевший мальчик, произнес свою речь со Скалы Закона. Я сказал, что запрещаю людям враждовать друг с другом. Я попросил Бога, чтобы он уничтожил зло, оставил на Земле только любовь. Я так хотел любить, но мне любить было некого. Мои мать и отец заживо сгорели в огне Флюгумири... А когда я закончил свою речь, я увидел, что в Полях Тинга приземляется блестящий воздушный корабль.
- Летающая тарелка? - догадалась Саша.
- Да, - кивнул Альшоль. - Оттуда вышли существа с Фассии и забрали меня к себе...
Санька с Альшолем обедали в полном молчании. Каждый был занят своими мыслями. Аграфена в сторонке ела вареную рыбку и тоже думала о своем.
Санька старалась нарисовать в своем воображении Альшоля на громадной Скале Закона посреди древней Исландии, выкрикивающего в пустую долину слова о любви. Альшоль думал о Санькином отце, который сохранился в доме в виде портфеля с письмами, и вспоминал о своих родителях. Аграфена размышляла о привидениях. Бывают ли привидения у кошек или способность становиться привидениями доступна лишь людям?
А вечером Санька не выдержала и достала из кладовки папин портфель. Альшоль тактично не мешал ей только суметь его увидеть. И это лицо всегда прекрасно! Это утверждаю я - твой папа, клоун Мявуш".
Санька всхлипнула. Почему все так одиноки? Одинокий папа где-то в Сибири смешит чужих детей. Одинокая мама ездит по городам России с концертами. Одинокий Альшоль вздыхает на антресолях и собирается умирать. А ведь это он говорил со Скалы Закона о любви! Семьсот с лишним лет прошло, целая вечность... Санька вытерла слезу, решительно спрыгнула с дивана и выбежала в коридор, где свисала с антресолей веревочная лестница.
Санька вскарабкалась по ней наверх, как Альшоль на Скалу Закона.
- Ты здесь? - спросила она.
- Здесь, - отозвался Альшоль.
- Альшоль, мы всегда будем вместе! И ты никогда не умрешь! Слышишь! Это утверждаю я!
Из темноты выплыла белоснежная борода Альшоля.
- Саня, я люблю тебя, - сказал он.
- И я, - прошептала Санька.
Она протянула руки к Альшолю, чтобы обнять его, но лестница под нею качнулась, и Санька грохнулась на пол.
Глава 8
Мама приехала
Мама с дорожной сумкой через плечо и чемоданом в руке вошла во двор и по привычке взглянула на окна третьего этажа. В окнах своей квартиры мама не заметила ничего, но в окне соседки Эмилии мелькнуло лицо. Мама заглянула в почтовый ящик и поднялась наверх. Соседка уже встречала ее у открытых дверей своей квартиры.
- Татьяна Игоревна, зайдите ко мне, пожалуйста.
- Что? - мгновенно испугалась мама. - Что с Сашей?
- Не волнуйтесь. С Сашей все в порядке. Почти... - сказала Эмилия. Но я должна вас предупредить.
Мама бросила тревожный взгляд на дверь своей квартиры, но все же зашла к соседке.
- Я вас слушаю, - сказала она.
- У вас живут чужие люди. Я их никогда не видела раньше. А Саша ведет себя очень странно. Дерзит... - скороговоркой докладывала Эмилия. - удалился на антресоли и лежал там в темноте, тяжко вздыхая. Аграфена мурлыкала у него под боком. Привидение в тот вечер не появлялось.
Санька читала папины письма.
Ее поразило, что многие конверты были не распечатаны, хотя письма пришли несколько лет назад. Вероятно, мама засовывала их в портфель, не читая. Но почему не выбрасывала? В отношениях между родителями была какая-то тайна. Читая папины послания, Санька пыталась догадаться: он что-то старался объяснить маме, за что-то просил прощения, в чем-то упрекал...
Она распечатала очередной конверт. В нем были листок и еще запечатанный конверт. Листок был адресован маме и начинался словами: "Здравствуй, Таня!", а на конверте было написано: "Саше, когда она вырастет".
"Я уже выросла", - подумала Санька. Она с волнением надорвала конверт и принялась читать папино письмо.
"Дорогая моя, любимая дочка!
Я не знаю, сколько лет будет тебе, когда ты прочтешь это письмо. Сейчас"тебе только семь" Но ты вырастешь и непременно все поймешь правильно. Ты поймешь, что люди очень несовершенны, у них масса недостатков, они могут совершать неправильные и даже гадкие поступки. Но все равно их можно и нужно любить, иначе они никогда не станут лучше. Людей нужно прощать, иначе никто и никогда не простит тебя, когда ты совершишь некрасивый поступок. Я хочу, чтобы любовь освещала твой путь, а ненависть запрячь глубоко или лучше выброси вон. Не старайся искоренять зло, не воюй и не гневайся, потому что изменить что-то можно только любя. В твоем характере поровну от меня и от мамы. Ты решительна и непреклонна, как она, но в тебе есть росток жалости, который прорастет, и тогда ты увидишь, что любой человек заслуживает сострадания, потому что он в одиночку идет к смерти. Я очень скучаю по тебе. Когда я выхожу на манеж и вижу смеющихся мальчиков и девочек, я вспоминаю тебя и жалею их еще больше, потому что редко кто из них счастлив и не одинок. Я люблю их, поверь мне. И я люблю тебя.
Прости меня за то, что мое лицо закрашено гримом. Когда-нибудь ты увидишь его таким, какое оно на самом деле. У каждого человека есть истинное лицо, нужно
- Что? Какие люди? - еще больше испугалась мама.
- Какие-то старики. Старичок маленький, с бородой, а старуха -
