Клайв Баркер - Абарат: Дни магии, ночи войны
— Мне там не понравилось. Все спрашивали про мои сны.
— Ну, это совершенно безопасно, — ответил Маспер. — Ты неплохо выглядишь.
— А вот и нет, — в Кэнди внезапно вспыхнул гнев. — Я потеряла своего друга, Диаманду, снаружи этого вашего кошмарного дома. И вы заставили Летео меня похитить. Мне это совсем не нравится.
— Что ж, будем откровенны, — сказал Маспер, и в его голосе почувствовался первый легкий намек на невежливость. Он приблизился к одному из абсурдно высоких и узких окон и посмотрел на бесцветный пейзаж Ифрита. Сейчас на улице шел густой снег, и ветер дул так сильно, что снежные хлопья громко били по стеклу.
— Мне нужно было как-то доставить тебя сюда. Я прошу прощения, если мой способ оказался слегка грубым.
— Зачем я вам? Я вас даже не знаю.
— Зато я знаю тебя, Кэнди. Летео был с тобой груб?
— Нет.
— Потому что если он…
— Я же сказала — нет. Теперь я могу отсюда уйти?
— Прямо сейчас это было бы не слишком мудро. Снаружи очень холодно, как видишь. — Он подошел к двери и позвал:
— Летео! Подойди сюда, пожалуйста.
Через несколько секунд появился Летео. Сейчас он выглядел иначе. Хотя рана на голове еще не зажила, он умылся, причесался и переоделся в черные брюки и пиджак, чьи блестящие серебристые пуговицы были застегнуты до самого адамова яблока. Остановившись у порога, он щелкнул каблуками блестящих черных ботинок.
— Взгляни на него, — с гордостью сказал Маспер. — Первый солдат новой армии.
— Чьей?
Маспер едва заметно улыбнулся.
— Думаю, разговор об этом мы оставим до следующего Дня, Кэнди. Точнее, до следующей Ночи.
— Могу я поговорить с вами, сэр? — сказал Летео. — Наедине.
— Сейчас?
— Да. Это срочно.
На секунду Маспер утратил выражение доброжелательного равнодушия, и на его лице вспыхнул гнев
— Не трать мое время попусту, — предупредил он.
— Разумеется нет, сэр.
— Тогда живее, — сказал Маспер. Он повернулся к Кэнди.
— Будь здесь. Я ненадолго.
Он прошел мимо Летео в коридор. Как только он вышел, Летео прошептал:
— Убирайся!
— Что?
— Поверь мне — просто беги. Если понадобится, разбей окно. Он собирается тебя убить…
— Летео, — позвал Маспер из коридора.
— Я иду.
Маспер вернулся к двери с выражением легкого удивления на лице.
— Что ты делаешь, мальчик? Подписываешь себе смертный приговор?
Он шагнул в комнату, и его фигура начала дрожать, словно в окружении потоков жаркого восходящего воздуха.
— Я только…
— Я знаю, что ты сделал, Летео. — Он покачал головой. — Ты должен запомнить раз и навсегда — невозможно быть на обеих сторонах одновременно. — Он кивнул. — Хватит этих игр. Я думал, что смогу получить твои сны наиболее легким способом, но после нашего краткого разговора вижу: тебя сложно убедить, и ты слишком умна, чтобы обмануться. Так что придется сделать это несколько иначе.
Пока он говорил, Кэнди увидела, как глаза Маспера становятся глубже и темнее, а рот — шире. Он поднес руку к лицу, снял очки, и они расплавились в ладони, протекли сквозь пальцы, и вещество, из которого они были созданы, испарилось в воздухе.
— Что с ним? — спросила Кэнди у Летео.
— Просто уходи, — ответил Летео.
— Всего несколько снов, — произнес бывший мистер Маспер. — Разве я многого прошу? Просто хочу посмотреть, что творится в твоей головке. Разве это слишком? Нет. Нет. — Он обернулся к Летео, указывая на него пальцем. — А что до тебя, — сказал он, — я предупреждал, что будет, если ты меня предашь. Предупреждал? Предупреждал!
Движение воздуха усиливалось. Человеческая фигура заколебалась, и иллюзия мистера Маспера начала пропадать. Обычный пиджак исчез, на его месте появилась черно-золотая мантия. Черты лица, мерцавшие так, словно за ними вспыхивали молнии, растворялись и на третьей или четвертой вспышке исчезли совсем, обнаружив за собой совершенно другого человека. От его плеч поднимался прозрачный воротник, закрывавший нижнюю половину головы и являвшийся сосудом с темной жидкостью, которую он вдыхал столь же легко, как рыба — воду. В жидкости что-то двигалось, скользило, будто стая разгневанных угрей, отбрасывая немилосердный свет на его лицо.
Что это было за лицо! Настоящий живой мертвец. Мышцы наполовину иссохли, через тонкую кожу проглядывали кости. Глаза утопали в глазницах, а плоть вокруг них была полупрозрачной и вздрагивавшей. Когда он повернулся, Кэнди увидела, что жидкость в воротнике (или создания, что в нем обитали) изливалась из задней части почти безволосого черепа. Зрелище было ужасным. Но еще ужаснее казалось жить в этом, проводить внутри все Дни и Ночи.
Однако остальное тело, словно компенсируя хрупкость головы, было могучим, а черно-золотой костюм сшит так, чтобы еще больше подчеркивать скрытую под ним анатомию. Большие кисти были голыми, однако длинные пальцы, все до единого, оказались унизаны изысканными кольцами. Средние пальцах обеих рук украшали изящно выделанные металлические футляры с отверстиями для ногтей.
Он мог бы не произносить своего имени. Она узнала его в тот же миг, как рассеялся мираж невинного облика. Кристофер Тлен, Повелитель Полуночи. Она находилась в его обществе, даже не подозревая об этом; в каком-то смысле он почти зачаровал ее. Но больше ему это не удастся. Не теперь, когда она увидела его истинный облик — больше никогда, поклялась она.
— Держи ее, Летео, — произнес Тлен. — Мне надо кое-что у нее спросить.
Возникло секундное колебание, когда казалось, что Летео не выполнит приказ Тлена, и Кэнди воспользовалась этой возможностью. Она метнулась к двери, и ее тень упала на стену в мерцающем свете скользивших в воротнике созданий.
— Не теряй времени, пытаясь отсюда сбежать, — сказал Повелитель Полуночи. — Даже если ты выберешься из дома — что само по себе маловероятно, — что ожидает тебя снаружи? Смерть от холода? Вазтрил или Сангвиний? Спроси себя — почему ты бежишь? Я ведь и пальцем тебя не тронул, разве не так?
— Все равно я лучше рискну там, чем здесь.
— Глупая, глупая девчонка, — сказал Тлен. — Летео, говорю тебе в последний раз — держи ее.
Летео отвернулся от Тлена и посмотрел на Кэнди. В его глазах она увидела сигнал. Он говорил — беги.
Так она и сделала.
— Хватай! — взревел Тлен.
Обернувшись на краткий миг, она увидела, что Летео встал на пути своего хозяина, когда тот двинулся к двери. Одним могучим ударом Тлен отшвырнул его с дороги; Летео ударился об окно, и стекло разбилось, накрыв его дождем осколков.
— А теперь… — сказал Тлен, направляясь к Кэнди. Он поднял руку, сжал кулак, и все лампы в комнате и коридоре погасли. Единственным источником света оставались создания в воротнике Тлена, чья призрачная люминесценция отбрасывала на стену его тень.
Повелитель Полуночи покачал головой и снисходительно улыбнулся.
— Довольно, леди, — сказал он. — Подойди. Давай.
Он поднял руки, словно приглашая Кэнди в свои объятия.
— Я хочу лишь немного узнать о твоих снах, — сказал он.
— Значит, это вы поймали меня в этой штуке?
— Ментальнице? Обычно это безболезненно. Но ты — ты, Кэнди Квокенбуш, та еще штучка. Я слышал о тебе самые разные истории. Куда бы ты ни пошла, ты несешь одни неприятности. — Он направился к ней, не спуская глаз, словно мог удержать ее одним взглядом. — Но мне ты неприятностей не причинишь.
— Разве?
— Нет. Твое путешествие закончилось, Кэнди. И единственное место, куда ты теперь отправишься, это яма в земле. Поверь, я еще добр. Вряд ли ты захочешь быть здесь, когда придет Полночь…
— Полночь?
— Абсолютная Полночь. Последняя великая тьма, что покроет острова от заката до восхода, а все Часы Ночи — еще более глубокой тьмой. Ни луны, ни звезд. — Он улыбнулся, и эта улыбка была улыбкой смерти. — Лучше тебе быть в земле. Там нет кошмаров. Только черви.
Кэнди постаралась выкинуть из головы все те ужасные образы, что возникли при этих словах. Если она выживет в стычке, ей бы хотелось лучше понимать, о чем он говорит, передать его слова другим, предупредить о его планах. Поэтому чем больше она услышит, тем лучше. Надо просто найти способ выудить из него эту информацию.
— Вряд ли вы сможете погасить звезды, — пренебрежительно сказала она. — Это нелепость.
— Нет, если у тебя правильные союзники, — ответил он. — Но ведь невинные души вроде тебя даже не слышали о расплоде.
— О расплоде? Нет. А кто это?
— Тебе не узнать, — сказал он.
Кэнди пожала плечами:
— Ну и ладно.
— Думаешь, я не догадываюсь, что ты пытаешься сделать, девочка? — Он вновь улыбнулся. Жутко до слез.
