Брайан Джейкс - Остров Королевы
Капитан замолк, созерцая острие своего оружия. Прапорщики перестали жевать.
— И что, капитан Раф?
— Нечисть, да?
Капитан мрачно кивнул:
— Да, морские разбойники. Они высадились чуть севернее. Петуния увидела и понеслась к крепости, чтобы поднять тревогу. Но разбойники убили ее… из луков. И оставили на берегу. Бедное создание, которое никому никогда не причинило вреда.
Тайра почувствовала, как шевелится шерсть у неё на затылке.
— И… майор узнал…
Капитан поморгал, голос его звучал печально.
— Мы вместе нашли ее. Тело ее перекатывал прибой. Из спины торчали четыре стрелы.
— Это ужасно… — содрогнулась Тайра. — Найти убитую дочь…
Капитан продолжал, не отводя взгляда от рапиры:
— Отец поднял ее и прижал к себе. Глаза его подёрнулись какой-то дымкой. Затем он передал тело дочери мне и сказал: «Отнеси в гору». И завопил. — Капитан перевёл дыхание. — Давно это было, мисс. Но я и сейчас слышу этот вопль. Разрывающий воздух. Я остался с телом Петунии на руках, а он понёсся за нечистью. Я побежал в крепость, поднял тревогу, мы помчались вдогонку, но догнать не смогли.
Квортл и Портан замерли.
— Грязные твари, во! Жаль, нас там не было!
— Он догнал потом нечисть, капитан?
Капитан Гранден кивнул.
— Через три дня в нашу бухту загнало приливным течением судно пиратов. Лорд Мондриал возглавил партию, я был в ней со своими ребятами. Команда смешанная: крысы, горностаи, хорьки, даже пара лис. Три десятка головорезов… бывших. Сплошь трупы.
— А майор? — вырвалось у Тайры.
Капитан Гранден мрачно ухмыльнулся.
— Там мы его и нашли. Думали, тоже покойник. Я попытался вынуть из его лапы сломанную саблю… Тут он открыл глаза и чётко проговорил: «Это судно моей дочери. Я захватил его для неё и назвал «Похищенной Петунией». Хорошее название, во…»
Капитан взял рапиру со стола и убрал ее в ножны.
— Лечили Бландейла четыре сезона. Он выжил и выздоровел… телом. Но разум дал трещину, и ее ничем не залечишь. Вот такая история, мисс. Я к вам с поручением от лорда Мондриала. Лорд приглашает вас к себе на пару слов после трапезы.
Майор Бландейл с группой друзей-офицеров уединился в нише столовой и наслаждался пряным пуншем и кровожадными куплетами.
Хищников люблю до жути,Плох он иль не очень плох!Но хороший однозначноХищник тот, который сдох!
Дайте дохлую лисицу,Крысу дохлую прошу,Горностая иль куницу —На костях я их спляшу!
Мне не жалко их нисколько!Сдохнет хищник — не беда!Ведь отныне никого онНе обидит никогда!
Братцы! Доложу по чести —Очень хищников люблю!Вынимаю меч из ножен —И в капусту их рублю!
С разнесённой черепушкойМясо не едят хорьки,И воды не просят крысы,Что лежат на дне реки!
Потому-то кровожаднымНазывают за глаза,Ибо спуску не даю им!Ибо — хищников гроза!
Тайра с почтительным поклоном подошла к лорду-правителю.
— Вы пожелали меня видеть, милорд?
— Думаю, нам лучше побеседовать в более спокойной обстановке, — решил лорд Мондриал и повёл молодую выдру из войсковой столовой.
Майор Бландейл тем временем вскочил на стол и, размахивая саблей, распевал ещё более свирепую балладу.
Барсук неодобрительно покачал громадной полосатой головой.
— Обычно я таких фокусов в столовой не допускаю. Плохой пример для молодых. Но Франку закон не писан. У него что в голове, то и на языке, сегодня он тут, завтра там. Капитан Гранден рассказал вам его историю?
— Да, сэр. Это ужасно. Конечно, капитана Бландейла нельзя винить за то, каким он стал.
— Я тоже так считаю. Он превратился в одержимого, ищущего и не находящего смерть. Не удивлюсь, если он однажды исчезнет навсегда.
Тайра проследовала за лордом-барсуком по длинному коридору, затем они миновали несколько лестниц, прошли через вереницу залов больших и маленьких. Саламандастрон выглядел внушительнее, чем родной Рэдволл, но ведь это военная крепость, а не мирное аббатство… Они поднялись ещё по нескольким лестницам. Тайра уже давно дивилась долгому пути, когда лорд Мондриал остановился перед большой буковой дверью.
— Здесь мои личные покои и кузница.
Тайра вошла в обширную кузнечную мастерскую. Стены ее украшали доспехи, щиты, всевозможное оружие. Большое, распахнутое настежь окно выходило на море, над которым сверкали бесчисленные звезды. Почётное место в помещении занимал горн с двумя большими наковальнями и бочками воды и масла. Выдра подошла к окну, восхищаясь панорамой.
Лорд Мондриал тоже остановился у окна.
— Саламандастрон всегда защищал западные окраины Леса Цветущих Мхов, охранял их с суши и с моря. Последние сезоны никто нас не беспокоит, но раньше часто приходилось браться за оружие. Конечно, я воин, но предпочитаю мирную жизнь. Люблю читать, рыться в старых легендах, интересуюсь историей горы, ее прежними правителями и славными традициями.
Тайра втягивала ноздрями свежий морской ветерок, ощущая спиной тепло от кузнечного горна. Она искоса глянула на могучую фигуру барсука. Разумеется, он великий воин. Такая громадина! Вместе с тем она не сомневалась, что лорд Мондриал обладал мудростью и глубокими знаниями.
— Смотри туда, Тайра, чуть севернее, за бухтой. Что-нибудь видишь?
Тайра прищурилась, вглядываясь в указанном направлении.
— Что я могу там увидеть, сир?
Барсук отступил назад и ответил:
— Начался отлив. Смотри внимательнее, и ты больше узнаешь о Королеве Зелёного острова.
— Вы знаете о Королеве?
Тайра резко обернулась, но в помещении никого, кроме неё, не было. Лорд Мондриал исчез!
23
Тайра снова повернулась к окну и уставилась в море. В голове ее суматошно метались мысли. Откуда лорд Мондриал узнал о Королеве? Почему смотреть нужно именно в указанном им направлении? Куда он пропал? Размышляя над этими неясными вопросами, Тайра вдруг заметила нечто, заставившее ее сердце забиться быстрее.
Отлив обнажил острый пик скалы как раз в том участке моря, за которым она наблюдала. Мгновенно вспомнилось видение в ночь перед расставанием с Рэдволлом: Королева исчезает в море, погружается в волны, и последним исчезает кончик капюшона ее тёмного плаща… Вот он, кончик ее капюшона! Острый подводный пик!
— Скала показывается лишь в отлив. В лунную ночь хорошо видно, — раздался рядом голос лорда- барсука. Он вернулся с охапкой свитков и вывалил их на днище большой бочки.
— Я видела эту скалу во сне, — пробормотала ошеломлённая Тайра. — Что это значит?
— Здесь погиб корабль Королевы Зелёного острова, — печально пояснил барсук. — В шторм судно наскочило на этот риф, дикие коты-пираты напали на оставшихся в живых… Погибли Королева, ее брат и вся команда.
— А откуда вы все это знаете?
— Записи древних сезонов. — Барсук указал на свитки. — Я ведь говорил, что интересуюсь историей Саламандастрона.
Молодая выдра впилась глазами в кучу ветхих свитков.
— Я тоже вдруг заинтересовалась историей. Я должна узнать больше о моей царственной предшественнице.
Мондриал одарил Тайру одной из своих редких улыбок.
— Для этого тебе не придётся рыться в пыли архивов. Я расскажу обо всем, что тебя интересует.
Барсук легко подхватил Тайру и усадил ее на подоконник.
— Прежде всего, Королева Зелёного острова не была для нас чужой. Она бывала в Саламандастроне, гостила у лорда Эртуайта, тогдашнего правителя, большого белого барсука. Записи сообщают, что они крепко дружили. Лорды Саламандастрона обычно неплохие кузнецы, я и сам частенько балуюсь у горна. Лорд Боевой Кабан, как известно, выковал легендарный Меч Мартина Воителя. Лорд Эртуайт мастерски ковал доспехи: панцири, кольчуги, нагрудники… Таких щитов никто ни до, ни после него не мог выковать. Легкие, прочные, красивые…
— И он выковал доспехи для Королевы! — догадалась Тайра.
Массивная лапа Мондриала слегка коснулась губ нетерпеливой выдры.
— Я постоянно твержу своим зайцам, что они могут научиться, слушая, а не болтая.
Тайра прижала лапу ко рту и молча следила, как барсук рылся в свитках. Он выбрал один и развернул его на подоконнике рядом с Тайрой.
— Вот рисунок, выполненный лордом Эртуайтом. Он работал над кирасой для Королевы.
Перед Тайрой лежало на подоконнике изображение царственной дамы-воительницы из ее сна. Голову выдры украшала узкая диадема с крупным круглым изумрудом. На плечах темно-Зелёный плащ, из-под которого сверкает кираса из полированного серебристого металла с золотой звездой в центре. На боку короткого килта висят праща и мешок с камнями. Все это Тайра восприняла в первое же мгновение, но не могла оторваться от древнего рисунка.
