Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 3. Карлссон, который живет на крыше [Крошка Нильс Карлссон и др.]
Малыш хихикнул:
— Ладно! Только у меня ведь булочковая лихорадка, разве при такой болезни не надо лежать спокойно?
Карлссон решительно покачал головой:
— Лежать спокойно и хихикать… Думаешь, это помогает от лихорадки? Наоборот, чем больше ты станешь лазать по стенам и крышам, тем скорее выздоровеешь. Об этом можно прочитать в любом медицинском справочнике.
И поскольку Малышу очень хотелось избавиться от своей булочковой лихорадки, он послушно вбежал в домик Карлссона, залез на верстак и снял бинокль, висевший на четырнадцатом гвозде, считая от диванчика. На том же гвозде висела и картина, в одном из углов которой был изображен маленький красный петушок. Карлссон сам нарисовал его. Малыш сразу вспомнил, что Карлссон — лучший в мире рисовальщик петухов. А здесь он создал «Портрет ужасно одинокого маленького красного петушка» — так было написано на картине. И правда, этот петух был самым одиноким, самым маленьким и самым красным из всех петухов, которых Малышу довелось видеть в своей жизни. Но у Малыша не было времени смотреть на него дольше. Было уже почти три часа, и он страшно торопился.
Когда Малыш явился с биноклем, Карлссон ждал его, уже готовый к полету. И не успел Малыш вякнуть хотя бы слово, как Карлссон с громким жужжанием уже пересек вместе с ним улицу и приземлился на крыше дома, расположенного прямо напротив.
И тогда Малыш понял:
— Ой, какая удобная наблюдательная вышка, если есть бинокль и если хотят заглянуть в мою комнату!
— Бинокль есть, и заглянуть хотят! — подтвердил Карлссон, приставив к глазам бинокль.
Затем Малышу тоже дали бинокль, и он так отчетливо увидел свою комнату, словно сам в ней находился. Там спал в корзинке Бимбо, там стояла кровать Малыша, его стол с учебниками, там висели на стене часы. И вот они пробили три часа. Но фрёкен Бокк не показывалась.
— Без паники! Только без паники! — воскликнул Карлссон. — Она уже на подходе, потому что я чувствую, как мурашки бегают у меня по спине, а кожа стала просто гусиная!
Вырвав бинокль из рук Малыша, он приставил его к глазам.
— Ну, что я сказал? Наконец-то открывается дверь и входит эта милая и симпатичная тетенька — ничуть не хуже предводительницы людоедов. — Он просто зашелся от смеха. — Ну и ну! Как она вытаращила глаза! Где же Малыш? Подумать только! Что, если он вывалился из окна?
Так, видно, подумала и фрёкен Бокк, потому что в жутком испуге ринулась к окну. Малышу стало по-настоящему жаль ее. Высунувшись из окна, она посмотрела на улицу, словно ожидая увидеть там Малыша.
— Нет, его там нет, — сказал Карлссон. — Какая неприятность!
Явно успокоившись, фрёкен Бокк отошла от окна и снова стала искать Малыша.
— Теперь она ищет тебя, — комментировал Карлссон. — Ищет в кровати… и под столом… и под кроватью, хо-хо-ага-ага… подожди-ка, теперь она идет к шкафу; она, верно, думает, что ты лежишь там и, скорчившись, ревешь.
Карлссон снова зашелся от смеха.
— Теперь самое время подшутить над ней, — сказал он.
— А как? — поинтересовался Малыш.
— А вот как, — сказал Карлссон. И не успел Малыш вякнуть хотя бы слово, как Карлссон с громким жужжанием уже пересек вместе с ним улицу и швырнул Малыша в окно его комнаты.
— Хейсан-хоппсан! Малыш, будь поласковее с Домокозлючкой, — заботливо посоветовал ему Карлссон.
И улетел прочь.
Малыш не думал, что это самый лучший способ шутить. Но ему нужно было сделать все, что в его силах, чтобы подыграть Карлссону. Поэтому он тихо и спокойно подкрался к своему столу, сел на стул и открыл учебник арифметики. Он слышал, как фрёкен Бокк роется в шкафу. И нетерпеливо ждал, когда она вылезет оттуда. И она вылезла. И первое, что увидела, был Малыш. Она прислонилась к дверце шкафа и молча застыла, не спуская с него глаз. Затем несколько раз моргнула, словно проверяя, не изменяет ли ей зрение.
— Господи Боже мой! Где ты прятался? — под конец спросила она.
Малыш с невинным видом поднял глаза от учебника:
— А я вовсе не прятался. Я сижу тут и решаю свои задачки. Я ведь не знал, что вы, фрёкен Бокк, любите играть в прятки. Пожалуйста… полезайте снова в шкаф… а я вас охотно поищу.
Фрёкен Бокк не ответила ни слова. Она молча стояла и думала.
— Уж не заболеваю ли я, на самом деле? — пробормотала она. — В этом доме творится что-то несусветное.
И вот тут-то Малыш услышал, как кто-то закрывает дверь снаружи. Малыш хихикнул. Лучший на свете приручатель домокозлючек наверняка влетел в открытое окно кухни, чтобы показать Домокозлючке, каково сидеть взаперти.
Фрёкен Бокк ничего не заметила. Она только стояла с задумчивым видом. А под конец сказала:
— Чудеса! Ну ладно, иди поиграй, пока я готовлю обед.
— Спасибо, вы очень любезны, — сказал Малыш. — Так мне больше не надо сидеть взаперти?
— Да, не надо, — ответила фрёкен Бокк и подошла к двери. Взявшись за ручку, она нажала на нее сначала один раз, потом другой. Но дверь не желала открываться. Тогда она налегла на дверь всей своей тяжестью. Но это не помогло. Дверь не поддавалась. Фрёкен Бокк взвыла.
— Кто закрыл дверь? — орала она.
— Вероятно, это сделали вы, фрёкен Бокк, — ответил Малыш.
Фрёкен Бокк фыркнула:
— Болтовня! Как можно запереть дверь снаружи, когда я в комнате?
— Не знаю, — сказал Малыш.
— Может, это Буссе или Беттан, — предположила фрёкен Бокк.
— He-а, они еще в школе, — заверил ее Малыш.
Тут фрёкен Бокк тяжело плюхнулась на стул.
— Знаешь, что я думаю, — сказала она. — Я думаю, что здесь в доме обитает привидение.
Малыш кивнул головой. О, как прекрасно, что фрёкен Бокк думает, будто Карлссон — привидение. Может, тогда она уберется от них. Ведь не захочет же она оставаться в доме, где водятся привидения!
— Вы боитесь привидений, фрёкен Бокк? — спросил Малыш.
— Вовсе нет, — ответила фрёкен Бокк. — Я их обожаю! Подумать только! Теперь я, может, попаду на экран телевизора! Знаешь, у них на телевидении есть целая серия передач о людях, которые встречались с привидениями и рассказывают об этих встречах. Ну, а рассказа о том, что мне довелось пережить здесь за один-единственный день, хватит на десять телепрограмм.
У фрёкен Бокк был вполне довольный вид.
— Можешь мне поверить, это приведет в ярость мою сестру Фриду. Ведь Фрида уже выступала по телевидению и рассказала обо всех привидениях, которых она видела, а также обо всех таинственных голосах, которые ей доводилось слышать, и еще неизвестно о чем. Но теперь я основательно собью с нее спесь.
— А что, фрёкен Бокк, вы слышали голоса каких-либо привидений? — полюбопытствовал Малыш.
— Да разве ты не помнишь, как недавно, когда исчезли булочки, мычали под окном? Я попытаюсь воспроизвести это мычание на телевидении, чтобы люди знали, как оно звучит.
И она замычала так, что Малыш даже подпрыгнул на стуле.
— Вот примерно так, — сказала довольная фрёкен Бокк.
За окном послышалось еще более громкое мычание, и домоправительница побледнела.
— Оно отвечает мне, — прошептала она. — Привидение отвечает мне. Я скажу об этом на телевидении. Боже мой, как разозлится Фрида!
И она рассказала Малышу, как хвастала на телевидении Фрида всеми своими историями о привидениях.
— Послушать ее, так весь Васастан так и кишит привидениями, и большинство, разумеется, обосновалось в нашей квартире, хотя их никогда не бывает в моей комнате, а только в комнате Фриды. Подумать только, однажды вечером там появилась рука какого-то привидения и написала на стене предостережение для Фриды! Уж ей-то оно, право, было необходимо, — сказала фрёкен Бокк.
— Какое же предостережение? — спросил Малыш.
Фрёкен Бокк немного подумала:
— Да, как же это было… вот что там было написано: «Берегись! Отведенный тебе срок жизни безгранично краток. Будь серьезнее».
У Малыша был такой вид, будто он ничего не понял из ее слов, да он и в самом деле ничего не понял, так что фрёкен Бокк пришлось ему объяснить:
— Это было предостережение Фриде о том, что ей следует измениться и начать вести более достойный образ жизни.
— И она послушалась? — спросил Малыш.
Фрёкен Бокк фыркнула:
— Ну, этого я, конечно, не думаю. Хвастается она по-прежнему, воображает, будто она этакая телезвезда, хотя и была-то на телевидении всего один раз. Зато теперь я знаю, кто сумеет сбить с нее спесь.
Фрёкен Бокк потирала руки от удовольствия: она наконец-то собьет с Фриды спесь, и ей было совершенно безразлично, что она сидела взаперти вместе с Малышом. Она сидела очень довольная, сравнивая истории о привидениях, рассказанные сестрой, со своими собственными до тех пор, пока Буссе не вернулся домой из школы.
Тут Малыш закричал:
