Дмитрий Емец - Глоток огня

Долбушин помог Рине подняться с дивана:

– Собирайся! Мы едем к профессору!

– Ну да, – ехидно сказал Белдо. – Надо очень быстро к нему ехать, пока он совсем не удрал.

Глава финансового форта угрожающе перебросил зонт через руку.

– Мы едем к врачу! – с угрозой повторил он. В его голосе была маниакальность хирурга-любителя, который собрался зашивать метровой иглой сантиметровую царапину.

Дионисий Тигранович взглянул на Гая и попытался закупорить дверь своим хилым тельцем.

– Аммонит! – жалобно повторил он. – Пусть покажет на карте, где она его нашла! Буквально одну точечку!

– Все карты после. Девочке нужен врач!

Губы у Белдо запрыгали.

– У меня разгромили весь дом… Я очень несчастен! – жалобно сказал он.

Долбушин сдвинул его с прохода.

– Я пришлю к вам бригаду уборщиц, – пообещал он.

Пугливо косясь на зонт, Белдо кинулся к Гаю.

– Сделайте что-нибудь! Он же ее уведет! – крикнул он.

– Минуту, Альберт! – звякнул голосом Гай.

Долбушин ударился локтем о ручку двери. Поморщился. Было больно.

– Никаких минут! Мы уходим!

– Разумеется! Не устраивать же нам, в конце концов, войну фортов! И чего ради? – сказал Гай, непонятно улыбаясь. – Дионисий Тигранович! Если мне не изменяет память, когда-то к вам попала укороченная нерпь с гепардом, принадлежащая этой девушке. Было такое?

В груди у Белдо что-то булькнуло.

– У меня ничего нет! – жадничая, крикнул он.

– Дионисий, перестаньте! Гепард вам не подчиняется, сама нерпь разряжена, – повторил Гай. – Принесите ее!

– Зачем?

– Хочу на нее взглянуть. Ну же, Дионисий! Не заставляйте вас умолять!

Белдо, причитая, потащился в заветную комнатку. Там он извлек из шкафа альбом старинных голладских гравюр. Прислушиваясь, не идет ли кто, наскоро пролистал, отыскав толстого, с сизым носом, трактирщика. За спиной трактирщика таился темный, в трещинах масла буфет. Заметив Белдо, трактирщик неуловимо зашевелился на бумаге, заманивая Дионисия Тиграновича в свое подозрительное заведение.

Продолжая по инерции скулить, глава магического форта ноготком открыл верхний ящик нарисованного буфета и, смело вдвинув руку в пятое измерение, извлек укороченную нерпь с гепардом. Пухлый подбородок трактирщика задрожал жирными складочками.

Не глядя на нерпь, чтобы не растравлять себя, глава форта магов быстро поставил альбом на полку и вернулся к Гаю. Рина упрямо стояла в дверях, мешая Долбушину увести ее. Увидев Белдо, Гай сразу вскочил и выхватил нерпь у него из рук:

– Принесли? Отлично! Ну-ка, ну-ка!

Гай погладил тусклую фигурку гепарда. Она не вспыхнула. Лишь слабо озарились контуры.

– Смотрите, Альберт! Вот он единственный уникум, от которого ни Дионисию, ни Тиллю, ни, боюсь, даже мне нет никакой пользы. Опасная игрушка! Чтобы животное тебя слушалось, его надо любить и искренне желать ему добра. Если же будешь иметь какие-то тайные мысли, оно обидится и сделает неправильные выводы. Даже простой хомяк способен вцепиться в палец так, что его зубы сойдутся у тебя в кости. Про хищников я даже не упоминаю… Один случайный образ – и тебе элементарно перегрызут горло.

– Моя дочь его не возьмет! – крикнул Долбушин.

Рина вцепилась в нерпь. Глава финансового форта тянул ее в одну сторону, Рина в другую, да и Гай не отпускал. Белдо прыгал рядом и, сохраняя нейтралитет, грыз ногти. Арбалетчики Гая и телохранитель Долбушина стояли в коридоре, опасливо косясь друг на друга и уже смутно понимая, что тут разберутся и без них.

Неожиданно Гай выпустил нерпь и, подойдя к дивану, развернул карту:

– Долбушины, минуту! Между собой вы разберетесь позднее!.. Рина! Я не прошу вступать со мной в какие-либо сделки! Я просто возвращаю нерпь, потому что она твоя… Ты же окажи мне мелкую услугу! Скажи: ведь аммонит был найден не здесь?

Палец Гая коснулся карты там, где к прииску Первой гряды примыкала овальная, похожая на проплешину площадка. Рина, не удержавшись, быстро взглянула на карту, не ощутив в волосах холодящего дуновения. Тонкий палец безошибочно скользнул ниже и правее, остановившись на нижней границе площадки.

– Значит, тут? Там такие старые раскопы, похожие на перечеркнутый знак равенства. Да? – спросил Гай.

Рина замешкалась с ответом. Потом все же выпалила «Нет!», зная уже, что не успела блокироваться песенкой. Или не захотела?

Гай свернул карту. В четыре раза, затем в восемь. Его узкие пальцы работали быстро и безошибочно, как у сотрудника отдела упаковки.

– Альберт! – сказал он весело. – Отдайте же вы ей нерпь наконец! Насколько я знаю людей, она все равно ее у вас отнимет!.. Ну, не смею задерживать!. Спасибо за отличный вечер, Дионисий!..

Глава тринадцатая

Фонд освобождения хомячков

Один талант всегда зажигается о другой, потом от него зажигается второй, от второго – третий и получается милый такой, бесконечный пожарчик, протяженностью в века.

В медицинском центре Рина не задержалась и сбежала в буквальном смысле из-под томографа. Она неслась по длинному коридору, а за ней, задыхаясь, спешили Долбушин, Лиана Григорьева и телохранитель Андрей. Да где им было поймать шныра!

– Останови ее! – закричал Долбушин на Андрея.

– Это можно! – Андрей, точно хирург, выбирающий инструмент, задумчиво потянулся к самому тяжелому своему арбалету. Долбушин ударил его зонтом по руке:

– Ты что, сдурел?

– Да что я, не понимаю? Я ж хотел, чтоб ее рикошетом задело. Или в каблук попасть! – обиженно сказал Андрей, разминая онемевшие от зонта руки.

Пока глава форта разбирался со своим охранником, Рина прыгнула в лифт и уехала.

– Бедная девочка! Она может погибнуть! – сказал Долбушин.

– Конечно, может. Сигала как заяц, а в лифт так вообще скакнула. Психически здоровые люди так не прыгают, – согласилась Лиана Григорьева.

Глава финансового форта привалился к стене. У него вдруг закружилась голова. Молодая флегматичная медсестра сунула ему ватку. Долбушин брезгливо отодвинулся.

– Что это? – спросил он.

– Ватка с нашатырем! Поводите себе у носа – полегчает!

Долбушин забрал у нее ватку, послушно понюхал и скривился:

– Ну и дрянь же!

– Все же хорошо, что вы, Альберт Федорович, не бабушка! Представляю, что тогда было бы! Какие заботы! Какие страсти! – дразнящим голоском сказала Лиана Григорьева.

– Что-о? – грозно спросил Долбушин.

– Ну, отцовская любовь – ценная вещь, вот вас как завозит, но с любовью бабушек она ни в какое сравнение не идет. Была я тут недавно в женской колонии. Шерстяные носки отвозила от одного фонда. Так знаете, кого там больше всего? Воровок? Убийц? Как бы не так! Бабулечек, сидящих за внуков. Внук-наркоман распространяет дурь и на всякий случай хранит ее на балконе у бабушки. Ну а какая бабушка сдаст внука? Так бабушка за него отбывает и ему же еще из колонии носочки мои фондовские пересылает… Беспокоится, чтобы не замерз!

Долбушин махнул рукой и, не слушая ее, пошел к лифту.

А Рина уже спешила по улице, на ходу ухитряясь шнуровать укороченную нерпь. Ощущалось, что все это время нерпь не использовали. Фигурки потускнели и были разряжены, а шнурок – тот вообще не пойми как ухитрился отсыреть и даже кое-где покрылся грибком. Но шнурок можно и поменять. «Расходная. Часть», – говаривал Меркурий.

Москва была утренняя, серенькая. Все куда-то спешили, имея опаздывающие лица. В ШНыр Рина возвращалась на электричке. Денег на билет у нее не оказалось, поэтому пришлось перелезать через забор вместе с другими безбилетниками, а всю дорогу бегать от контролеров. Впрочем, с ней вместе носилась целая толпа, что обеспечивало групповую защиту. Четыре контролера хотя и были крепкого сложения, но все же не такого, чтобы устоять, если им навстречу рванет человек двадцать пять.

Это заставило Рину расслабиться, она стала бегать не так ретиво, отбилась от группы и была схвачена за рукав:

– Билет!

– Нету билета, – сказала Рина, ленясь притворяться.

Контролер задумался.

– А ты кто вообще? – зачем-то спросил он, разглядывая ее куртку.

– Я дочь мультимиллионера! – гордо ответила Рина.

Контролер хмыкнул, отпустил ее и бросился отлавливать какого-то приотставшего мужичонку.

С дороги Рина связалась с Сашкой, чтобы тот ее встретил, а к Сашке непонятно каким образом прицепился Гамов. Видимо, рыскал на гиеле где-то поблизости и увидел Сашку. И вот теперь Гамов с Сашкой шли по полю к станции, минуя Копытово – существовал такой обходной путь. Над ними, зорко высматривая хозяина, летел Аль. Погода была неприятная. Сыро, холодно. А тут еще резкий порывистый ветер. Гамов достал из кармана очки-полумаску, надел, небрежно щелкнул по очкам ногтем и сообщил, что они выдерживают выстрел из шнеппера и, кроме того, позволяют видеть в темноте.