Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Том 2. Суперсыщик Калле Блумквист

— Как хочешь!

И Андерс весьма неохотно склонился перед эрудицией Калле в области криминалистики.

— Раз так, — сказала Ева Лотта, — поговорим с дядей Бьёрком. Пусть он нам поможет. Только он и никто другой. Может, тогда он станет вдобавок старшим полицейским.

Андерс между тем рассматривал результаты их раскопок, произведенных за несколько последних часов.

— Что нам делать с этим? — спросил он. — Сажать картошку или снова все заровнять?

Калле думал, что всего умнее уничтожить следы их визита в подземелье.

— Только быстрее, — сказал он. — Когда держишь в руках жестяную коробку с сотней тысяч крон, это действует на нервы. Я хочу как можно скорее смотаться отсюда.

— А как мы понесем коробку? Не можем же мы просто тащиться с ней по улицам. Да и куда мы ее спрячем?

После короткого совещания было решено, что Андерс отнесет драгоценную коробку в штаб-квартиру Белой Розы на чердаке пекарни, а Калле и Ева Лотта пойдут разыскивать Бьёрка. Сняв рубашку, Андерс завернул в нее коробку. Оставшись в одних брюках, с лопатой в одной руке и коробкой в другой, он начал отступление.

— Если встречу кого-нибудь, наверняка подумают, что я ходил копать червей, — с надеждой произнес он.

Калле защелкнул за собой замок, висевший на двери.

— Жаль только одного, — сказал он.

— Чего именно? — спросила Ева Лотта.

— Что не удастся увидеть лицо дядюшки Эйнара, когда он явится за коробкой.

— Да, за это я не пожалела бы двадцать пять эре, — вздохнула Ева Лотта.

В полицейском участке царили тишина и покой. Там сидел всего один полицейский и с таким увлечением решал кроссворд, словно ни малейшей преступности на свете не существовало.

Но это был не Бьёрк.

— Могу ли я увидеть полицейского Бьёрка? — Калле учтиво поклонился.

— Он уехал по делам службы и вернется завтра. А ты не можешь назвать мифологическое чудовище из восьми букв?

Полицейский кусал ручку и умоляюще смотрел на Калле.

— Нет, я пришел сюда совсем по другому делу, — ответил Калле.

— Да, как я уже сказал, Бьёрк вернется завтра. Ну, а женщина-воительница из шести букв?

— Ева Лотта, — ответил Калле. — О нет, конечно же, нет, ее имя из восьми букв. Спасибо и до свидания. Мы придем опять — завтра!

Калле потянул за собой Еву Лотту, и они вышли из полицейского участка.

— Нельзя разговаривать о таких делах с полицейской ищейкой, которая только и интересуется что мифологическими чудовищами, — сказал он.

Ева Лотта была того же мнения. С заявлением в полицию они решили подождать до завтра. Пожалуй, они ничем не рискуют. Ведь дядя Эйнар под надежной защитой в своей крепости.

— А вот и Крук, он стоит перед мастерской часовщика, — шепнул девочке Калле. — Видела ты когда-нибудь в своей жизни такую рожу?

— Здорово, что эти мошенники охраняют друг друга, — сказала Ева Лотта. — Точь-в-точь как в той поговорке: «Когда невинность спит, ангелы стоят на страже»!

Калле потрогал свои мускулы на руке.

— Но завтра — знай, Ева Лотта, — завтра предстоит битва не на жизнь, а на смерть!

12

День обещал быть жарче обычного. Головки левкоев в саду пекаря поникли еще утром. Ни единого дуновения ветерка. И даже Туссе предпочитал держаться в тени на веранде, где Фрида поспешно накрывала на стол к завтраку.

Прибежала Ева Лотта в одной ночной рубашке; на щеке у нее еще сохранялся отпечаток подушки.

— Фрида, ты не знаешь, дядя Эйнар уже проснулся?

Фрида с таинственным видом ответила:

— Спроси лучше, ложился ли он спать?! Вот этого как раз и не было. Докладываю вам, фрёкен Ева Лотта, что господин Линдеберг не спал нынче ночью в своей постели.

Ева Лотта вытаращила глаза.

— Что ты, Фрида? Откуда, Фрида, ты это знаешь?

— Да я только что была у него в комнате, приносила воду для бритья. Комната — пустая, а кровать в таком виде, в каком была вчера вечером, когда я постелила ее после его ухода. Ведь он уже выздоровел!

— Он выходил вчера вечером!? Уже после того, как я легла спать?

Ева Лотта так разволновалась, что ухватила Фриду за рукав.

— Да, но… Вероятно, это из-за того письма, что он получил. Боже мой, а про соль и про сахар я и вовсе забыла.

— Какое письмо? Ой, Фрида, не уходи, что за письмо?

Ева Лотта снова дернула Фриду за рукав.

— Ужас, до чего ты, Ева Лотта, любопытная! Что это за письмо — без понятия, я чужих писем не читаю! Но когда я ходила вчера вечером за молоком, у калитки стояли двое типов, которые попросили меня передать письмо господину Линдебергу. Я, конечно, передала. И тут он сразу, за несколько минут, выздоровел. Вот так оно все и было!

Еве Лотте и минуты хватило, чтобы набросить на себя платье, еще столько же времени, чтобы ворваться к Калле.

Андерс был уже там.

— Что нам делать? Дядя Эйнар исчез. А мыто хороши. До сих пор не арестовали его!

Сообщение Евы Лотты произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

— Так я и думал, — угрюмо произнес Андерс. — Ощущение такое же, как весной, когда я поймал на крючок щуку, а она в последний момент сорвалась!

— Спокойствие! Самообладание! — призывал Калле.

Да, собственно говоря, это был уже не Калле, а суперсыщик Блумквист, прибывший сюда на короткие выездные гастроли.

— Планомерная работа — единственно правильное… Сначала произведем домашний обыск у Линдеберга — я имею в виду дядю Эйнара.

Для порядка Калле сходил и проверил, не стоит ли на тротуаре кто-нибудь из этих господ — Крук или Редиг? Охрана явна была снята.

— Постель нетронута, дорожная сумка здесь, — подвел итог Калле, когда они прокрались в комнату дяди Эйнара. — Похоже, он собирался вернуться обратно, но это, разумеется, может быть и хитрым трюком.

Андерс и Ева Лотта уселись на кровать, мрачно глядя перед собой.

— Нет, он, верно, никогда сюда не вернется, — сказала Ева Лотта. — Но драгоценности мы все же спасли.

Калле вертелся и метался по комнате, внимательно разглядывая все вокруг. Конечно же, корзинка для бумаг! Самая обыкновенная рутинная работа! В корзинке лежало несколько пустых коробок из-под сигарет, обгоревшие спички и одна старая газета. Да еще целая горка мелких-мелких клочков бумаги. Калле присвистнул.

— Ну, разложим пасьянс, — сказал он.

Собрав все мелкие клочки, он разложил их перед собой на письменном столе. Заинтересованные Андерс и Ева Лотта придвинулись ближе.

— Думаешь, это и есть письмо? — спросила Ева Лотта.

— Это и надо бы выяснить.

Калле возился с клочками бумаги. Он собирал одно слово здесь, другое — там.

Вскоре пасьянс был готов. Это было письмо. Три головы взволнованно склонились над ним и прочитали:

«Эйнар, старый дружище!

Мы с Горбоносым все продумали. Давай поделимся! Конечно, ты вел себя по-свински, и если бы у нас было чуть больше времени, мы бы, верно, выжали из тебя все целиком. Но, как сказано, мы поделимся. Так будет лучше для всех нас, особенно для тебя. Надеюсь, ты это понимаешь. Но помни: больше никаких фортелей! Попробуй надуть нас еще раз. Можешь тогда распрощаться с юдолью земной, я тебе это обещаю. На этот раз игра должна быть честной! Мы ждем тебя у калитки. И захвати с собой все побрякушки. Немедленно смоемся отсюда как можно дальше.

Артур».

— Вот так, мошенники снова спелись, — сказал Калле. — Но побрякушки им придется поискать.

— Интересно, где эти подонки сейчас, — сказал Андерс. — Может, они удрали из города? Догадываюсь, они злы, как шершни!

— И на кого они подумают? Кто, по-ихнему, мог стибрить драгоценности?

Ева Лотта очень оживилась при мысли об этом. Пробраться в развалины и посмотреть, там ли они? Не ищут ли сокровище?

— Если они там, мы немедленно наведем на них полицию, — сказал Андерс.

Внезапно ему пришла в голову мысль о том, как же эти ворюги попадут в подземелье?

— Ведь у дяди Эйнара отмычки больше нет?!

— О, такие типы, как Крук и Редиг, верно, с головы до ног обвешаны всякими отмычками, неужели ты не понимаешь? — спросил Калле.

Собрав клочки бумаги, он сложил их в коробку из-под сигарет, которую сунул в карман.

— Это индиции, понимаете! — объяснил он Андерсу и Еве Лотте.

Жара стояла удушающая. Андерс, Калле и Ева Лотта задыхались под жгучими лучами солнца. Они побоялись идти по обычной дорожке к развалинам. Лучше не рисковать и не встречаться с грабителями.

— Это в самом деле было бы ужасно, понимаете, — сказал Калле. — Еще заподозрят нас, а тогда — конец света. Непохоже, чтобы этому Редигу нравилось, если кто-то сует нос в его дела.