Кирилл Кащеев - День рождения ведьмы
— Я — не цветочек, — так же глухо скрипнул покойник. — Я — букет. Для девушки. Ты — девушка?
Не поняла, что за бестактный вопрос? Нормальное возмущение шевельнулось в душе слабо и глухо, как огонек под пеплом, все задавила непонятная, совсем несвойственная Ирке покорность. Словно все могильные плиты старого кладбища разом навалились на нее, придавливая к земле.
— Нет… Я комод… на гнутых ножках… Разве не видно? — мучительно, с усилием выдавила она. Нахамить, пусть так примитивно и по-дурацки, было совершенно необходимо. Пробиться сквозь эту тяжесть и слабость, сквозь омерзительную покорность, желание лечь к его ногам в полусгоревших кроссовках и ждать, послушно ждать, что сделает с ней мертвец.
Остановившиеся глаза мертвеца оглядели ее с головы до ног, покойник сморщился так, что обгорелая плоть стала отваливаться кусками, и заключил:
— Не видно. Врешь! Ты — она! — и обеими руками он вцепился Ирке в горло.
Ирка рванулась, схватилась за сомкнувшиеся на ее горле горелые головешки рук… Вся оборотническая сила оказалась бессмысленной против хватки покойника — ее пальцы только соскребали золу с рук мертвяка. Цветные огни вспыхнули перед глазами. Охватившая ее тупая покорность сковала тело: отбиваться, сопротивляться, дергаться казалось почему-то… неправильным. Нечестным. Ей оставалось только послушно ждать, пока под его пальцами хрупнет ее раздавленное горло…
«Я ж неблагополучный ребенок — сроду никого не слушалась!» — Ирка рванулась снова. Она уже не надеялась освободиться, просто… Ну хоть сопротивляться, а не подыхать вот так!
Сдвинутая на лоб маска из коры от рывка резко упала ей на лицо. Мертвяк остановился. Продолжая сжимать Иркино горло, приблизил сгоревшее лицо и недоуменно проскрежетал:
— А где девушка? Тут только что была девушка. Я ее душил. Где девушка?
Ирка захрипела, приподняла дрожащую руку и ткнула пальцем себе за спину.
— Где? — не разжимая хватки, мертвец вытянул шею, глядя Ирке через плечо… и замер, недоуменно пытаясь разглядеть потерянную девушку между заплетенными зеленью могилами.
Тяжелые резные гусли взвились у него над головой и шарахнули мертвяка по башке. Старинная мореная доска с треском разломилась о голову покойника, а вот современные стальные струны прошили его насквозь, нарезая ломти, будто специальная «резалка» — вареную картошку. Горелые куски рассыпались по гравию дорожки. С гладкого среза лица таращился неподвижный белый глаз. Уцелевшая половинка рта разевалась и смыкалась, и скрежетал глухой голос:
— Где девушка? Где?
Ирка сиганула через мертвяка к Стелле.
— Таки добри гусли булы — де я тепер инши визьму? — отбрасывая от себя обломки, возмущенно фыркнула старая ведьма. — Все ты виноватая, Хортица! Тикаемо, быстро! — и схватив Ирку за руку, поволокла прочь с кладбища.
Насчет «быстро» получалось не очень — короткие толстые ноги старой ведьмы с трудом несли ее грузное тело. Ирка оглянулась…
Покойник корчился на дорожке и не смолкая бубнил:
— Где девушка — я ее букет! Где девушка? — и с каждым движением отсеченные струнами куски лепились на место, вновь собирая тело в одно целое.
— Чего ему надо? Почему он не вернулся в землю? — завопила Ирка, в панике обгоняя Стеллу и волоча старую ведьму за собой.
— Тому що он як раз заложный, а не добропорядный! — пропыхтела упорно перебирающая ногами Стелла. — Признавайся, ты его вбыла, Хортица?
Ирка споткнулась и, если бы не почти сформировавшийся мертвяк за спиной, встала бы как вкопанная:
— С чего вы взяли — я его впервые вижу!
— Видьме, щоб вбыты, зовсим не обязательно видеть. Навить знакомиться не потрибно. Соображай, що ему вид тэбэ нужно, бо це точно твой мертвяк!
— Не знаю я! Разве что в вазу поставить, раз он букет! — прислушиваясь к бормотанию за спиной, простонала Ирка.
Она прекрасно поняла, о чем говорила Стелла. Если бы заложные покойники могли кидаться на любого живого человека — мир бы обезлюдел, еще когда первобытные охотники воевали пещера на пещеру. А если бы заложные не были такими тупыми, они б и опасности большой не представляли — ну максимум загрыз своего убийцу и все! Но разума, равно как эмоций и души, в агрессивной тушке не было ни на грош, а потому мстить заложный мог кому угодно: от подлинного виновника смерти до… допустим, водителя автобуса, на котором он до места своей гибели доехал. И таскался за ним, заставляя «повязанную» жертву цепенеть и утрачивать способность к сопротивлению от одного своего присутствия. Как Ирку только что! А то и вовсе мог повадиться к собственным родичам шастать — давние семейные обиды припоминать. Только Ирка понятия не имела, кто этот пропеченный до угольков товарищ, почему он называет себя букетом и чего конкретно ему от нее надо!
Мертвяк уже встал на ноги и теперь, будто подводная лодка перископом, вертел головой, высматривая Ирку. Голова его свободно оборачивалась на 360 градусов, лишь слышалось негромкое похрустывание позвонков, а от монотонного — «Где девушка?» — у Ирки холодели внутренности.
— А может, я ему тоже станцую? — жалобно спросила она.
— Хиба що возле шеста! — огрызнулась Стелла. — Авось подие! Не знаешь, що заложных ниякими танцами не визьмешь?
— Знаю, но он же лезет!
Вытянув руки перед собой и слепо шаря в воздухе, будто рассчитывая нашарить Ирку, деревянным шагом марионетки заложный вышагивал по тропинке следом за ними. Дернув Стеллу, будто толстую тыкву с грядки, Ирка вытащила ее через послушно распахнувшиеся ворота кладбища и с грохотом захлопнула их за собой, защелкивая замок. Ворота кладбища ни за что не выпустят мертвеца наружу, такого просто быть не может!
Налетевший на ворота покойник ударился в них грудью — створки дрогнули и прогнулись. Мертвяк упорно продолжал перебирать ногами, словно пытаясь продавиться сквозь старое железо, и не переставая бормотал:
— Где девушка? Не вижу девушки! Была. Найти. Букет для девушки!
Подгоняя хрипло дышащую Стеллу, Ирка кинулась по грунтовке через лесок…
— Найти девушку! — хриплый вопль ударил Ирке в спину, и она остановилась.
Сквозь прорези древней личины Ирка видела, как между деревьями возникают гнилостно светящиеся силуэты. Они появились из леса: бандиты, посаженные на кол местными властями в жестоком XVII веке. Кол протыкал каждого насквозь, так что ноги подергивались в воздухе, но это не мешало им неумолимо плыть в сторону старого кладбища — контуры лесных деревьев просвечивались сквозь них, как сквозь редкий пар. Такие же бандиты, повешенные в гуманном XIX веке, зарезанные местными крестьянами продотрядовцы с набитыми соломой призрачными животами и скелет подстреленного партизанами немецкого мотоциклиста на ржавом БМВ. Их были десятки, а может — сотни, сквозь деревья просматривались еще и еще силуэты… Они шли, непрерывно шаря руками в воздухе и заунывными голосами бормотали:
— Найти девушку. Была. Найдем.
— Они тэбэ не бачат, сматываемся! — прямо в ухо Ирке прошипела Стелла. От толстухи отчетливо пахло страхом — он перекрывал и запах старой кофты, и резиновых калош.
Ирка кивнула и, беззвучно шевеля одними губами, распорядилась:
— Я сейчас перекинусь, быстро прыгаете мне на спину… — на миг осеклась, прикинув, что если Стелла всей тушей сиганет на нее, то придавит и без всяких покойников! Ладно, как-нибудь… — И взлетаем! — решительно закончила она.
— А ты мэнэ не уронишь? — подозрительно прищурилась толстуха.
— Если за уши хватать не будете! — процедила Ирка. Перебирает тут… видами транспорта. Можно подумать, Ирке нравится такие тяжести таскать!
Заложные выходили из леса и, продолжая шарить перед собой руками, двинулись к воротам кладбища. Воздух наполнился сплошным, нескончаемым бубнежом:
— Девушка. Найти.
Дорожка была уже вся заполнена ими, а из леса все шли и шли. До предела истощенный, почти ссохшийся длинноволосый парень — обсыпанная землей футболка открывала исколотые вены на руках — был совсем рядом с Иркой. Ирка сдвинула маску из коры, очертания ее тела поплыли, словно их тряпкой размазывали, и огромная черная борзая возникла на месте черноволосой девочки.
— Погодь-погодь, ща-ща-ща… — засуетилась Стелла, неуклюже карабкаясь Ирке на спину.
«Она сдурела? — ошалело подумала Хортица. — Лезет на меня, как в переполненный автобус с мешком картошки! Нас же сейчас…»
Заложный-наркоман повернул голову, и его равнодушные глаза уставились прямо на Хортицу.
— Вижу, — механическим голосом сказал он. — Собачку вижу. Не девушку. Собачку. — Мертвые синие губы растянула усмешка — будто кто-то невидимый враз дернул за уголки. — Какая хорошенькая! Погладить собачку… — и заложный протянул к Ирке руку.
