Питер Леранжис - Гнездо Гадюки
ПРОВЕРКА ЗАВЕРШЕНА!
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ГАМИЛЬТОН ХОЛТ.
Затем раздался легкий щелчок, и дверь отворилась.
* * *— Ничего себе! — сказал Дэн.
Не дожидаясь Нелли с Эми, которые вслед за ним успешно прошли контроль безопасности, он вскочил на эскалатор и поехал вниз. Дверь за ними автоматически закрылась, и все трое оказались в совершенно другом мире.
Место, в которое они проникли, напоминало гигантский айсберг, который выходил на поверхность земли одной лишь верхушкой — той самой, с солнечными батареями и железным ангаром. Оно уходило так глубоко под землю, что казалось, будто оно занимает всю гору изнутри. Но как это ни странно, все помещение было залито ярким дневным светом — он исходил из окон между солнечными батареями. Должно быть, вся поляна за невидимым электрическим забором была также усыпана окнами, но только на расстоянии они были не заметны. Так вот, значит, где находится настоящий штаб Холтов! С вершины эскалатора он был похож на огромный улей, разделенный на множество стеклянных камер-восьмигранников.
Все это производило впечатление какого-то искусственного, неживого мира, но самым жутким в нем были звуки — странные нечеловеческие звуки. Стоны, крики о помощи, жалобные всхлипывания, перекрываемые взрывами торжествующего злорадного смеха. Они исходили из стеклянных сот. Пятизвездочная камера пыток с неограниченным бюджетом. Во всех камерах были люди — в некоторых было только два человека, а в некоторых больше. Но они там не работали за письменным столом — нет, они боролись друг с другом, дрались, вели какие-то поединки, не похожие ни на бокс, ни на другие виды бойцовых искусств. Некоторые камеры были забрызганы кровью, которая медленно стекала по стеклянным стенам, оставляя на них темно-красные разводы.
— Чем они тут все занимаются? — с ужасом спросила Эми.
— По крайней мере, не бальными танцами, — ответила Нелли.
Как только эскалатор довез их до нижнего этажа, к ним навстречу вышел суховатый седой мужчина.
— Холт? — быстро произнес он. — Соединенные Штаты?
— Да, — ответил Дэн.
— Мистер Малузи, — представился человек. — Следуйте за мной.
— Вот так! Все! — кто-то прорычал из камеры, на которой было написано: «Вольная борьба».
— В моем кабинете будет тише, — сказал им мистер Малузи.
Он привел их в свой кабинет. Там было просторно и прохладно от работающего кондиционера. Он вежливо показал им в сторону кожаных кресел и сам сел за массивный деревянный стол.
— Холт… Холт… — повторил он, стуча по клавишам своего телефона. — Не густо. О! О боже! Ха! Эйзенхауэр…
Услышав эти слова, Дэн почувствовал за себя невольную обиду.
— Наша семья в течение нескольких поколений предана…
— Да, да… грехи отцов и все такое, — мистер Малузи махнул рукой, словно отгоняя от себя плохие мысли. — Нет, нет, все-таки это для вас большой плюс, что вы добровольно решили принять участие в практике.
— Практике? — переспросила Нелли.
— Но вы же все видели своими глазами, — нетерпеливо объяснял мистер Малузи. — Практика боевых искусств зулу, адаптированных к условиям двадцать первого века. Это тренировки и еще раз тренировки — на ловкость, на тактику ведения борьбы, на силу удара, на выносливость. Разумеется, зулусские воины были несравненными воинами. Под предводительством своего вождя, самого выдающегося вождя в мире. Вы попали в школу лидерства, уважаемые господа, — веско сказал он и резко встал со стула. — Теперь к делу. Даю вам два часа на то, чтобы освоиться, ознакомиться с окружающей обстановкой и обустроиться в общежитии. После этого вы должны сами выбрать для себя вид борьбы.
— Я… я… я не знаю… — дрожащим голосом сказала Эми.
Но мистер Малузи уже выходил за дверь.
Они встали и быстро пошли за ним мимо боксерского ринга, где были установлены три тренировочные стенки, по которым с космической скоростью дубасили два боксера, упражняясь в быстроте удара и фронтальной атаке. Они тренировались в легких боксерских перчатках, без шлемов, высоко подпрыгивали, взбегали на стену, отталкивались от нее ногами, делали в воздухе немыслимые сальто, словно тренируясь в борьбе с земным притяжением, и, совершая какие-то умопомрачительные молниеносные прыжки, крутили во все стороны руками и ногами.
— Офигенно… — позавидовал Дэн.
— Это самхетсин, вид борьбы, изобретенный кланом Томаса, — объявил мистер Малузи.
За рингом располагалась другая камера. Весь ее пол был залит жидкой грязью. В ней тренировался мужчина с голым торсом. Он был один на один с диким зверем со страшно выгнутым хребтом, на котором дыбом топорщилась шерсть.
— Это гиена? — с дрожью в голосе спросил Дэн.
— Да, — на ходу ответил мистер Малузи. — Мы их выбрали специально из-за крепких челюстей и мертвой хватки. Своими зубами это животное способно измельчать кости в порошок.
Гиена одним прыжком набросилась на человека. Он стиснул челюсти. Застонал. Отпрыгнул в сторону и избежал смертельного броска. Отпрыгивая, он протянул руку и схватил животное за горло. Гиена безвольно повисла у него в руке и, не успев издать ни звука, замертво рухнула в грязь.
— Отличная работа, мистер Яман! — похвалил его мистер Малузи.
— Не переживай, — продолжал он, обращаясь к Эми и увидев ужас в ее глазах. — Мистер Яман знает свое дело — он воздействует только на нервные окончания, и животное отключается лишь на время. Позже зверь будет выпущен на свободу.
— А что, если он промахнется? — спросила она.
— Но это исключено, — пожал плечами мистер Малузи.
Он прошел вперед, а Эми потянула Дэна за край рубашки.
— Д-дэн, мы не должны этого делать, ты понимаешь?
— Я знаю, — прошептал он. — Не мешай. Я уже думаю.
— Наш клан, в отличие от некоторых, прекрасно понимает, что все мы находимся в состоянии войны, — инструктировал их мистер Малузи. — Чтобы стать обладателями ключей, необходимо быть во всеоружии и быть в любую минуту готовым к обороне, доведя это искусство до сверхсовершенства, став лучшими и великолепнейшими в этом мире воинами. Возможно, у других кланов есть высочайшие достижения в науке, технике, искусстве и так далее, но найти и, главное, сохранить тайну тридцати девяти ключей способны только мы, Томасы!
«Ну, а что потом? Что будет дальше, когда вы найдете ключи и станете властелинами мира?» — подумал Дэн.
Он тревожно посмотрел на Эми. Поймав ее взгляд, он готов был поклясться, что она думала о том же.
— А как вы… то есть мы… поделим их? — спросил он.
Мистер Малузи остановился и испытующе посмотрел на Дэна.
— Что? Поделим? Что за странный вопрос. Как страна делит свой ядерный потенциал? Как успешный предприниматель делит свой товар? Томасы не терпят хаоса и беспорядка, юный Гамильтон. Томасы овладевают и не отпускают. Никогда. Во благо нашей великой семьи.
Он привел их в отдельно стоящий блок величиной в несколько стеклянных камер.
— Это наш театр. Вы явились как раз вовремя. Спектакль про Чаку Зулу начнется ровно через пять минут.
— Можно мне в туалет? — спросил Дэн.
— Три минуты, — ответил мистер Малузи, глядя на часы. — Четвертая кабина слева.
* * *У Эми забегали мурашки по спине еще до того, как начался спектакль.
Центр подготовки Томасов оказался сродни внеземным цивилизациям и пределом человеческого воображения о конце света вместе взятым. Это что — семейная традиция, идеология клана, их философский принцип? Превращать человека в отбойный молоток? Если это все делается только ради власти и удержания ее, то зачем такая власть? Зачем тогда искать эти тридцать девять ключей?
«Ага, потому что такова была воля Грейс. Она так хотела, — думала Эми. — У нее был план. И она не Томас».
Или Томас? И тут она отчетливо осознала, что она ничего не знает ни о себе, ни о Дэне, ни тем более о Грейс. Из какого они клана?
Свет стал медленно гаснуть. Дэн тихонько вошел в зал и занял место рядом с Эми. Спектакль начался. Заметив Дэна, мистер Малузи демонстративно посмотрел на часы и недовольно покачал головой.
Пьеса была посвящена Чаке. В течение всего представления она сопровождалась мерными звуками барабанов и национальной музыкой, исполняемой музыкантами в зулусских национальных костюмах. Пьеса была поставлена в жанре грубого реализма.
В центре истории был рассказ о противоборстве между племенами ндвандве и зулу и об эпохальном сражении между ними. Она была чересчур реалистично представлена с помощью нескольких сотен персонажей, выбивающих друг у друга щиты и посылающих друг в друга копья, которые вонзались им прямо в грудь. Эми прикрыла глаза.
— Э-э-эй… — застонала Нелли.
— Это не по правде, — прошептал Дэн. — Я думаю.
Когда Эми открыла глаза, битва была закончена, и Чака грубо заталкивал внутрь хижины неистово орущую старуху. Ее лицо было замазано сине-коричневой краской, а глаза были похожи на два сваренных вкрутую белка. Старуха посылала проклятия небесам, и за это над ней разразился гром и гневно заполыхала молния. И с трех сторон на нее стали надвигаться разъяренные шакалы.
