Брайан Джейкс - Жемчуг Лутры

Брайан Джейкс

Жемчуг Лутры

Книга 1

Шесть «слез» за одного аббата

ГЛАВА 1

Молодая ежиха Пижма слыла среди обитателей аббатства Рэдволл воплощением серьезности и здравого смысла. Благодаря этому ей — одной из немногих среди молодняка — разрешили выходить за стены аббатства, в основном чтобы собирать травы для снадобий сестры Цецилии. Сквозь полог крон Леса Цветущих Мхов пробивались лучи теплого весеннего солнца; пройдя сквозь нежную дымку молодой листвы, они заливали лес зеленоватым светом. Где-то вдалеке кукушка тянула, бесконечно повторяясь, свою песню, приветствовала наступление нового сезона. Пижма поставила корзинку на мшистую кочку и стала раскладывать еду: головку желтого сыра, маленькие булочки с орехами, немного каштанов в сахаре и фляжку с морсом из бузины. Наскоро протерев уголком передника две деревянные кружки, она внимательно оглядела кроны ближайших деревьев.

— Арвин! — позвала она . — Я знаю, что ты здесь. Вылезай немедленно, а то я съем все одна. Тебе и крошки не достанется.

С ближайшего вяза тотчас же спрыгнул бельчонок, приземлившийся точно к еде. Не выказывая удивления от его неожиданного появления, Пижма стала разворачивать чистые салфетки, строго отчитывая тем временем своего подопечного:

— Тебе было сказано раз и навсегда — так далеко не уходить! Я, между прочим, за тебя отвечаю. А это что за грязные лапы? Вытри их мхом, да получше, а не то ни кусочка не получишь. Слышал, ты, мелюзга?

Арвин обтер лапки о свою чистую льняную рубаху, оставив на ней две грязные черные полосы. Победно улыбнувшись, он немедленно схватил сладкий каштан.

— Я никуда никогда не убегаю, — затараторил бельчонок Никуда я не денусь, и отвечать за меня не придется. Я слишком голоден, чтобы уходить далеко от твоей корзинки.

Пижма попыталась скрыть улыбку, но без особого успеха. Фыркнув, она протянула приятелю кружку морса.

— Мелюзга и есть мелюзга, — сообщила она. — Что с нее взять.

— Да, я мелюзга, страдающая, умирающая с голоду мелюзга. Но сейчас Арвин поест и станет большой и сильной мелюзгой.

Эге-гей! Берегись! Бельчонок ни секунды не мог посидеть на месте. Даже во время еды он все время прыгал вокруг кочки-стола и напевал:

— Мелюзга — ха-ха-ха! Мелюзга — ха-ха-ха! Пижма-фижма — хи-хи-хи!

— Будет тебе Пижма-фижма, если живот заболит от прыжков во время еды, — бурчала себе под нос Пижма, перебирая собранные с утра травы для сестры Цецилии. — Так, стебли зрелой амброзии, свежие побеги ангелики. Посмотрим, что еще нужно сестре Цецилии… Да, еще зимолюбка, надо посмотреть, нет ли ее у скал.

Пижма посмотрела вверх — небо на глазах темнело и затягивалось тучами; вот уже и несколько мелких капель упали на ее мордочку.

— Ну вот, дождь! — вздохнула ежиха. — Кто бы мог предположить. Небо-то было чистое-чистое. Арвин, помоги мне уложить все в корзинку. Доешь потом, пока я поищу в скалах местечко, где можно будет переждать дождик.

Друзья быстро собрали остатки еды и заготовленные травы и направились дальше в глубь леса. Холодный ветер усилился и уже вовсю теребил верхушки деревьев, проделывая в плотном пологе леса дыры для капелек дождя. Затем и вовсе пошел ливень. Глинистая почва словно барабан гудела под мелкой дробью капель. Пижма прикрыла Арвина плащом, и они побежали искать укрытие от непредсказуемой весенней погоды.

— То солнце, то дождь — ну и дела! — верещал бельчонок.

Пижма и Арвин поспешили спрятаться в скале из пластов песчаника. Они наваливались друг на друга, словно книги, упавшие на полке набок.

— Пижма, разведи костер, Арвин хочет погреться, — жалобно проскулил замерзший бельчонок.

Пижма внимательно разглядывала пряно пахнущий росток, попавшийся им под лапы при входе в пещеру. Выслушав жалобы бельчонка, она ответила ему:

— У меня с собой нет ни кремня, ни сухого трута. А кроме того, старый летописец Ролло всегда говорит, что только взрослым и очень опытным зверям можно разжигать костер в лесу. Огонь — страшно опасная штука, если упустить его.

Арвину точка зрения летописца Ролло, похоже, не показалась особо убедительной.

— Огня они, видите ли, боятся. Скажешь тоже. А раз так, — и с этими словами он выскочил из пещеры под дождь, — раз уж я все равно промок до нитки, то теперь мне дождь не страшен. Все, Арвин пошел гулять!

Он тотчас же скрылся из виду, и ежихе оставалось только крикнуть ему вслед:

— Не отходи далеко от камней, слышишь? Не уходи в лес и смотри не порви рубашку, а не то матушка Аума надерет тебе хвост, и поделом!

Пижма с грустью уселась на землю у входа в пещеру и сквозь пелену дождя стала разглядывать землю между ближайших камней, надеясь отыскать еще несколько побегов зимолюбки. Было ясно, что день был безнадежно испорчен дождем. С ее точки зрения, это было нечестно, особенно если вспомнить, сколько ей пришлось упрашивать Ауму, чтобы та отпустила Арвина с нею. Утро было ясным и солнечным; Пижма сама уложила корзинку с едой, еще раз внимательно выслушала указания сестры Цецилии и вышла за ворота, держа корзину одной лапой и Арвина — другой. Чувствовала она себя при этом необычайно взрослой и ответственной. Стоявший на дежурстве выдра Вальджер подмигнул ей и, ободряюще махнув хвостом, выпустил ежиху с бельчонком через главные ворота.

Пижма улыбнулась, вспомнив, каким взглядом провожала ее со стены Фиалка — мышь-полевка. Ох уж эта воображуля Фиалка! Вечно она важничает, напускает на себя то такой, то этакий серьезный вид, вечно язвительно шутит. Но зато легкомысленную и излишне разговорчивую Фиалку никогда не отпустили бы одну за ворота! Молоденькая ежиха не поленилась специально помахать Фиалке лапкой, небрежно сообщив той:

— Я тут прогуляюсь, у меня кое-какие дела есть в Цветущих Мхах. Счастливо оставаться, Фиалка. До встречи.

Ошеломленная полевка чуть не позеленела от зависти. Вот и отлично. Так ей и надо, этой задаваке!

— Пижма-а-а-а!

Жалобный крик Арвина мгновенно вернул ежиху к реальности. Отбросив корзину, она выскочила из пещеры и стала карабкаться по камням в ту сторону, откуда, как ей показалось, донесся плач.

— Пижма-а-а!

Осторожно и не очень ловко ступая по неровным камням, Пижма крикнула в ответ:

— Арвин, ты где? Подавай голос, чтобы я нашла тебя!

— Я провали-и-и-ился! Пижма, помоги-и-и!

Поспешив к тому месту, откуда доносился крик, ежиха опустилась на четвереньки у края широкой трещины в одной из скал. Сунув в темноту передние лапы, она с облегчением почувствовала, что за них тотчас же ухватились мокрые лапки бельчонка.

— Держись крепче, сейчас я тебя вытащу, — пропыхтела Пижма.

Но не успела она начать тянуть Арвина, как тот — ловкий и проворный, — почувствовав опору, мгновенно подтянулся на ее лапах, бесцеремонно наступил ей на нос, затем на затылок и выбрался из своей ловушки.

— Смотри, смотри! — завопил он. — Там… там — внизу!..

Пижма легла на край расщелины и заглянула вниз. Тотчас же раздался испуганный визг: на молоденькую ежиху уставился череп с пустыми глазницами. Его беззубые челюсти, казалось, ухмылялись ей, а дождь, барабанивший по его темени, еще добавлял всей картине зловещей мрачности. В выбеленных костях и истлевших остатках одежды, прилипших к ним, угадывались контуры скелета, попавшего в безжизненную каменную пасть этой расщелины. Прогремел гром, и вспышка молнии на миг осветила место чьей-то трагедии. Еще один возглас ужаса непроизвольно вырвался из груди Пижмы.

Забыв о собранных травах, корзине и остатках еды, не обращая внимания на ливень и пронизывающий ветер, Пижма схватила Арвина за лапку и потащила его за собой — вниз по камням, потом прочь от них, спотыкаясь, падая и кувыркаясь по мокрой траве. Оба зверька мчались по лесу так, словно найденный скелет вот-вот погонится за ними. Они неслись не разбирая дороги, сердца бешено колотились в груди, и единственным их желанием было как можно скорее добраться до безопасных стен родного дома — аббатства Рэдволл.

ГЛАВА 2

Говорят, что дальше, чем то место, где солнце опускается в море, лежит остров Сампетра. С первого взгляда это просто тропическая жемчужина, затерявшаяся в бирюзовых водах, там, где всегда стоит вечное лето. На самом деле Сампетра прогнил, как скелет выброшенной на берег летучей рыбы. Все дороги зла сходятся на этом острове, он — гавань для всех морских разбойников. Пираты, морские крысы и прочий океанский сброд — порождения Сампетры, мрачного царства могущественной куницы, жестокого императора Ублаза.

Его еще называют Безумный Глаз, но только тайком, потому что никто из осмелившихся так назвать императора в лицо не прожил после этого и дня. Живет он во дворце, построенном на плоской вершине укрепленной скалы на юго-западе острова. Любой корабль, зашедший в гавань Сампетры, должен платить немалую дань ее повелителю, а тот капитан, который не захочет становиться на якорь во владениях Ублаза, объявляется императорским указом его личным врагом. Это значит, что корабль, а также капитан и вся его команда оказываются вне закона и ограбить или убить их становится делом чести для верноподданных.