Александр Грэй-Биркин - Дракон острова Кенгуру

Гвоздь закивал головой и подтвердил:

— Дукатный баобаб, там, только один.

— Да, да, один, — сказал, кивая головой Усач, выпуская дым изо рта.

Клякса, вновь, ненадолго, задумался. Ему, вдруг, пришла в голову гениальная идея, и он спросил:

— А что, если несколько этих золотых дукатов высадить на грядке, или в поле? Может, вырастут дукатные баобабы?

Фикса замотал головой.

— В Африке, может, и вырастут, — сказал Фикса, — Да, только баобаб, как дуб, растёт и вырастает за сотни лет. Твоей жизни, Клякса, не хватит, чтоб дождаться первых золотых дукатов. А в Европе баобабы и за тысячу лет не вырастут. Баобабы тепло любят, а в Европе, для них, зимы холодные. Так что, ничего из такой затеи не выйдет.

Клякса тяжело вздохнул. Но мешок золотых дукатов, с дукатного баобаба, который он может привезти из рейса, ему вскружил голову, и его настроение резко возбудилось и радостно поднялось.

Помечтав о золотых дукатах несколько секунд, Клякса вспомнил о возможных опасностях предстоящего морского плаванья, и поинтересовался:

— А как часто моряки гибнут в морях и океанах?

Фикса побледнел, и мрачным тоном начал разъяснять:

— В маленьких речках люди тонут, а в морях и океанах, тем более. Кораблекрушения происходят очень часто. Моряки тонут в мировом океане ежедневно и ежечасно. Почти три года назад, в тысяча семьсот одиннадцатом году, голландский корабль "Лифд", который отплыл на Яву, в Батавию, сгинул, где-то, в водной пучине, вместе с тремя сотнями человек, и с огромной суммой монет, что были на его борту. Полмиллиона серебряных гульденов ушли на дно. То, что корабль "Лифд", по всей видимости, утонул, мы узнали только сегодня.

Кляксе, от этих слов, стало тяжело на душе, но Усач начал его успокаивать, сделав из своей трубки очередную затяжку:

— Но, если, при кораблекрушении поможет Бог, или дьявол, или, хотя бы чёрт, — то можно спастись.

— Или, если ты оказался за бортом, никто тебя не заметил, и корабль уплыл, то с божьей помощью, иногда, но редко, спастись можно, — подтвердил Гвоздь, соглашаясь с Усачом, и кивая головой.

Затем, Гвоздь внимательно уставился на Кляксу, кивнул на Усача, и начал рассказывать:

— В тысяча семьсот седьмом году, со мной и Усачом, произошёл случай. Тогда, в Тихом океане, недалеко от Новой Гвинеи, наше судно попало в очень сильный шторм.

— Да, да, — поддакнул Усач, делая очередную затяжку из своей трубки. — Никогда не забыть.

Клякса слушал, раскрыв рот, а Фикса молчал и, от скуки, уставился в окошко, и стал наблюдать за водной морской гладью. А Гвоздь, для Кляксы, продолжал рассказывать:

— Мы с Усачом крепили шлюпку, которая была плохо закреплена. Но на очередном всплеске волны и ветра, нас обоих, вместе со шлюпкой, выбросило за борт. Экипаж нас не заметил, и корабль уплыл без нас.

Клякса внимательно слушал Гвоздя. Гвоздь сделал паузу, затем, кивнул на Усача, и продолжил:

— Я и Усач оказались в открытом океане.

— В открытом океане… Гм…, - с жалостью протянул Клякса.

Усач прекратил курить свою трубку, так как в ней кончился табак, очистил её от пепла, стряхнув его в окошко, и добавил:

— У нас не было никаких надежд на спасение. Вокруг бушевал шторм, и мы не могли, даже, в шлюпку забраться. Нас бросало из стороны в сторону, как брёвна. Мы барахтались в океане, и, чуть было, не утонули. Хорошо ещё, что в тропиках и на экваторе вода в морях и океанах тёплая.

Гвоздь, подтверждая сказанное, закивал головой, и сказал:

— К счастью, нас обоих, вместе со шлюпкой, выбросило штормом, на ближайший маленький остров.

Клякса подумал, и спросил:

— И кто же вас, потом, оттуда, вытащил?

— Сами выбрались, — ответил Гвоздь.

Усач закивал головой, и подтвердил:

— Да, да, сами. Через два дня шторм стих, и засияло солнце.

Гвоздь зажестикулировал руками, и продолжил рассказывать:

К великому счастью для нас, в шлюпке был канат, верёвка, рыболовецкие сети, пустая бочка, топор, пила и немного гвоздей.

— Это нас и спасло, — кивнул головой Усач.

Клякса, ни на минуту, не прекращал слушать Гвоздя и Усача, а Фикса не прекращал смотреть в бортовое окошко, не проявляя никакого интереса к их рассказу. Гвоздь продолжил:

— Мы запаслись пресной водой, настреляли птиц, из самодельного лука, наловили рыбки и запаслись провизией на много дней вперёд.

Усач, тут же, подтвердил:

— Так всё и было, Клякса.

Клякса, ещё внимательнее, сосредоточился, ни на миг не отвлекаясь, и с большим любопытством слушал Гвоздя, который рассказывал, делая, иногда, небольшие, пятисекундные паузы:

— Мы стали думать, как нам выбраться с этого проклятого острова. И на восьмой день придумали.

— Что вы сделали? — с нетерпением, спросил Клякса.

Гвоздь сделал очередную пятисекундную паузу, и уверенным голосом, не моргнув глазом, сказал:

— Мы, вдвоём, с помощью рыболовецких сетей, поймали трёх больших океанских акул!

— Трёх океанских акул? — удивлённо спросил Клякса, глядя то на Гвоздя, то на Усача.

Усач кивнул головой, и подтвердил:

— Так точно. Трёх белых акул. Утром выловили первую, и загнали её в маленькую бухточку острова, закрыв ей выход. В полдень выловили вторую, а вечером третью, самую крупную и сильную. Все трое оказались самками, и мы дали им женские имена — Клара, Марта и Афродита.

— Ух! — среагировал Клякса, с восторгом, и через секунду спросил: — Толк-то, от акул, какой?

— Ты слушай, Клякса, — сказал Усач.

Гвоздь, после небольшой паузы, продолжил:

— Мы срубили несколько деревьев на этом зелёном острове, и сделали три дышла и оглобли.

— Да, да, Клякса, три дышла и оглобли, — сказал Усач, кивая головой, и положил свои руки на стол-бочку.

Клякса хлопал глазами и ничего не понимал.

— Затем мы, из верёвки, сделали вожжи и всё необходимое оснащение, запрягли акул в тройку, уселись в шлюпку, которую крепко прицепили за оглобли, дёрнули за вожжи, и поплыли, — бодро сказал, не моргнув глазом, Гвоздь.

Последнюю фразу Гвоздь произнёс настолько уверенным тоном, что у доверчивого Кляксы почти не оставалось сомнений в правдивости всего сказанного. Сам Клякса был восторженно удивлён. Он округлил глаза, уставившись на Гвоздя, и не мог вымолвить ни слова. Гвоздь продолжил рассказ:

— Уже через полчаса, акулы разогнали нашу шлюпку до огромной скорости, и мы быстро помчались по океану.

— Вот так, Клякса! — воскликнул Усач.

— Мы плыли даже по ночам, управляя нашими акулами, как конями, — возобновил рассказ Гвоздь. — Наша шлюпка неслась быстрее орла. Уже через два дня мы были в Индийском океане.

Клякса моргал глазами, и ещё сильнее возбудился от услышанного. А Гвоздь, в этот момент, торжественно воскликнул:

— Индийский океан мы пересекли за неделю!

— За неделю?! — удивился Клякса. — Индийский океан?

— Да, да, за неделю, — подтвердил Усач, и уверенно кивнул головой,

Затем Гвоздь продолжил:

— У мыса Доброй Надежды мы, вновь запаслись водой и едой, накормили рыбой акул, и ещё через две недели Клара, Марта и Афродита доставили нас в Европу, в Лиссабон. Вся Португалия об этом только и говорила! Нас встречали как героев!

— Как героев! — воскликнул с сильной завистью Клякса, не прекращая удивляться, — Вот это да!!!

Гвоздь, глядя в лицо Кляксе, закончил:

— В лиссабонском порту мы распрягли акул, и, поблагодарив, отпустили их. Клара, Марта и Афродита уплыли в свои моря. А домой, мы очень скоро, добрались на попутном торговом корабле.

— Акулы! Скорость! Вот это чудеса! — ещё раз воскликнул удивлённый и, до самого предела, возбуждённый Клякса.

Клякса вошёл в состояние полного экстаза, и пять минут не мог прийти в себя от рассказа Гвоздя. Наконец, он начал отходить от взбудораженного состояния, и уже через три минуты Усач начал рассказывать о других приключениях, которые, как он уверял, приключились с ним и с Гвоздём несколько лет назад:

— Вот, Клякса, в тысяча семьсот четвёртом году мы плавали в Тихом океане на корабле "Кентавр".

Клякса, вновь уставился на Усача, и с интересом его выслушивал.

— Мы искали пиратский клад, — продолжил Усач. — Так, пират Френсис Дрейк, ещё свыше ста лет тому назад, в тысяча пятьсот семьдесят девятом году, на одном из островов Тихого океана, зарыл три сундука золота, серебра, и алмазов. То была, лишь, небольшая часть добычи, что он, со своими разбойниками, награбил в Южной Америке для королевы Елизаветы английской. Да и многие другие пираты зарыли на островах Тихого океана множество кладов.

— Клад то, нашли?

— Нашли, — кивнул головой Гвоздь.

Усач продолжал:

— У нашего капитана была карта Френсиса Дрейка. Эту карту наш капитан купил где-то на базаре, у какого-то бывшего пирата. На карте был изображён остров, и было помечено место клада. И вот мы, после долгого пути, приплыли на этот, заросший пальмами, остров. А этот остров, оказывается, заселён злыми дикарями. То оказались дикари-людоеды! Они и сейчас там живут.