Патрик Несс - Война хаоса
И еще я убеждаю себя, что отсутствие Шума у Тодда вовсе ни причем…
— Завтра попробуем еще раз, — говорю я. — И будем пробовать до тех пор, пока не получится.
— Угу, — кивает Тодд. — Чем раньше начнем переговоры о мире, тем быстрее все закончится. И тем скорее мы тебя вылечим.
— Тем скорее ты от него отделаешься, — добавляю я и только потом понимаю, что сказала это вслух. Дурацкая лихорадка!
Тодд хмурится:
— Все нормально, Виола, клянусь. Он стал лучше… я его таким хорошим никогда не видел.
— Хорошим? Он когда-то был хорошим?
— Виола…
— Осталось тридцать три дня. Еще немного — и все изменится.
Но этот срок, если честно, кажется мне вечностью.
[Тодд]
Атаки спэклов не прекращаются. Зато каждую из них мы успешно отражаем.
Сдавайся! - слышится вопль Радости Джульетты. Сдавайся
И смех мэра.
Из темноты несется топот копыт, потом в лунном свете вспыхивает белоснежная улыбка и золотые лампасы на рукаве генеральской формы.
— Давай, ДАВАЙ! — кричит мэр.
Недовольно цокнув языком, госпожа Брэтит нажимает кнопку на дистанционном взрывателе. Дорога за спиной мэра превращается в огненный коридор, заживо сжигающий его преследователей. Спэклы приняли мэра за солдата, случайно забредшего в эти края (на соседней тропе мы нарочно устроили явную западню, которую не заметил бы только слепой).
Но та ловушка не была ловушкой. Ею оказался случайный солдат.
Это уже пятая атака, которую мы отразили за последние пять дней. Каждая последующая — хитрее прежних, но и мы времени даром не теряем: расставляем мнимые ловушки и мнимые мнимые ловушки, нападаем с неожиданных сторон и все в таком роде.
На самом деле, я даже рад — наконец-то мы что-то делаем, наконец-то мы…
(выигрываем…)
(выигрываем эту войну…)
(черт, это так здорово…)
(заткнись…)
(но ведь здорово же…)
Запыхавшаяся Радость Джульетты останавливается рядом с Ангаррад, и мы все наблюдаем, как языки пламени собираются в облако и рассеиваются в холодном ночном небе.
— Вперед! — кричит мэр, его гул врывается в головы солдат, и те бросаются вниз по дороге — искать уцелевших спэклов.
Но по размеру огненного облака было ясно, что в живых опять никого не осталось.
— И снова, — говорит он, поворачиваясь к госпоже Брэтит, — ваш взрыв получился слишком мощным. Прямо загадка какая-то!
— А вы бы предпочли умереть? — спрашивает она, тоном давая понять, что такой исход дела вполне бы ее устроил.
— Да вы просто не даете нам первыми добраться до спэклов. Думаете припасти хоть одного для госпожи Койл.
На ее испепеляющем взгляде можно зажарить свинью.
— Впредь, мальчик, не смей так разговаривать со старшими!
От ее слов мэр прыскает со смеху.
— Я буду говорить с вами как захочу, госпожа, — шиплю я. — Вы мне не указ. И не надо заливать, бутто ваша предводительница ничего не задумала!
Госпожа Брэтит, не меняясь в лице, переводит взгляд на мэра:
— Очаровательно!
— И весьма метко, согласитесь. Как всегда.
Мой Шум неожиданно розовеет от его похвалы.
— Будьте любезны, доложите госпоже Койл об очередном успехе, — говорит мэр целительнице. — И очередном провале.
Госпожа Брэтит садится в телегу к госпоже Надари, и они уносятся в город, стреляя в нас злобными взглядами.
— На ее месте я бы поступил так же, Тодд, — говорит мэр, когда солдаты начинают возвращаться с пустыми руками. — Не дал бы противнику получить преимущество.
— Мы не противники, а союзники, — говорю я. — У нас должна быть общая цель — заключение мира.
Мои слова его не трогают. Он просто смотрит на марширующих мимо солдат — те смеются и перешучиваются, радуясь очередной победе после стольких поражений. Когда мы вернемся на площадь, мэра ждут ликующие вопли целой армии.
Виола говорит, что в лагере «Ответа» из госпожи Койл тоже сделали героя.
Но они воюют там, где могли бы действовать мирно.
— Пожалуй, ты прав, Тодд, — вдруг произносит мэр.
— В чем?
— Мы должны сотрудничать. — Он с улыбкой поворачивается ко мне. — Пора испробовать новый подход.
[Виола]
— Что там происходит? — спрашивает Ли, расчесывая кожу под повязками.
— А ну перестань! — Я легонько шлепаю его по руке — и тут же сама кривлюсь от боли.
Мы находимся в палате корабля-разведчика, на стенах вокруг — экраны, на которые транслируется изображение с зондов, рассыпанных по долине. После вчерашнего чересчур мощного взрыва, устроенного госпожой Брэтит. мэр удивил всех неожиданным предложением: чтобы следующую миссию вела Симона. Госпожа Койл дала согласие, и Симона взялась за работу, сосредотачивая все усилия на единственной цели — схватить хотя бы одного спэкла и отправить его домой с предложением мира.
По мне, так это ужасно странно, ведь мы стольких уже перебили… Когда я наконец привыкну, что войны в принципе лишены логики? Ты убиваешь врагов, чтобы они поняли, как ты не хочешь их убивать.
Война превращает мужчин в чудовищ, вспоминаю я. И женщин тоже.
Сегодня Симона думает осуществить еще более хитрый отвлекающий маневр, чем обычно. Она поместила все зонды над одной тропой, чтобы спэклы подумали, будто мы ждем их с юга: там госпожа Брэтит расставила бомбы, которые должны взорваться раньше срока — как бы по ошибке. При этом северная дорога останется открытой, и там врага будут поджидать затаившиеся женщины «Ответа» под предводительством Симоны, в последний момент они выскочат из засады, чтобы поймать хоть одного спэкла.
— Ты мне ничего не рассказываешь, — жалуется Ли, снова трогая повязку.
— Может, проще посадить сюда Брэдли? Ты бы все увидел в его Шуме.
— Нет, лучше ты.
В Шуме Ли снова появляюсь я: ничего слишком личного, просто обычная я — только здоровая, вымытая и причесанная — вместо костлявой дрожащей грязнули.
Ли пока ни разу не заговаривал о своей слепоте, разве что отпускал шуточки. Когда рядом оказывается кто-нибудь с Шумом, он видит происходящее — по его словам, это почти то же самое, что видеть самому. Но Ли проводит в моей компании много времени (мы оба почти не вылезаем из этой дурацкой палаты), и я чувствую, как он подавлен. Ему кажется, что жизнь кончена, что отныне ему придется видеть только собственные воспоминания и чужие картины мира.
И даже поплакать нельзя — ожоги еще очень болят.
— Когда ты молчишь, — говорит Ли, — мне кажется, что ты читаешь мои мысли.
— Извини… — Я отвожу глаза и кашляю в кулак. — Я просто очень волнуюсь. Хоть бы сегодня все прошло нормально!…
— Перестань себя корить. Ты защищала Тодда, вот и все. Если бы для спасения моей мамы и сестры пришлось развязать войну, я бы ни минуты не сомневался.
— Но на войне не сводят личных счетов, — говорю я. — Это плохо, это мешает трезво мыслить.
— Какая же ты личность без личных счетов? В той или иной степени война становится личным делом каждого. Правда, обычно — делом личной ненависти.
— Ли…
— Я только хочу сказать, что ему страшно повезло: ради него кто-то готов пожертвовать целым миром. — В Шуме Ли появляется неловкость, он гадает, как я восприняла его слова. — Только и всего.
— Он бы сделал ради меня то же самое. — тихо произношу я.
Я тоже, говорит Шум Ли.
И я знаю, что это правда.
Но разве у тех, кто гибнет по нашей милости, не найдется столь же верных защитников?
И за кем тогда правда?
Я прячу лицо в ладонях. Голова кажется жутко тяжелой. Каждый день госпожа Койл испытывает новые средства от инфекции, и каждый день мне ненадолго становится лучше, но потом лихорадка начинает бить с новой силой.
Смертельно, думаю я.
А до прибытия каравана еще несколько недель, и не факт, что у них найдется средство…
Внезапно в динамиках громкой связи раздается треск, от неожиданности я даже подпрыгиваю. А потом удивленный голос Брэдли произносит:
— У них получилось!
Я поднимаю голову:
— Что?
— Они схватили спэкла. На севере.
— Но ведь… — Я лихорадочно перевожу взгляд с экрана на экран. — Еще рано! Взрыва не было…
— Это не Симона. — Брэдли растерян не меньше моего. — Это Прентисс. Мы не успели начать операцию, а он уже поймал спэкла!
[Тодд]
— Госпожа Койл взорвется от злости, — говорю я, пока мэр пожимает руки все новым и новым солдатам, подходящим к нему с поздравлениями.
— Как ни странно, меня это ничуть не беспокоит, Тодд, — отвечает он, купаясь в лучах славы.
Рота солдат, которую мэр отправил на север сразу после первых сражений, никуда не делась. Все это время они сидели на месте, бездельничали и терпели насмешки спэклов, которым регулярно удавалось пробираться мимо и совершать набеги на город.
Госпожа Койл о них забыла. Брэдли и Симона тоже. Да и я, если честно, забыл.
А мэр — нет.
Он следил за подготовкой севодняшнего плана и согласовал с госпожой Брэтит место и время ложного взрыва на южной дороге. Как и было задумано, спэклы решили напасть с севера — мы очень старательно делали вид, что наблюдаем за югом, — и выслали в сторону города первый небольшой отряд. Он должен был прошмыгнуть мимо нашей роты, как делал уже десятки раз…
