Лине Кобербёль - Последний дракон
Казалось, будто Рикерт только тут по-настоящему обратил внимание на тех людей, которые были со мной. Он, как бы колеблясь, кивнул Нико, словно был не до конца уверен в том, что ему в самом деле нужно было поклониться. И когда Кармиан сняла шляпу и, встряхнув головой, высвободила волосы из-под воротника, он некоторое время стоял разинув рот. А потом опомнился.
— Садитесь! — пригласил он и поспешно смел с кухонной скамьи всякие штучки-дрючки и навел порядок, чтоб Кармиан могла сесть.
Нико взял табурет в углу за очагом и уселся на него.
— Мне так больно за Эллин! Тебе, наверное, нелегко.
Рикерт смотрел на свои руки.
— Ведь это было… почти пятнадцать лет! — вымолвил он. — Так привыкаешь! И потом бывает трудновато… содержать хозяйство в порядке. — Внезапно он глянул вверх, прямо на Нико. — Я имею в виду, трудновато без нее. Ее волосы были такие мягкие, — произнес он так тихо, что я почти не расслышала его слов.
Котелок закипел. Кармиан кашляла. Я оглядела всю кладовую Эллин, обошла ее вокруг, чувствуя себя, ну самую малость, незваной гостьей, потому что кладовая была единственным местом в доме, куда во времена нашего детства нам входить запрещалось. У Эллин стояли там кувшины и стеклянная посуда с ягодным вареньем и всякой зеленью, а еще там были мелкие тыковки и красная свекла, и даже теперь нашлись засушенные растения. Некоторые из них она, возможно, получила от моей матери. Я заварила чай, крепкий и душистый, и бросила туда немного сушеной черной смородины из-за кашля Кармиан.
— Вы видели тут солдат-драконариев? — спросил Нико.
— Они приходили по весне и хотели набрать солдат. Им нужны были столяры, но больше всего требовались кузнецы. Мне пришлось несколько недель прятаться в лесу, а не то забрали бы и меня, хотел я того или нет. И Эллин была уже хворая тогда… — Он, не поднимая глаз, принял из моих рук чашку чаю. — Ей трудно было одной, без меня. Однако же односельчане пособляли.
Я кивнула. Многое можно сказать о Березках, но, когда приходит нужда, тамошние жители изо всех сил стараются помочь друг другу.
— Как ты справлялся в лесу? — спросил Нико.
— Я там был не один… там был народ.
— Из селения?
— Да, но и… другие тоже. — Он слегка покосился на Нико. — Сдается мне, ты их знаешь!
— Предводитель? Он и его люди?
Кузнец кивнул:
— Их прозвали «Лисы», потому что их никогда ни за что не поймаешь и их никогда ни за что не увидишь, хоть и знаешь: они есть. Драконарии их ненавидят.
Я знала, о чем думал Нико. До Высокогорья было по-прежнему далеко, а чем дальше мы уходили от болот, тем меньше оставалось гельтов, которые нам помогали. А помощь нам была нужна. Денег у нас не было, а по здешней погоде приходилось добывать себе пропитание, хороший ночлег и время от времени немного тепла.
— Они могут нам помочь, — сказала я.
— Да! Возможно!
— Почему же нет?
Нико скорчил какую-то чудную гримасу:
— Потому что у Предводителя свое мнение о том, на что я гожусь. Но я думаю об этом не так, как он.
В этом Нико был прав. Если было бы так, как хочет Предводитель, Нико бы уже стоял во главе мятежников и собирал всех, кто хочет покончить с Драканом. Но Нико вообще не собирался никого возглавлять, и особенно там, где убивают людей.
— Никакого выбора у тебя нет! — вдруг произнесла Кармиан. — Если Дракан, как мы думали, хотел быть в Дунарке, то, возможно, твой план удался бы. А теперь тебе нужна рать.
Но Нико по-прежнему упрямо тряс головой.
— Людям, что погибают, нет числа, — молвил он. — Почему я должен множить жертвы и просить еще других сделать это?
Мы пили чай в молчаливой усталости. Даже Кармиан не произносила ни слова. Может, потому, что с нами был Рикерт, а может, мы все вместе слишком устали, для того чтобы ругаться.
В конце концов я встала.
— Оставайтесь здесь! — сказала я Нико. — Ведь чем меньше людей тебя увидят, тем лучше. Там, на постоялом дворе, могут служить и чужаки.
Он кивнул.
— Можем мы здесь переночевать? — спросил он Рикерта.
Там было хоть и грязновато, и захламлено, но во всяком случае тепло, а если на постоялом дворе можно было встретить чужаков, так лучше было здесь и оставаться.
— Сколько угодно!
Я снова надела свой мокрый плащ и поплелась, окунувшись в снежную слякоть, наискосок через площадь в трактир постоялого двора. И очень хорошо, что Нико со мной не было. Там за двумя столами сидели пятеро чужаков, и, если даже ни один из них не смахивал на драконария, там было еще множество людей, которые наверняка не прочь были бы заработать сто марок золотом.
Я поначалу едва узнала Сассию. Она стала такая взрослая. Волосы длинные, ростом выше… и еще у нее появились грудки. Она стала куда краше, эта счастливая девчонка! Да, счастливица! Не то что я… Я становилась все более и более колючей и неприветливой, как лешачок, которого вытащили из болота.
— Добрый вечер! — учтиво поздоровалась она. — Минутка, и я к вашим услугам… — И тут она узнала меня. — Дина! Дина, это ты?
Я кивнула. Внезапно какой-то ком застрял у меня в горле. Сассия отставила в сторону поднос с кружками пива и, чуть смущенная, стояла, вытирая руки о передник.
— У тебя все хорошо? — спросила она.
Я не решилась бы это утверждать, но кивнула в ответ, потому что не могла я сказать: «Нет, у меня все не так ладно, потому что я в бегах вместе с законным наследником князя и его будущей женой, которую не переношу, а нас все время пытаются захватить в плен или убить… И еще я не знаю, любит ли меня по-прежнему моя мать, ведь я, пожалуй, становлюсь чернокнижницей, а кроме того, ненавижу свои волосы». Нет, наверняка было лучше не рассказывать ничего.
Вдруг Сассия смущенно слегка обняла меня.
— Я ведь так много думала о тебе! — сказала она.
— И я тоже! — произнес кто-то другой.
Я быстро обернулась. Один из гостей поднялся из-за стола и стоял теперь между мной и дверью.
То был Ацуан!
Редкостная жемчужина
— Кто это? — прошептала Сассия.
— Мой… мой дядя… Могу я выскочить в кухню и улизнуть через заднюю дверь?
— Тебе незачем бежать от меня, — сказал Ацуан. — Я хочу просто поговорить с тобой.
Да, так я ему и поверила! У меня на локте остались синяки там, где он держал меня в последний раз, когда хотел «поговорить со мной».
— О чем поговорить?
— О твоем отце. О твоей матери. О тебе.
Я невольно остановилась. О моем отце, о моей матери, обо мне. Да, пожалуй, кое-что и было, о чем стоило поговорить. Но не с тем, кто попытался купить меня, словно я была собакой. Если б он только не походил так на моего отца! Это было несправедливо. Я ощущала огромную пустоту в душе всякий раз, когда смотрела на него.
С другой стороны, может, не худо поговорить с ним здесь, в трактире в Березках, где полным-полно людей, которые не будут стоять и любоваться, если он попытается меня утащить.
— Как ты меня отыскал? — спросила я, чтобы выиграть время.
— Я расспрашивал то тут, то там, и нашлись люди, которые вспомнили, из каких мест Пробуждающая Совесть. Я подумал, что ты, пожалуй, вернешься домой, если сможешь, — а ты так и сделала.
Какая же я дура!
— Садись же, Дина! Я тебе ничего плохого не сделаю.
Сассия слушала с широко раскрытыми глазами, и тут уж, пожалуй, ничего не скажешь. Она не знала, что у меня был дядя, да начнем с того, что она не знала, что у меня был отец. А уж какой-то там вовсе обычной беседы дяди с племянницей ведь вообще до сих пор никогда не бывало.
— Позвать отца? — спросила она.
На постоялом дворе никакого вышибалы не было. Отец Сассии был достаточно крупный и сильный, чтобы справиться с такого рода работой, коли потребуется, и одна мысль об этом внушала мне спокойствие. Нет! Ацуан не причинит мне никакого зла! Он не сможет! Не здесь!
— Пока не надо! — ответила я так громко, что Ацуан слышал мои слова, но если он хоть пальцем тронет меня…
Сассия кивнула, но глаза ее стали еще шире.
— Только скажи! — сказала она.
Ацуан слушал с легкой улыбкой. Такой улыбкой, что слишком напоминала мне улыбку отца.
— Ты собралась с силами?
Хотела бы я знать, что он имел в виду.
— Мы можем по-доброму поговорить друг с другом, — сказала я. — Но даже не пытайся увести меня силой.
Он слегка поклонился все с той же улыбкой в уголках рта.
— Как хочешь, — молвил он. — Не изволит ли медамина присесть?
Я села.
— Чего тебе надо от меня?
— Прежде всего: где он?
Сначала я подумала о Нико и с перепугу стала размышлять о том, откуда Ацуану известно, что мы вместе. Но тут я вспомнила: ведь он уже в последний раз, когда мы виделись, задавал такой же вопрос и тогда он имел в виду Сецуана.
— Он умер! — ответила я и почувствовала, как слезы выступили у меня на глазах. — Он… был убит в… Сагис-Крепости.
