Павел Шаров - Система рыжего карлика
Афанасий открыл дверь, и гусеницы, находящиеся в космотанке, начали проворно извлекать раненого друга. Со стороны озера прибыл шарообразный гонец с пузырем, наполненным молоком, и компания аборигенов тут же, рядом с космонавтами, начала поить этим молоком своего раненого сородича. Потом две гусеницы ловко взвалили его на спины и потащили к озеру. Николай смазывал лечебной мазью части своего тела, обожженного электрическим разрядом молнии. Шарообразный проводник был рядом.
Аппарат тети Вали был включен. В нем раздавались шумы многочисленных голосов. Вдруг один голос зазвучал яснее, послышались четкие слова.
– Там… там… дива… жизнь.
– Кажется, он приглашает вас туда, к своей диве, – догадалась Валя.
Николай попросил разрешения у Афанасия сходить к берегу озера.
– Хорошо. Только с оружием. Я пока останусь здесь.
Группа космонавтов подошли к озеру. Их неотступно сопровождал шарообразный и постоянно что-то бормотал. То, что он говорил внутренним своим электромагнитным голосом, космонавты, конечно, не слышали, а вот аппарат-переводчик, который висел на ремне, перекинутым через плечо тети Вали, тот говорил что-то почти понятное:
– Тут… тут, – вел их шарообразный, – тут… жизнь… дива.
Проводник остановился около большой ванны, похожей на небольшой бассейн. Вася узнал толстую кожуру большого арбуза, из которой был изготовлен бассейн. В нем было молоко. Рядом располагалось много небольших ванночек поменьше размером, в которых лежали гусеницы и в некоторых – шарообразные. Рядом с одной из ванночек хлопотали известные уже три гусеницы и полоскали в ней только что спасенную. Проводник стал сдирать своими лапками повязку с живота Николая. Тот отстранил его и сам развязал бинт, убрав лекарственную примочку с обожженной части тела.
– Вы что делаете? – удивилась Валя. – То, что жизнь для них, может оказаться смертельным для нас.
– Не беспокойтесь, – ответил Николай, – я еще на базе исследовал этот эликсир жизни. Ничего там химически и биологически опасного нет. Очень много ферментов, витаминов и в три раза больше жиров, чем у нашей коровы. Я попробую.
Когда он обнажил больную часть тела, резкая щиплющая боль заставила его поморщиться. Он намочил в молоке повязку и приложил к больному месту. Боль усилилась, потом стала затихать и вскоре совсем утихла.
– Что у них тут, анальгетики, что ли? Или наркотические добавки? Совсем боль прошла.
А шарообразный продолжал демонстрировать достоинства молока дивы. Он приложил пузырь, наполненный молоком, к своей присоске и стал засасывать это молоко в себя. Потом протянул пузырь Николаю.
– Это уже риск, – забеспокоилась Валя, видя, как Николай готовится сделать то же самое.
– Аборигенам видней, – ответил тот и глотнул из пузыря живительной влаги.
– Ну, как?
– Сладковатая.
– Больше не пейте, – предложила Валя, – сделайте выдержку. Если все будет в порядке, повторите.
– Хорошо, пусть будет так.
Шарообразный взял пузырь с молоком своими лапками, а затем снова протянул его Николаю.
– Потом, потом, – сказал тот своему шарообразному лекарю, – пусть пройдет немного времени, после чего я еще выпью.
Шарообразный понял мысль скорее по выражению лица Николая, нежели вняв незнакомым словам, прозвучавшим из аппарата Валентины.
– Дива… дива… – повторял он, показывая лапкой на озеро.
Когда подошли к озеру, Вася вдруг подпрыгнул от удивления. В озере купались бегемоты, которых он видел с отцом на огромном озере рядом с плантациями арбузов.
– Это коровы, коровы, озерные коровы! – воскликнул он.
– Что за коровы? – спросил Николай.
– Мы их видели на большом озере, когда с ПИПом и папой ездили на разведку.
– Давайте спросим у провожатого, – предложил Николай.
Он обратился к шарообразному:
– Кто это в озере?
– Дива… дива.
– А что они здесь делают? Почему в ущелье, а не на свежем воздухе?
– Дива… дети…там… там… пища.
– Это он про арбузы говорит. Я видел, как гусеницы их арбузами кормят, – затараторил Вася.
Шарообразный смотрел на Васю и не очень понимал его. Какие такие арбузы? Он что-то пробормотал, пытаясь объяснить Васе мысль на непонятном языке.
– Эти дивы, – перевела Валя, – оказывается, прибывают сюда родить детенышей, потому что здесь безопасно, здесь нет их врага, которого они называют важ. А живут они там, где растет много пища.
– Только не пища, а много пищи, – поправил ее Николай.
– Ой, я уж совсем скоро их языком разговаривать начну, – засмеялась Валя.
– Так это вы для своих див выращиваете на плантациях большую пищу? – спросил Вася, обращаясь к шарообразному.
– Да… да… пища, – подтвердил шарообразный.
– А кто выращивает? Шарообразные или гусеницы?
Шарообразный удивленно уставился на Васю, явно не понимая его.
Слова шарообразный и гусеница в их электромагнитном словаре отсутствовали.
– Ты шарообразный, а ты гусеница, – показал Вася на аборигенов.
– Нет… нет, – хором зашумели шарообразные.
Один из них показал на себя и произнес:
– Эрс.
– Их зовут эрс, – догадался Николай. – А как зовут его? – и он показал на гусеницу.
– Орс, орс, – пербивая друг друга, зашумели аборигены.
Валентина ввела в прибор новые слова, и теперь прибор-переводчик слова шарообразный, гусеница, блинообразный, большой дом на звуковом языке людей переводил на язык аборигенов как эрс, орс, важ и рон, и наоборот.
– Так кто делает пищу для див, вы? – Вася показал на шарообразного. – Или они? – и Вася показал на гусеницу.
– Гусеница… гусеница, – ответил шарообразный.
Он был рад, что, наконец, понял Васю.
– А вы давно с этими гусеницами дружите? – задал следующий вопрос Вася.
Шарообразный снова удивленно захлопал глазами. Ясно было, что он чего-то не понимает.
– Ну, вместе, как давно вы вместе?
Из затянувшегося разговора выяснилось то, что поразило Валентину.
– Это уже совсем удивительно, – сказала она, – кажется, пока они молодые, они – гусеницы, работают. Когда повзрослеют, они превращаются в шарообразных бойцов, защитников, защищают гусениц от врага, которого они называют важ. Недаром именно шарообразные могут стрелять шаровыми молниями.
– Ситуация проясняется, – сказал Николай, – наберу-ка я побольше этого целебного молочка. Пригодится.
И он, прихватив два больших пузыря из какого-то полупрозрачного материала, потащил их в космотанк.
– Папа, папа! – заспешил Вася с новостями. – Ты знаешь, кто купается в этом озере?
– Пока нет.
– Там дивы, это те озерные коровы, которых мы видели рядом с плантациями. Они здесь детей выхаживают, маленьких таких бегемотиков.
– А знаешь, что это за лекарственное молоко, которым лечатся шарообразные?
– Догадываюсь. Это молоко озерных коров.
– Точно! Этим молоком даже дядя Коля лечиться начал.
– Правда? Посмотри за ним. Как бы он в бегемота после этого лечения не превратился.
– А знаешь, для чего гусеницы разводят арбузы рядом с озером?
– Для чего?
– Они этими арбузами озерных див откармливают.
– Ну, я об этом еще там, на плантации, догадался.
– А самое главное знаешь что?
– Что?
– А то, что гусеницы и шарообразные – это не только братья и сестры, это одно и то же.
– Как так?
– А так, гусеницы – это молодые шарообразные, а шарообразные – это взрослые гусеницы.
– Вот это уже новость! Надо бы зафиксировать процесс превращения. Но это потом. А сейчас объедем вокруг озера и поедем на поиск дяди Сережи. Где тут наш провожатый?
Но провожатый куда-то пропал. То есть он был где-то здесь, среди своих сородичей, хлопотливо бегающих по логову, но кто из них тот шарообразный? Все были на одно лицо, э… на одно шарообразие.
– Скажите ему, что мы уезжаем в этот, как его, в сва, сам найдется, – сказал Афанасий Валентине Сергеевне.
– Шарообразный, шарообразный! – крикнула в аппарат Валентина. – В сва пора. Там наш товарищ. Покажи дорогу.
