Серж Брюссоло - Проклятый цирк
Время шло. Праздник уже закончился. Через каких-нибудь несколько минут гости выйдут в сад и неизбежно обнаружат там огромную гориллу под самыми окнами дворца. Они поднимут тревогу, примчатся стражники…
Одним словом, полная катастрофа!
– Давай, ну давай же! – шептала Пегги.
Урна продолжала уменьшаться. Она уже была размером примерно с цветочный горшок, но все еще оставалась слишком заметной. Мария-Женевьева находилась на грани обморока. Ее бледность напугала Пегги.
Наконец урна стала размером с кубок для вина, затем с наперсток… дело было сделано. Мария-Женевьева сползла на пол, потеряв сознание, и сестре пришлось дать ей пару пощечин, чтобы привести в чувство.
Затем Пегги бережно взяла крохотную урночку пальцами, сунула ее поглубже в карман своего камзола дрессировщицы и помогла Марии-Женевьеве подняться на ноги.
– У тебя получилось, – сказала она, – ты молодец. А теперь пойдем-ка быстрее отсюда.
Оставив за спиной опустевшую крипту, они прошли обратно по тоннелю и покинули подземелье, аккуратно прикрыв за собой железную дверь. Пока ее створку не попробуют толкнуть, никто и не догадается, что замка на ней уже нет.
Торопливо шагая по путанице коридоров, они вышли на первый этаж замка. Как раз вовремя: многочисленные принцы, герцогини и маркизы шумной толпой покидали дворец. Просторный вестибюль наполнился шелестом платьев дам и парадных мантий кавалеров.
Сестры пробирались к выходу, стараясь как можно незаметнее жаться к стенам, но никто из этого благородного собрания не обратил на них внимания. Да и с чего бы? Странствующие артисты имеют ничуть не большее значение, чем лакеи и судомойки! [16]
Едва оказавшись в саду, Пегги попыталась отыскать Гипнозуса. Бедняга сидел, скрючившись под живой изгородью, в каких-нибудь трех метрах от аллеи, по которой валом валили лакеи, мушкетеры и нарядные дамы. Стоит одному из них повернуть голову не в том направлении, и разразится драма.
Так и случилось.
Внезапно какая-то маркиза пронзительно завизжала от страха, указывая дрожащим перламутровым веером в темный угол, где пряталась горилла.
Тут же вспыхнула всеобщая тревога. Придворные кавалеры выхватили шпаги, мушкетеры бросились на караульный пост за своими мушкетами. Зига попыталась остановить их.
– Это всего лишь старая обезьяна! – кричала она. – Она совершенно безобидна. Предоставьте это мне, я отведу ее обратно в клетку.
Но ее никто не слушал. Пегги поняла, что благородные господа рады воспользоваться случаем, чтобы блеснуть перед дамами своей доблестью, изображая бесстрашных героев.
Гипнозуса быстро окружили. Понимая, что спрятаться уже не удастся, он привстал, стараясь сохранять покорный вид прирученного зверя.
– Берегитесь! – тут же завопил один из баронов. – Она атакует! Расступитесь… Это горилла-людоед!
Пробравшись между ног столпившихся вокруг солдат, синий пес бросился к Пегги.
«Нужно что-то сделать! – телепатически крикнул он. – Гипнозус очень утомлен, запасы его силы истощены, он не сможет обороняться».
Пегги подошла к Зиге, чтобы попытаться успокоить толпу, но ее отшвырнули прочь без всяких церемоний. Мушкетеры вскинули ружья и прицелились.
– Охота в королевском саду, – радостно рассмеялся пышно разодетый герцог. – Лучшего завершения вечера и не придумать! Жаль только, что дичь попалась такая жалкая. Эта обезьяна такая дряхлая, что похожа на свое собственное чучело!
Видя, что его вот-вот расстреляют в упор, Гипнозус перескочил через изгородь, пытаясь спастись. Толпа громко вскрикнула и расступилась. Горилла воспользовалась этим, чтобы устремиться в сторону цирка. Но, увы, не успела она одолеть и десяти метров, как мушкетеры послали залп ей в спину. Грохот выстрелов заставил Пегги горестно застонать. В воздухе поплыл густой запах пороха. Огромная обезьяна, сраженная тремя пулями, скорчилась от боли. Теперь, когда ее магические силы истощились, она превратилась в самое обыкновенное животное. Несмотря на раны, она продолжала ковылять на манер горилл, опираясь на передние конечности. Солдаты торопливо перезаряжали оружие. Ночную тьму разорвал второй залп. На этот раз Гипнозус замер, схватившись за грудь. Его седая шерсть быстро пропитывалась кровью.
– Готов! – воскликнул маркиз в съехавшем набок напудренном парике. – Жаль, что с нами нет своры собак, это была бы отличная травля.
Пользуясь тем, что обезьяна уже едва могла пошевелиться, придворные окружили ее и принялись тыкать ее кончиками обнаженных шпаг. Этого бедный зверь не выдержал и рухнул на землю.
Пегги и Зига со всех ног бросились к горилле.
– Хватит, остановитесь! – кричала цыганка. – Горилла уже мертва! Мы сами позаботимся о трупе. Если вы слишком повредите ее шкуру, чучела из нее не получится.
Этот аргумент несколько умерил пыл охотников и заставил их вложить шпаги в ножны.
Один из них бросил Зиге тяжелый кошель со словами:
– Возьми, добрая женщина. Когда чучело будет готово, вели доставить его к герцогу Заноку… Я поручу слугам выставить эту тварь в холле моего особняка, у подножия главной лестницы. Она будет наводить страх на дам, вот будет забавно!
Придворные разошлись: игра перестала их забавлять. Пегги и Зига опустились на колени около гориллы.
Гипнозус был на грани смерти. Пропитанная кровью шерсть поднималась в такт его дыханию все реже и реже.
– Но он же бог… – изумленно пробормотала Пегги Сью. – Он же должен быть неуязвим, верно?
Цыганка покачала головой.
– Нет, – отозвалась она. – Он потратил всю свою божественную силу, помогая вам похитить урну. Теперь ему нужно много времени, чтобы восстановиться, но он так плох, что, боюсь, долго не протянет.
Горилла слабо вздрогнула, неловко двинув огромной лапой. Чуть приоткрыв стекленеющие глаза, она собрала последние силы, чтобы послать телепатический зов: «Верните меня… в зверинец… Мои товарищи… смогут меня… вылечить… Но для этого я… должен быть… рядом с ними…»
– Боже мой! – вскричала Пегги. – Конечно же, он прав, мы должны были сами догадаться!
Вскочив на ноги, она позвала остальную труппу на помощь, чтобы дотащить гориллу до шапито.
Нужно было спешить: если бы Гипнозус умер, даже вся магия богов-зверей не смогла бы вернуть его к жизни.
Дело оказалось нелегким: усталые, измученные долгим представлением старики выбивались из сил, пытаясь тащить огромного тяжелого зверя к цирковому шатру.
Кровь гориллы пачкала роскошные новые костюмы, артисты спотыкались и кряхтели, надрываясь.
Пегги так нервничала, что даже забывала плакать.
Наконец Гипнозуса втащили под синий шелк шатра, и теперь инопланетные звери могли приняться за работу. Прикладывая всю свою удивительную силу, они посылали своему вождю исцеление, и его раны закрывались одна за другой.
– Он был на пороге гибели, – тихонько вздохнул синий пес. – Признаться, я думал, что ему конец.
– Я тоже, – призналась Пегги. – Эти люди такие жестокие… Просто уму непостижимо.
– Нам надо уходить отсюда, – вмешалась Мария-Женевьева. Будучи принцессой, она не раз принимала участие в псовой охоте, так что происшедшее ее особенно не взволновало.
– Что-что? – растерялась Пегги.
– Говорю, нам надо поскорее уходить, пока дворцовая стража не обнаружила похищения.
– Она права, – подтвердила горилла, приподнимаясь на локте. – Разбирайте шатер, скорее.
Да здравствует слон!
Все спешно принялись за работу, и вскоре шатер разобрали, сложили и погрузили на телегу. Лошадей впрягли в фургоны, клетки поставили на колеса. Когда в замке стали темнеть последние окошки, караван тронулся в путь. Двигаясь без отдыха, он имел шанс достигнуть границы еще до рассвета. Мария-Женевьева нервно поглаживала крохотную урночку из голубого фарфора, которую ей вручила сестра.
– Лишь бы никому не вздумалось проверять крипту, – пробормотала она. – Теперь, когда замка больше нет, железная дверь может распахнуться от простого сквозняка.
– Я знаю, – буркнула Пегги Сью. – Но скажи, кому придет в голову, что можно взять и уменьшить огромный сосуд весом в тридцать пять тонн? Мы были достаточно осторожны, чтобы не обнаружить своих способностей во время представления. Наши номера были довольно посредственные, и мне кажется, зрители в основном скучали, особенно король. И очень хорошо: он никогда не подумает, что это мы его ограбили.
* * *Путешествие продолжалось в молчании: девочки были слишком встревожены, чтобы болтать. Гипнозус сумел избежать смерти, но все еще не оправился от ужасной слабости, и Зига задавалась вопросом: сможет ли он хоть когда-нибудь вернуть себе былую мощь?
– Нельзя исключить, что теперь он превратится в самое обычное животное, – шепнула она девочкам. – В старую больную гориллу, каких в зверинцах немало.
– Такое возможно? – поразилась Пег-ги Сью.
