Эмили Родда - Роуэн и Хранитель Кристалла
Она с осуждением посмотрела на Роуэна.
— Я не виноват, что осталось так мало времени, — с негодованием ответил Роуэн. — Мы вышли из Рина тотчас, как только нас призвали. И я никого не просил подсыпать моей маме яд.
В ушах у него зазвучали последние строки из стихов Орина:
Чудовище из страшных сновДобавит в зелье каплю яда.Волшебный эликсир готов.Прозрачен и открыт для взгляда.
Что это за чудовище? Чего Роуэн боялся больше всего? Больше всего на свете он боялся, что не выполнит свой долг. Тогда мама умрет. И он не успеет избрать Хранителя. И Кристалл померкнет. Из-за Роуэна Водяная страна и Рин неотвратимо окажутся под угрозой нападения зибаков. И сам он, и Силач Джон, и Аннад, и все их друзья будут убиты или попадут в рабство. Враги разрушат деревню и разорят прекрасную долину… Сколько раз по ночам Роуэну снились кошмары о гибели Рина!
Но в стихах Орина говорилось вовсе не об этом. Орин имел в виду совсем другой страх, другое чудовище. Ведь Орин был водяным человеком, и загадка предназначалась для его соплеменников.
Роуэн внимательно посмотрел на Угрюма, Морелюба и Ясинку, на их бледные напряженные лица и неподвижные глаза.
— Что вы видите в самых страшных снах? — спросил он.
После короткого замешательства все трое в один голос ответили:
— Великого Змея.
Роуэн тяжело вздохнул. Именно этого он и ожидал, но все равно до последней секунды надеялся…
— Из пасти Великого Змея сочится яд, — сказал Угрюм. — Я думаю, в стихах Орина говорится об этом. Для эликсира нужна капля яда.
Ясинка и Морелюб кивнули.
Повисло тяжелое молчание. На поляне было сумрачно и тихо. Драчливая птица больше не кричала и не прилетала к луже. Должно быть, она уже отправилась спать в свое гнездо.
— А как нам найти Великого Змея? — наконец спросил Роуэн.
Перед глазами у него стояла картинка, которую он рассматривал в Книжном Доме. Она и тогда произвела на него гнетущее впечатление. Но теперь Роуэн буквально оцепенел от ужаса при мысли о том, что ему предстоит встретиться с чудовищем наяву.
— Море кишит змеями, их нетрудно найти, — сказал Морелюб. — Стоит только показаться на берегу после захода солнца, и они тебя сами отыщут.
— А Великий Змей? — настаивал Роуэн.
Ясинка и Морелюб посмотрели на Угрюма.
В ушах у Роуэна зазвучали слова Жемчужника: «И глаза у тебя словно у человека, который увидел Великого Змея и остался в живых. Глубокие и исполненные знания. Очень необычно в твоем юном возрасте. Я знал лишь одного мальчика с таким взором».
Роуэн обернулся к Угрюму и тихо проговорил:
— Ты его видел.
— Да, — не поднимая глаз, кивнул Угрюм.
Роуэн молчал. Он знал, что рано или поздно Угрюм продолжит.
— Это случилось ровно год назад, — наконец сказал Угрюм. — В тот день мы всей семьей вышли на лодке в Море. Было полнолуние — как и сейчас, в ночь избрания. Это был мой прощальный день.
— У каждого кандидата бывает прощальный день, — пояснил Морелюб, заметив недоумение Роуэна. — В этот день он прощается со своими родными и после живет в уединении, видится только с наставниками и корпит над книгами, усердно готовясь к избранию.
— Должно быть, это очень тяжело, — сказал Роуэн, с трудом представив себе, что значит надолго разлучиться со всеми, кого знаешь и любишь.
— Это необходимо, — заметил Морелюб.
— Уединение — важная часть подготовки к роли Хранителя, — добавила Ясинка. — Ведь новый Хранитель лишь однажды выходит наверх и предстает перед народом. Затем он навсегда возвращается в пещеру.
Роуэн содрогнулся.
— Ты хочешь сказать… Хранители больше никогда не покидают пещеру? — запинаясь, проговорил он. — Больше никогда не бывают дома, не встречаются с друзьями, не гуляют на свежем воздухе под открытым небом?
— Роуэн, им этого не нужно, — улыбнулся Угрюм. — Кристалл заменяет им все.
— Они отдают себя служению, — добавил Морелюб.
Роуэн зажмурился. «Это же все равно что быть похороненным заживо! — подумал он. — Теперь понятно, почему Жемчужник сказал, что далеко не каждый мечтает стать Хранителем».
— Ты ничего не понимаешь, — сказал Угрюм. — Это не мучение, а радость.
— Это почетный долг, — заявила Ясинка. — Так было всегда.
Глаза ее сияли.
Роуэн напомнил себе, что это не его забота и не должно ему судить об обычаях водяного народа.
— Угрюм, расскажи о Великом Змее, — попросил он.
— Мы заплыли довольно далеко и уже подумывали возвращаться назад, как вдруг наша лодка дала течь. И не в одном месте, а во многих. Кто-то пробил днище, а потом очень хитро заделал дыры, так что вода начала затекать не сразу, а только когда мы вышли в открытое море.
Угрюм смотрел прямо перед собой. Он никого не обвинял, но Ясинка и Морелюб нахмурились.
— Люди из моего рода не трогали вашу лодку, — поспешно сказала Ясинка.
— Наши тоже, — проговорил Морелюб.
— Так или иначе, лодка потонула, — даже не взглянув на них, продолжил Угрюм. — Мы решили добраться до берега вплавь, но поднялись сильные волны… — Он говорил очень тихо, и Роуэн подался вперед, чтобы слышать его рассказ. — Вскоре я потерял из виду мать, отца и братьев. Из последних сил я держался на воде. А солнце садилось. И тут я услышал звук. Высокий, звенящий. Он доносился со всех сторон. С небес и из глубины Моря. Звук не умолкал и становился все громче. Он заполнил мой слух и проник в мой разум. Я не мог больше думать ни о чем другом. Это было пение Великого Змея.
Роуэн снова вспомнил картинку с лодкой и вопящими людьми. По спине у него побежали мурашки.
Голос Угрюма стал невыразительным и монотонным, как будто он в который раз повторял заученный урок.
— Великий Змей вынырнул из морской пучины. Он возвышался надо мной. Глаза его были золотистого цвета, и в них скрывалась древняя тайна. Чешуя пылала в лучах заходящего солнца. Он посмотрел на меня, и я понял, что сейчас умру.
— Но ты остался жив, — выдохнул Роуэн.
Его сердце неистово билось. Он хорошо себе представлял, что значит наяву встретиться с ночным кошмаром.
— Да, — просто ответил Угрюм. — Тьма поглотила меня. Я не знаю, что было потом. Я не помню этой ночи. Когда я пришел в себя, солнце уже взошло. Я лежал на обломке нашей лодки, и течение несло меня вдоль берега. Мои сородичи заметили меня и вытащили на сушу. Они искали и остальных, но никого не нашли… — Угрюм рассеянно взглянул на Роуэна. — Из всей семьи я остался один. И… с тех пор я сильно изменился. Я это чувствую. Да и остальные тоже это заметили. Как будто что-то исчезло… или, наоборот, появилось. Не знаю, что именно.
— Просто удивительно, что твой род оставил тебя кандидатом! — заявила Ясинка. — Разве у вас не было других, здоровых, которые могли бы занять твое место?
— Конечно, были, — ответил Угрюм. — Я думал, что так и случится. Но мои наставники сочли, что я переменился к лучшему. Я не поглупел, не утратил сообразительности, но стал отличаться от остальных. Наставники решили, что я стал особенным. — Странная улыбка показалась на его губах. — Лишь человек, наделенный магической силой, может увидеть Великого Змея и остаться в живых. Со времен Орина Мудрого это не удавалось никому.
— Кое-кто говорит, что твоя история — ложь от первого до последнего слова, — не выдержал Морелюб. — И придумали ее твои наставники, чтобы произвести впечатление на людей, а главное — на Оракула. Похоже, этим ты сейчас и занимаешься.
Угрюм спокойно посмотрел ему в глаза.
— Как бы я хотел, чтобы все, о чем я рассказал, было неправдой, — проговорил он. — Тогда этот звук и желтые глаза не преследовали бы меня в ночных кошмарах, как, может быть, они будут преследовать теперь и тебя.
«Они будут преследовать теперь и тебя».
Роуэн расправил плечи. Чего бы он ни боялся и сколь бы тяжким ни казался ему груз сомнений, иного пути не было.
— Солнце зашло, — сказал он. — Время на исходе. Нужно отыскать Великого Змея. Как вы считаете, с чего нам начать?
18. Полная луна избрания
— По-моему, это невозможно, — заявила Ясинка. — Только безумец выйдет в Море ночью. Даже на лодке. А у нас и лодки-то нет. Если мы отправимся вплавь, до нас тут же доберутся мелкие змеи. Великого Змея мы так и не увидим.
В небе сияли бесчисленные звезды. В темной воде светился лунный цветок. Волны с грохотом бились о берег.
— Должен быть какой-то выход, — сказал Роуэн, глядя на Угрюма. — Ведь Орину каким-то образом удалось раздобыть четвертый элемент эликсира.
И Роуэн стал повторять про себя историю, которую ему рассказал Жемчужник:
«Тысячу лет назад, в день, когда Орин обрел Кристалл, он повстречал Великого Змея. В этот же самый день всегда происходит избрание.
