Лине Кобербёль - Последний дракон

Я резко встала.

— Отстань от меня! — произнесла я и сама отчетливо услышала, как дрожал мой голос. — Держись подальше от меня! Ты мне не нужен!

Он спокойно смотрел на меня.

— Ты делаешь свой выбор, я делаю свой! — только и вымолвил он. — Ты не можешь мне помешать!

— Позвать отца, Дина? — спросила Сассия, которая наверняка слушала украдкой весь наш разговор. — Не пора ли вышвырнуть его отсюда?

— Нет! — ответила я. — Нет, пусть он остается. Сейчас ухожу я.

И вышла, шатаясь, из трактира в снег и сумрак, на ватных ногах и забыв о еде, которую обещала принести.

Нико поднял голову, когда я вошла, и тут же понял: что-то неладно.

— Что там такое?

Я колебалась, у меня не было желания рассказывать об Ацуане, потому что стоило заговорить об этом, и мы были бы вынуждены говорить о Даре Змеи, а в мире по-прежнему осталось несколько человек, не знавших, что у меня он есть, — к примеру, Рикерт и, ясное дело, также Кармиан. Но раз Ацуан и вправду задумал стать моей тенью, лучше сохранить эту тайну.

— Ацуан в Березках! — сказала я. — Он сидит в трактире на постоялом дворе и пьет пиво.

— Ацуан? — вопрошающе произнес Нико.

И только тогда мне пришло в голову: ведь я так и не удосужилась рассказать ему мерзкую историю о том, что же произошло в тот вечер, когда Ворона пытался продать меня.

— Он — брат Сецуана, — пояснила я. — Или сводный брат.

Нико знал, как моя мать боялась Сецуановых родичей.

— Он что, пытался причинить тебе какое-то зло, Дина?

— Нет, не в этом дело. Но он сказал, что будет следовать за мной по пятам. Он сказал, что будет присматривать за мной. Но мне он не нужен.

Кармиан фыркнула:

— У тебя, милая малютка, явно какое-то особое влияние на мужчин. Они все хотят присматривать за тобой, обхаживать тебя.

Нико, неодобрительно взглянув, спросил:

— А ты не могла бы назвать ее просто Дина? Вместо всех этих кличек и прозвищ?

— «Милая малютка» никакая не кличка.

— Но у нее есть имя.

— Вот еще! Может, прикажешь мне называть тебя Князь Равн? Тебя ведь так зовут?

— Кармиан, прекрати!..

— Нет!.. Раз уж ты взялся учить меня придворному этикету, говори! Ведь нам нельзя допустить, чтобы ты стыдился своей будущей жены.

— Кармиан!

— Мне нужно вести себя иначе? Срыгнуть за столом? Облизать пальцы? Только скажи!

Нико был близок к тому, чтобы дать волю гневу.

— Прежде всего, — жестко сказал он (я редко слышала, чтоб он так говорил), — запомни, что не всё в этом мире вращается вокруг тебя. А потом, капля обыкновенной учтивости тебе бы тоже не помешала!

Кармиан встала. Ее глаза сверкали, и видно было, как бешенство выплескивается из нее, будто жар из очага.

— Приношу свои глубокие извинения моему господину Князю! — произнесла она. — В будущем я постараюсь лучше знать свое место!

— Ты куда собралась? — спросил Нико.

— Хочу выйти! Дабы принести ужин моему господину Князю. Ведь так поступает прелестная маленькая женушка?

И она стремительно выскочила из дома кузнеца.

Рикерт со все возрастающим интересом наблюдал за этой сварой.

— Это правда? — спросил он. — Ты в самом деле женишься на ней?

— Если мне когда-нибудь удастся убить Дракана, — сказал Нико с таким видом, словно он взвешивал все «за» и «против», не лучше ли оставить Дракана в живых?

— Она странная, — пробормотал Рикерт.

— Да! — согласился Нико. — Так и есть!

Прошло довольно много времени, прежде чем Кармиан вернулась назад. Она принесла самое лучшее из того, чем располагала поварня постоялого двора: жареного гуся с медовой глазурью и яблоками и сладкий пирог с черносливом на десерт.

— Ты что, заставила их жарить гуся? — возмущенно спросила я. — Мы могли бы поесть тушеную баранину, как другие!

— Побереги свою злобу! — сухо ответила она. — Им хорошо заплачено!

— Как так? У тебя, пожалуй, денег не больше, чем у других.

— Ну и что? — ответила она. — Зато они есть у твоего друга Ацуана. И нет ничего на свете, что было бы слишком хорошо для его маленькой принцессы!

Внезапно у меня вообще пропало желание отведать этого гуся, как бы чудесно он ни благоухал. Но я все-таки поела.

В эту ночь мне приснился Скюгге. И его жадные руки, его шелушившаяся кожа. Но лицо его было другим. То было лицо Ацуана.

На завтрак мы доели остатки гуся. И наконец Нико решился:

— Рикерт, ты знаешь, как нам связаться с Лисами?

— Да! Это нужно сейчас?

— Если можешь!

Рикерт кивнул.

— Подождите здесь! — сказал он. — А я погляжу, что можно сделать!

Страшнее мрака

Рикерт вернулся после полудня не один, с ним был кто-то.

— Это — Тано, — представил он. — Он может нам помочь.

То был мальчик с темными волосами, на пару лет старше меня, но крупный и сильный для своего возраста, широкоплечий, с большими руками. Видно, что, когда мальчик подрастет, он будет настоящим богатырем.

И я узнала его.

Мы оба удивились.

— Ты! — произнес он, не зная, куда девать глаза.

И я чувствовала себя не лучше, потому что у меня не было ни малейшего желания смотреть на него… Некогда Вальдраку заставил меня пустить в ход против Тано взгляд Пробуждающей Совесть лишь потому, что мальчик не желал молча смотреть, как его сотоварищи в оружейной один за другим становятся калеками, поскольку работа там была опасна.

Вальдраку ударил тогда Тано цепью поперек ладони так, что это должно было причинить безумную боль. Но не это принудило Тано упасть на колени. Он встал на колени из-за меня.

— Вы знаете друг друга? — спросил Рикерт.

Я молча кивнула. Тано вообще ничего не сказал. Нико переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем идет речь. Но мы молчали, и он сделал вид, будто это не важно.

— Ты знаешь, кто я? — спросил он Тано.

— Да, господин!

Нико нетерпеливо покачал головой:

— Перестань так величать меня. Никакой надобности в этом нет, да и… я этого не терплю.

Слова Нико, ясное дело, поразили мальчика, но он ничего не ответил.

— Кто я — важно лишь потому, что я очень хочу потолковать с Предводителем. И полагаю, что он охотно потолкует со мной.

Тано кивнул. А потом покосился на меня.

— А она пойдет с нами? — спросил он.

— Да!

— В таком случае я не знаю…

Нико поднял бровь:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, не знаю, можем ли мы положиться на нее?

— На Дину? Разумеется, можем.

— Он имеет в виду, — хрипло сказала я, — он имеет в виду, что он не может положиться на того, кто некогда был оружием в руках Вальдраку.

Тано ошеломленно поднял голову, и меня озарил мгновенный блеск его темных глаз. Он, верно, не ожидал, что я сама скажу об этом.

— Но, Тано, Дина была пленницей Вальдраку. Его заложницей! И если она делала что-то, если она ему повиновалась, то лишь потому, что в противном случае убили бы маленького мальчика! Ты не знал этого?

Тано уклончиво пожал плечами:

— Кто-то там что-то такое говорил.

— Но ты этому не поверил? — спросил Нико, потому что в голосе Тано можно было уловить сомнение.

Снова это пожатие плечами.

— Не знаю. Но только не знаю, можно ли положиться на нее? Если она хранит такие тайны, которые могут погубить людей.

— Дина хорошая девочка! — произнес вдруг Рикерт. — В Дине ничего дурного нет!

Как раз тогда он пришелся мне по душе — он, Рикерт, и его спокойствие, его большие руки кузнеца и его преданность! И в самом деле к его словам Тано вроде прислушался.

— Ты уверен, Местер? — спросил он.

— Дина — славный человек, малец! Я знаю эту девочку с тех пор, как она родилась.

Тано медленно и настороженно кивнул:

— Тогда ладно! Если мы поторопимся, будем на месте до того, как начнет смеркаться.

— Кто-то идет за нами!

Это произнес Тано, но я уже некоторое время думала то же самое. Собственно говоря, вовсе не потому, что мне послышалось, это не так. Это было больше… ощущение. Я надеялась, будто сама внушила себе это, но раз Тано тоже сказал…

— Это, верно, Ацуан, — сказал, скорчив гримасу, Нико. — Он ведь грозился это сделать.

— Ацуан? — спросил Тано. — Кто это?

— Дядя Дины, — ответил Нико.

— Твой дядя? — Тано бросил короткий настороженный взгляд на меня. — Почему он болтается тут по округе и следит за тобой?

Я покачала головой:

— Он хочет… нет, я не знаю, чего он хочет.

— Он хочет носить ее на руках и защищать от опасностей всего мира, — горько, злобно и печально молвила Кармиан. — Но Дина не хочет это ему позволить.

У Тано был такой вид, будто он ничего не понял.

— Почему?

— Этого ему хочется больше всего в жизни, — сказала я, надеясь, что нам удастся избежать разговоров о Даре Змеи.