Лине Кобербёль - Последний дракон
Я покачала головой:
— Он хочет… нет, я не знаю, чего он хочет.
— Он хочет носить ее на руках и защищать от опасностей всего мира, — горько, злобно и печально молвила Кармиан. — Но Дина не хочет это ему позволить.
У Тано был такой вид, будто он ничего не понял.
— Почему?
— Этого ему хочется больше всего в жизни, — сказала я, надеясь, что нам удастся избежать разговоров о Даре Змеи.
Тано понял это очень странно.
— Он хочет… обидеть тебя?.. — спросил он и сжал кулаки. — Не бойся ничего, Дина! Руки коротки! Пусть держит их при себе!
Я удивленно глянула на него. Сначала просто удивилась, какой он грозный и готов почему-то защищать меня руками и ногами. А еще я поняла, что он, собственно говоря, имел в виду.
— Ведь он же старый! — вырвалось у меня. — Тридцати лет или что-то в этом роде.
— Годы не всегда удерживают людей! — горько произнес он. — Даже не самых худших из них!
«…одна из девочек-ткачих, звали ее Миона, имела обыкновение улыбаться ему, когда видела его. А теперь она бледна и боязлива и ни на кого не смотрит. И когда он узнал, что сделал Местер ткачих…»
— Это была не твоя вина!
— Я должен был приглядывать за ней, — сказал он. — Она… У нее никого не было, кто присматривал бы за ней. И он это знал.
— Тано! Ты не можешь защитить всех людей в целом мире…
И потом до нас обоих дошло то, что случилось.
— Ты видела это, — обвиняюще произнес он. — Видела это в моей голове.
Что пользы отрицать? Ведь я уже, так сказать, призналась.
— Это было не по моей воле, — сказала я.
И подумала о том, как разъярилась Кармиан, когда я увидела некоторые из ее мыслей.
— Я не вольна держать это в узде. Это является, когда пожелает.
Он продолжал смотреть на меня. С той самой безумной мужественной гордостью, которая была при нем и тогда, когда он стоял перед Вальдраку.
— Тогда сделай это! — сказал он. — Пожалуйста, погляди. Отыщи ее! Похозяйничай у меня в голове.
У него были очень темные глаза. Темные, будто ночное небо. Как он мог стоять здесь и смотреть в глаза мне, зная лучше, чем кто-либо другой, чего это может стоить? Этого не мог даже Нико, хоть и пытался.
Тано ждал: что-то должно случиться, но мой капризный дар снова сжался и скрылся.
Он зажмурил глаза.
— С тобой что-то произошло, — сказал он. — Ты — другая.
— У меня больше не глаза Пробуждающей Совесть. Не такие, как прежде.
Казалось, он не поверил мне, и в этом ничего удивительного не было. Я поняла это, когда заглянула ему в голову.
— Твой дядя… — наконец произнес он. — Нельзя позволять ему идти за нами по пятам. Лучше, чтобы он не знал, куда мы идем.
Ему не хотелось говорить громко, открыто, и, возможно, это было разумно. Кто знает, не подслушивал ли нас в это время Ацуан?
— Да! — подтвердил Нико. — Это было бы ошибкой… Но что нам делать?
Справедливый вопрос. Мы шли пешком, и снег доходил нам до лодыжек. Мы не могли убежать от него, а Ацуану все было куда как легко, стоило лишь приглядеться к нашим следам.
— Позови его! — вдруг сказала Кармиан.
— Позвать его? Зачем это?
— Он твой пес, не так ли? Если ты позовешь, он вынужден будет прийти.
— Он вовсе не мой пес! — Я злобно глянула на нее. Сказать такое!
— Защитник, покровитель, тень, телохранитель — называй как хочешь. Ты его маленькая принцесса, разве не так? Стало быть, позови его, сокровище мое, тогда мы сможем немного с ним потолковать.
Ни за что! Неужто мне торчать тут и звать дядю? Век бы его не видеть!
— Что ж, мысль эта неплохая, — произнес Нико. — Может, мы с ним договоримся?
— С Ацуаном? Не думаю!
Нико улыбнулся:
— О, с большинством людей можно договориться, если ты дашь им то, чего им хочется.
А что Ацуану нужно, кроме меня? И не может быть, чтоб Нико хотел отдать ему меня.
— Ты только позови! — сказал он.
Получилось и глупо, и смешно. Ну и как мне было звать его? Дядя Ацуан?
— Ацуан!
Никакого ответа.
Я попыталась снова. Все так же тихо.
А что если мы ошиблись и это был не он или вообще никого не было? Сколько мне тут торчать и разевать рот?
— Он где-то там, — сказал Тано. — Или кто-то другой. Я уверен, что слышал, как ржет лошадь.
— Дина! Еще раз! — сказал Нико. — Тогда мы будем знать, что он слышал тебя, если он там.
Я вдохнула и закричала изо всех сил:
— Ацуан!
Но деревья молча чернели в снегу, и я не слышала, не видела никого, кроме нас.
— Он идет следом за Диной, — сказала Кармиан. — Если ее с нами не будет, его тут тоже не станет.
— Что это ты надумала? По-твоему, я должна мерзнуть здесь в лесу, покуда вы, другие, справляетесь с Драканом?
Нико нахмурился:
— Это, может, выход из положения! Нет, Дина, мы не оставим тебя. Но Тано и я пройдем остаток пути без вас.
Какая разница?
Ацуан не показывался, но немного погодя мы услышали, как ржет лошадь — одиноко и жалобно, — так что сомнений больше не было. Тано остановился.
— Мы не можем рисковать, — сказал он. — Я не могу привести столько чужаков в Лисье Логово.
Лисье Логово? Значит, так они называли свое убежище? Не сказать, что особо заманчиво, но, раз они зовутся «Лисы», это им подходит.
Я вздохнула.
— Ладно! — сказала я. — Останусь здесь. Только вы возвращайтесь и заберите меня, покуда я не превратилась в ледышку.
— Я тоже останусь, — сказал Рикерт. — Ты не будешь здесь одна.
Я благодарно улыбнулась.
— Пойдем только мы с Тано, — сказал Нико. — Кармиан тоже остается здесь.
— Разве? — спросила Кармиан, и вопрос ее прозвучал так, будто его решать можно только ей вдвоем с Нико.
Но когда дошло до дела, все вышло, как решил Нико. Он отвел Кармиан в сторону и сказал ей что-то, а что — я не расслышала, но, когда он и Тано пустились в путь, она осталась и стояла подбоченившись, глядя вслед Нико.
— Да, да! — произнесла она себе под нос. — Сладкие словечки и лакомые кусочки. Однако этим сыт не будешь. — А потом резко обернулась. — Ну? — спросила она. — Чего вы ждете? Коли нам сидеть тут да куковать, мы, по крайней мере, можем развести костер и согреться.
Мы свернули с дороги и срубили несколько еловых лап для защиты от ветра. После нескольких попыток Рикерту удалось также разжечь костер. У нас не было ни еды, ни кухонной посуды, но я захватила кое-какие травы из кладовой Эллин. У нас были с собой две оловянные кружки, и, если их наполнить снегом и поставить на огонь, чай можно заварить очень быстро.
— Сколько их не будет? — спросила я Рикерта.
— Несколько часов, — ответил он. — Это зависит от того, сколько они будут договариваться.
Кармиан была беспокойна. Она по-прежнему кашляла, но, кажется, чай и ночь в теплой кузнице ей немного помогли.
— Ты можешь играть на этом? — спросила она, показав на флейту, что я сунула за пояс. — Или это просто для украшения?
Я пожала плечами.
— Играть по-настоящему я не умею, — ответила я. — Для этого надо много учиться. Но если эта флейта захочет играть сама — тогда другое дело.
— Сыграй нам тогда песню! — сказала она. — Только не такую, какую я уже слышала раньше.
«Могу посулить, что такой вообще не будет, это я могу обещать», — подумала я. Но приложила флейту к губам и подула, пробуя играть.
Этим вечером из нее вылетали только одинокие печальные звуки. Песня, полная снега, и мрака, и тишины.
— Это звучит тоскливо, — в конце концов сказала Кармиан. — Ты не сыграешь что-нибудь повеселее?
Я покачала головой.
— Не сегодня, — ответила я. — Флейта не настроена на веселье.
— Ерунда! — отрезала Кармиан. — На флейте-то играешь ты? У флейт не может быть собственного настроения.
Но что бы от флейты или от меня ни исходило, это была одинокая, сумеречная песня — единственное, что я могла извлечь из нее.
Вдруг нас у костра оказалось четверо.
— Почему ты так играешь? — спросил Ацуан. — Почему ты играешь так, что всех мучит одиночество?
Кармиан вскочила, будто кошка, которой подожгли хвост. Внезапно у нее в руке появился нож, длинный тонкий нож, такой длинный, что он мог показаться мечом. Но прежде чем пустить его в ход, она принялась размахивать им в разные стороны, а потом повалилась навзничь в снег, по-прежнему сжимая в правой руке нож. Затем она как-то неловко поползла вперед, словно не зная, движется она вверх или вниз, словно она в один миг ослепла и оглохла.
— Прекрати! — закричала я на Ацуана, так как была уверена, что это он навел на нее какую-то порчу. — Сними с нее это!
— Она опасна! — ответил он. — И она — твой враг. Неужто ты этого не видишь?
Кармиан терпеть меня не могла, это так, но она мне не враг, нет… Я не могла назвать ее врагом. К тому же никому не следует лежать так, как она теперь в снегу. Я схватила одну из кружек с чаем, стоявших на огне, и, хотя обожгла пальцы, плеснула кипяток в лицо Ацуану.
