Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 3. Карлссон, который живет на крыше [Крошка Нильс Карлссон и др.]
— Ах, вот как, это ты! — воскликнул Малыш. — Тогда, я думаю, ты можешь тут же меня и спасти.
Карлссон ничего не имел против того, чтобы спасти Малыша.
— Потому что он к тому же еще очень быстрый и проворный, этот герой, — заверил Малыша Карлссон. — Быстрый, как ястреб, да-да, правда, и храбрый, и сильный, и красивый, и в меру упитанный… Он является — раз! — и спасает тебя, и он такой храбрый, такой!.. Ой-ой, вот он!
Карлссон крепко обхватил своими ручонками Малыша и быстро и храбро взмыл с ним ввысь. Бимбо залаял, увидев, как Малыш исчезает через окно, но Малыш закричал ему:
— Только без паники! Я скоро вернусь!
Наверху, на крылечке у Карлссона лежали в ряд десять булочек, очень аппетитных на вид.
— Вдобавок еще и заплачено честно за каждую, — сказал Карлссон. — Давай разделим по справедливости, тебе семь и мне семь.
— Так не получится, — поправил его Малыш. — Семь и семь — четырнадцать, а здесь ведь всего десять булочек.
Карлссон поспешно сгреб свои семь булочек в одну небольшую горку.
— Во всяком случае эти мои, — сказал он, прикрыв горку булочек пухлой ручонкой. — Нынче в школах не умеют считать. Но я вовсе не обязан страдать из-за этого. Я сказал, мы возьмем каждый по семь, и это мои.
Малыш кивнул:
— Мне все равно больше трех не съесть. Ну а где у тебя какао?
— Внизу, у Домокозлючки, — ответил Карлссон. — Оттуда мы сейчас и принесем его.
Малыш испуганно посмотрел на него. У него не было ни малейшего желания снова встречаться с фрёкен Бокк и схватить, быть может, еще пару пощечин. Да и как им добраться до баночки с какао? Она ведь стояла не у открытого окна, как блюдо с булочками, а на полочке рядом с плитой, прямо на глазах у фрёкен Бокк.
— Что ты собираешься делать? — спросил Малыш.
Карлссон удовлетворенно закудахтал:
— Да, ясное дело, тебе, такому маленькому глупому мальчишке, этого не понять. Но уж если случайно лучший на свете шутильщик взялся за это дело, можешь быть совершенно спокоен.
— Да, но как… — начал было Малыш.
— Скажи мне, — спросил Карлссон, — ты когда-нибудь обращал внимание на балкончики, которые есть в этом доме, ну, где выколачивают перины?
Конечно, Малыш обращал на них внимание. Мама обычно выколачивала кухонные дорожки у них на балкончике, так удобно расположенном всего на полмарша выше, считая от двери кухни.
— Всего десять шагов от дверей квартиры. Даже такой маленький копуша, как ты, мог бы спокойно пробежать этот марш очень быстро.
Малыш ничего не понял:
— А зачем мне лезть на балкончик, где выбивают перины?
Карлссон вздохнул:
— Неужто тебе надо все разжевать, маленький, глупый ты мальчишка! Ладно, разинь уши и слушай, что я надумал!
— Да, я слушаю! — подтвердил Малыш.
— Так вот, — сказал Карлссон. — Маленький глупый мальчишка приземляется вместе с Карлссоном на балкончике. Затем он опускается на полмарша вниз и долго и упорно звонит в дверь, понятно тебе? Злющая Домокозлючка слышит звонок и твердым шагом идет из кухни, чтобы открыть двери… Значит, на кухне никого нет! Храбрый и в меру упитанный герой влетает между тем в окно и снова пулей вылетает обратно, на этот раз с баночкой какао в руках. Маленький и глупый мальчишка звонит еще раз, чтоб только подразнить Домокозлючку, и мчится обратно на балкончик. Злющая Домокозлючка открывает дверь и, позеленев от злости, видит, что никто не стоит за дверью, протягивая ей букет алых роз. Она рычит и захлопывает дверь. Маленький глупый мальчишка продолжает хихикать на балкончике до тех пор, пока не является в меру упитанный герой и не уносит его на пир с булочками на крыше. Хейсан-хоппсан, Малыш! Отгадай, кто самый лучший на свете шутильщик… А теперь в путь!
Не успел Малыш и глазом моргнуть, как уже сидел на спине у Карлссона и несся с крыши на балкончик, где выбивают перины. Карлссон сделал такую мертвую петлю, что у Малыша засвистело в ушах и защекотало в животе куда хуже, чем во время катания на американских горах в парке Грёна Лунден — Зеленой Роще. Затем все произошло точь-в-точь так, как было задумано. Карлссон с громким жужжанием полетел к кухонному окну, а Малыш, сбежав вниз, начал долго и упорно звонить в дверь. Вскоре за дверью послышались шаги, приближавшиеся к прихожей. Тогда он и вправду захихикал и ринулся обратно на балкончик. Через секунду дверь внизу отворилась, и фрёкен Бокк высунула голову. Малыш мог бы ее увидеть, выгляни он осторожно через стекло балконной двери. Но и так было ясно, что Карлссон говорил правду: злющая Домокозлючка позеленела от злости, когда за дверью никого не оказалось. Громко беседуя сама с собой, она еще долго стояла в дверном проеме, словно ожидая, что тот, кто внезапно позвонил, вынырнет внезапно перед ней. Но тот, кто позвонил, тихонько хихикал на балкончике до тех пор, пока в меру упитанный герой не прилетел за ним и не унес его на пир с булочками у себя на крылечке.
Это был самый лучший из пиров с булочками, на котором довелось побывать Малышу.
— Вот здорово! — сказал он, когда, сидя на крылечке рядом с Карлссоном, жевал свою булочку, пил какао и разглядывал крыши и башни Стокгольма, блестевшие на солнце. Булочки были вкусные, какао — тоже замечательно вкусное. Он сам сварил его на очаге у Карлссона. Все, что нужно, — и молоко, и какао, и сахар Карлссон захватил с собой из кухни.
— И честно заплатил за всю эту муть. Пять эре лежат на столе, — сказал Карлссон. — Если ты честный, то честный до конца, с этим уж ничего не поделаешь.
— А где ты взял все эти пятиэровики? — поинтересовался Малыш.
— Из кошелька, который на днях нашел на улице, — ответил Карлссон. — Битком набитый пятиэровиками и другими денежками!
— Бедняга тот, кто потерял этот кошелек, — вздохнул Малыш. — Наверно, расстроился.
— Еще бы не расстроиться, — возмутился Карлссон. — Уж если ты шофер такси, то будь любезен, следи как следует за своими вещами!
— Откуда ты знаешь, что он был шофер такси? — спросил Малыш.
— Ха, я видел, как он потерял свой кошелек, — ответил Карлссон. — А то, что он шофер такси, сразу видно. У него герб на фуражке. Дурак я, что ли!
Малыш с укором взглянул на Карлссона. В самом деле, разве можно так поступать с находками, об этом непременно надо сказать Карлссону. Но не стоит говорить об этом именно сейчас… Когда-нибудь в другой раз!
Сейчас ему хотелось сидеть на крылечке, наслаждаясь солнечным светом, и булочками, и какао, и обществом Карлссона.
Карлссон вскоре умял все семь булочек. У Малыша так быстро не получалось. Он пока доедал только вторую. Третья еще лежала рядом с ним на крылечке.
— Ой, до чего же мне хорошо! — сказал Малыш.
Карлссон наклонился и сердито заглянул ему в глаза.
— А вот и неправда. И вовсе тебе не хорошо.
Он положил руку на лоб Малыша:
— Так я и думал! Типичный случай булочковой лихорадки.
Малыш с удивлением взглянул на него:
— А что это такое… булочковая лихорадка?
— А это когда съедаешь слишком много булочек.
— Тогда у тебя, наверно, булочковая лихорадка еще сильнее моей.
— Ты так думаешь? — спросил Карлссон. — Но видишь ли, у меня уже была булочковая лихорадка в три года, а заболеть ею можно только один раз в жизни, точь-в-точь как корью или коклюшем.
Малыш вовсе не чувствовал себя больным и попытался сказать об этом Карлссону. Но Карлссон заставил его лечь на крылечке и стал усердно брызгать ему в лицо какао.
— Это чтобы ты не упал в обморок, — любезно объяснил Малышу Карлссон.
И сгреб себе последнюю булочку Малыша.
— Ни одной булочки больше! Это была бы для тебя верная смерть! Но подумай, какое счастье для несчастной маленькой булочки, что на свете есть я. А не то пришлось бы ей валяться здесь на крылечке в полном одиночестве, — и он стал быстро уплетать булочку.
— Ну вот, она больше не одинока, — сказал Карлссон, удовлетворенно похлопав себя по животу.
— Нет, теперь она — вместе со своими семью товарками — блаженствует в моем животе!
Малыш тоже блаженствовал, да-да. Лежа на крылечке, он ощущал, как ему хорошо, несмотря на булочковую лихорадку. Он был сыт и охотно уступил эту последнюю булочку Карлссону.
Но тут он случайно взглянул на свои часы. Было без нескольких минут три. Малыш засмеялся:
— Скоро явится фрёкен Бокк, чтобы выпустить меня из темницы. О, хотел бы я видеть ее лицо, когда она войдет ко мне в комнату, а меня там — нет!
Карлссон ласково похлопал его по плечу:
— Обращайся со всеми своими даже самыми маленькими желаниями к Карлссону, и он выполнит их все до одного. А сейчас сбегай и принеси мой бинокль. Он висит на четырнадцатом гвозде, считая от диванчика, и довольно высоко. Придется тебе влезть на верстак.
