Филип Пулман - Чудесный нож
После этого он молча прошел сквозь окно и исчез.
Лира затаилась неподалеку. Пантелеймон был посажен на ветку над ее головой, где он неслышно поворачивался то в одну сторону, то в другую. Она могла слышать шум машин, доносящийся позади нее из Хедингтона и тихие шаги кого-то, кто шел по улице, на которую выходил переулок и даже легчайшие движения насекомых на травинках и листьев у ее ног.
Прошла минута, затем другая. Где сейчас Уил? Она попыталась рассмотреть что-нибудь через окно кабинета, но увидела только темный квадрат, завешенный вьющимися растениями. Сэр Чарльз сидел там в шезлонге не далее, как этим утром, скрестив ноги и расправляя складки на брюках. Где находится стеклянный шкаф по отношению к окну? Сможет ли Уилл проникнуть внутрь, не потревожив никого в доме? Лира слышала, как стучит ее сердце.
Затем Пантелеймон издал тихий шум, и в тот же момент со стороны фасада, слева от Лиры донесся новый звук. Она не видела фасада, но увидела свет, пробежавший по деревьям, и услышала глухой хруст. Она догадалась, что это гравий хрустит под шинами. Звука мотора она совсем не слышала. Она взглянула на Пантелеймона, который уже бесшумно летел вперед на максимально возможное расстояние. Он пропал во тьме, а затем вернулся и уселся Лире на руку.
— Сэр Чарльз возвращается, — прошептал он — и с ним кто-то еще.
Он снова взлетел, и на этот раз Лира на цыпочках последовала за ним, ступая по мягкой земле с величайшей осторожностью, пригибаясь за кустами, затем на четвереньках подобралась к лавровому кусту и выглянула между листьев.
«Роллс-Ройс» стоял перед домом и шофер шел к двери пассажира, чтобы открыть ее.
Сэр Чарльз стоял в ожидании, улыбаясь, предлагая руку женщине, выходящей из авто, и как только ее стало видно, Лира испытала такой удар в сердце, какой не испытывала с момента побега из Болвангара, ибо гостем сэра Чарльза была ее мать, миссис Коултер.
Уилл аккуратно шагал по траве в Циттагейзе, считая шаги, и стараясь как можно яснее представить себе местонахождение кабинета и соотнести его с планом виллы, которая стояла рядом, белея оштукатуренными стенами и колоннами. Ее окружал стандартный парк со статуями и фонтаном. Уилл осознавал, как хорошо его видно в этом залитым лунным светом месте.
Когда он решил, что находится на месте, он остановился и снова достал нож.
Маленькие невидимые дырочки в пространстве были повсюду, но не везде, иначе любой разрез ножом открывал бы окно.
Уилл прорезал сначала небольшое отверстие, примерно с ладонь и заглянул в него. С другой стороны не было ничего, кроме темноты: он не мог определить, где находится. Он закрыл окно, повернулся на девяносто градусов и открыл другое. На этот раз он увидел перед собой ткань — плотный зеленый бархат: занавеси кабинета.
Но как они располагались по отношению к шкафу? Он закрыл и это окно, повернулся в другую сторону и попробовал снова. А время уходило.
В третий раз он обнаружил, что видит весь кабинет, освещенный тусклым светом, проникавшим из-за двери в коридор. Было видно стол, диван… стеклянный шкаф! Он видел слабый отблеск от бронзового микроскопа. В комнате никого не было и во всем доме было тихо. Лучше и быть не могло.
Уилл тщательно прикинул расстояние, закрыл окно, сделал четыре шага вперед и снова пустил в ход нож. Если он рассчитал правильно, то должен оказаться прямо перед шкафом, разбить стекло, достать алетиометр и закрыть за собой окно.
Он прорезал окно там, где надо. Стекло двери шкафа было от него всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Он приблизил лицо и стал внимательно рассматривать полки сверху донизу.
Алетиометра там не было.
Сначала Уилл подумал, что ошибся шкафом. В комнате их было четыре. Он сосчитал их утром и запомнил их расположение — высокие квадратные витрины из темного дерева, застекленные спереди и по бокам, с покрытыми бархатом полками, сделанными для выставления ценностей из фарфора, слоновой кости или золота. Может, он просто отрыл окно не у того шкафа? Но на верхней полке лежал громоздкий инструмент с латунными кольцами, который он запомнил. А на средней полке, куда сэр Чарльз положил алетиометр, было пустое место. Это был тот самый шкаф, только алетиометра там не было.
Уилл шагнул назад и сделал глубокий вдох.
Придется ему пройти туда и осмотреться, как следует. Можно провести всю ночь, открывая окна там и сям. Уилл закрыл окно перед шкафом, открыл другое, чтобы осмотреть остальную комнату и, получив представление об обстановке, закрыл это окно и открыл новое, побольше, за диваном, до которого он мог быстро добраться, если понадобиться.
К этому времени руки у него сильно тряслись и повязка сползла. Он замотал ее, как мог и затянул концы, затем полностью прошел в дом сэра Чарльза и притаился за диваном с ножом в правой руке, внимательно прислушиваясь.
Ничего не услышав, Уилл медленно встал и осмотрел комнату. Дверь в коридор была наполовину открыта, и проникавшего через нее света было достаточно, чтобы видеть.
Шкафы, книжные полки, картины — все были на тех же местах, что и утром. Он шагнул на мягкий ковер, заглушавший шаги, и по очереди заглянул во все шкафы.
Его там не было. Его не было ни на письменном столе среди аккуратно сложенных книг и бумаг, ни на каминной полке среди приглашений на разные мероприятия, ни в шезлонге, среди подушек, ни на восьмиугольном столике за дверью. Уилл вернулся к письменному столу, намереваясь поискать в его ящиках, хотя особенно и не надеясь на успех, и когда он закончил, он услышал слабый хруст гравия под колесами. Звук был таким тихим, что он сперва подумал, что ему показалась, но замер, напряженно вслушиваясь. Звук прекратился.
Затем он услышал, как отрылась входная дверь.
Уилл тут же оказался за диваном и присел за ним рядом с окном, открытым в сторону серебрившейся под луной травы в Циттагейзе. Тут он услышал легкие шаги по траве со стороны другого мира и, посмотрев туда, увидел Лиру, со всех ног бегущую к нему. Он успел махнуть ей рукой и приложить палец к губам, и она замедлила шаги, поняв, что Уилл знает о возвращении сэра Чарльза.
— Я не взял его, — шепнул Уилл, когда Лира подошла. — Его там не было. Он, наверное, носит его с собой. Я послушаю и посмотрю, не положит ли он его обратно.
Стой здесь.
— Нет! Все гораздо хуже! — приглушенно воскликнула она, почти в полной панике. — Она с ним — миссис Коултер — моя мать! Черт его знает, как она попала сюда, но если она увидит меня, я погибла. Уилл, я пропала, и я знаю теперь кто этот человек! Я вспомнила, где видела его раньше! Уилл, его зовут лорд Бореаль! Я видела его на званом вечере у миссис Коултер, когда я сбежала! И он, наверное, все это время знал, кто я такая…
— Шш. Не стой здесь, если собираешься шуметь.
Лира взяла себя в руки и судорожно сглотнула.
— Извини. Я хочу остаться с тобой, — теперь уже шепотом сказала она. — Я хочу услышать, о чем они говорят.
— Тише….
Уилл услышал голоса в коридоре. Уилл и Лира находились рядом, но каждый в другом мире. Видя распустившуюся повязку Уилла, Лира кивнула на его руку и мимикой показала, что надо снова ее перевязать. Уилл протянул ей руку, сам в это время сидя за диваном, подняв голову и напряженно вслушиваясь.
В комнату проник свет. Уилл слышал, как сэр Чарльз разговаривает со слугой, отпускает его, входит в кабинет и закрывает дверь.
— Разрешите предложить Вам бокал Токая? — произнес сэр Чарльз.
Женский голос, низкий и мягкий, ответил, «Как это мило с твоей стороны, Карло. Я не пробовала Токай уже много лет».
— Усаживайся у камина.
Раздался негромкое бульканье наливаемого вина, звяканье графина о край бокала, слова благодарности, после чего сэр Чарльз сел на диван в нескольких дюймах от Уилла.
— За твое здоровье, Мариса, — сказал сэр Чарльз, отпив вина. А теперь позволь узнать, чего ты хочешь.
— Я хочу знать, откуда у тебя алетиометр.
— Зачем?
— Потому, что он был у Лиры, а я хочу найти ее.
— Не могу представить, зачем это тебе. Она отвратительный ребенок.
— Напомню тебе, что она моя дочь.
— В таком случае, она еще отвратительнее, ибо должно быть не поддалась твоему очаровательному влиянию. До нее никто этого не мог.
— Где она?
— Я скажу тебе, обещаю. Но сначала ты должна рассказать кое-что мне.
— Если смогу, — сказала миссис Коултер изменившимся тоном, в котором Уилл почувствовал как бы предупреждение. Ее голос был опьяняющим, успокаивающим, мягким, мелодичным и молодым. Уиллу страстно захотелось узнать, как она выглядит, так как Лира никогда не описывала ее, а такой голос должен был принадлежать примечательному лицу. — Что же ты хочешь знать?
— Что делает Азраил?
Повисло молчание, словно женщина раздумывала, что сказать. Уилл посмотрел через окно на Лиру и увидел ее освещенное луной лицо с широко открытыми глазами, в которых застыл страх, ее губы, которые она кусала, чтобы не закричать и такое же, как и у него, внимание.
