Владислав Крапивин - Синий краб

17 февраля 1994 г.

Не буду рвать случайную траву,Что выросла на маминой могиле:Коль семя залетело, значит, здесьЕму судьба велела прорасти.Не обижайся, мама, и прости,Что с бархатцами и ромашкой милойРастёт трава, как в том тюменском рву,Где я когда-то, тонкий, загорелый,Ловил жуков, искал заветный клад…Я прибегал потом к тебе, назад —Из мира игр, из сказочного лета,И ты смеялась, из моих волосВытаскивала мусор и колючкиИ светлый пух семян чертополоха…И может быть, совсем-совсем не плохо,Что здесь не то пырей,не то болиголовРаскинул скромно зонтики соцветий.Как будто я опять в давнишнем лете.…Ну, вот и всё.Не надо больше слов…

24 июля 1994 г.

Такой хороший рыцарь

Баллада

Посвящается Ане Русецкой,

нарисовавшей для конкурса о рыцарях

очень славную картинку

Если в старых хрониках порыться,Можно отыскать одну легенду.Жил на свете очень скромный рыцарь —Не богатый, а, скорее, бедный.Следует сказать, что был он смелыйИ не избегал боёв турнирных,Но больших успехов там не делал,Так как по характеру был мирный.Разводил он дома певчих пташек,Собирать любил в лугах цветочки.И однажды в поле средь ромашекПовстречался с королевской дочкой.А потом — как в самой доброй сказке —Никаких там страшных поворотов,Лишь любовь да радужные краски.И король-папаша был не против.Вскоре свадьба в королевском доме.(Были гости разодеты в бархат…)А когда король-папаша помер,Скромный рыцарь сделался монархом.Стал он править мирно и не строго —Не страна, а просто луг весенний.Никаких грабительских налогов,Никаких там войн и потрясений.…Вы заспорить можете законно:Что за сказка, если не случилосьВ ней ни тайн, ни кладов, ни драконов?И зачем она, скажи на милость?А затем, что это ли не подвиг:Сделать жизнь счастливою и сладкой?Чтобы по одной (а то и по две)Дети утром ели шоколадки!И затем, что разве не геройство —Вбить в сознанье граждан крепко, тугоОчень удивительное свойство:Никогда не обижать друг друга.И затем, чтоб нынче помиритьсяВсе, кто в ссоре, захотели сами.И затем, что этот скромный рыцарь —На рисунке у Русецкой Ани.

27 ноября 1994 г.

Отряд «Каравелла»

Памятник

Невозмутим на вздыбленном коне(Как Бонапарт на полотне Давида)Сжал всадник губы — строг, суров и нем,И полон полководческого вида.Прошел под барабан парадный строй.Отговорили все, кто должен, речи,А всадник был по-прежнему герой:Как всё из бронзы — недвижим и вечен.Увы, война сегодняшнего дняДо бронзовых ушей не долетала,И всадник знай удерживал коня,Чтоб тот не вздумал прыгнуть с пьедестала.Довольны были, кто стоял кругом,Как конь послушен маршальской деснице,И ветеран потертым рукавомНеторопливо промокал ресницы.Шептались две студентки в стороне,А женщина усталая сказала:«Все больше медных всадников в стране,Все больше беспризорных на вокзалах».

1995 г.

Музыкальная драма

Стараясь понравиться девочке Варе,Я вздумал учиться играть на гитаре.Гитару я взял у соседа. И смелоСказал: «Научусь. Это плёвое дело».Недаром вчера маме в школе сказали:«Поверьте, ваш мальчик весьма музыкален.Недавно, забывшись во время урока,Свистел он «Раскинулось море широко».Потом уточнили, что песню о мореДосвистывал мальчик уже в коридоре…Я дома сказал: «Позабудем про старое!Я, мама, теперь занимаюсь гитарою».Мечтал я: однажды небрежно и гордоПри Варе на струнах возьму я аккордыИ в теплой тональности Марка БернесаСпою ей про Костю из славной Одессы…Гитару я вскоре буквально заездил,А девочка Варя однажды а подъездеСказала подружке (забыл ее имя):«Уж лучше б свистел, это все же терпимее»О, злая бесчувственность женской натуры!Я понял, что глупы девчонки, как куры,Что нету у них благородства ни крошки.И с горя учиться решил на гармошке…Летят наши годы со скоростью звука.У девочки Вари теперь уж два внука,А я не освоил ни струн, ни гармони.Умею играть лишь на магнитофоне.А чтоб одолеть ревматизм и невзгоды,Свищу иногда, как в мальчишечьи годы —Не в стиле битлов, не в традициях рока,А просто «раскинулось море широко»…

1995 г.

Сюжет этот странный и вечен, и нов,Как серпик луны тонкорогий.Он — город, проросший из сказочных снов,Он — шепот, он голос Дороги.Трамвай заплутал среди улиц пустых,Густеет коричневый вечер.Фонарь одинокий. Как джунгли — кусты.И крепнет надежда на Встречу.А если мне сон досмотреть не даноИ в тайну его — не пробраться,То все же там светит родное окно(Которого нет на планете давно)Сквозь вечную даль субпространства…

1995–1996 г.

Песня для отрядного фильма

«Легенда о Единороге»

…Как спасение, как спасение,К нам приходят ясные сны.Гаснет красное настроение,Слышен голос счастливой страны.Мы уйдем по рельсам заброшенным —Это лучшая из дорог.Нам поможет вспомнить хорошееРядом скачущий Единорог.Пахнет влагой листва тополиная,Рельсы тянутся на закат.Может, будет дорога длинною,Может — вовсе недалека.Ночь пройдет, и желтыми краскамиВновь зажгутся капли в траве,Наши плечи согреет ласковоНезнакомый новый рассвет.Пусть сверкает росами звонкимиМежду шпал голубая траваИ над синими горизонтамиВстанут дальние острова.И не будьте к нам слишком строгими,Если, веря странному сну,Вновь уходим с Единорогом мыВ неизвестную вам страну.

1996 г.

Герману Дробизу в день 60-летия

Эта истина, Гера, предельно ясна:Время гонит нас злыми волнами.Мне тебя никогда, дорогой, не догнать —Целых семьдесят дней между нами.Но, с другой стороны, эта разность малаИ не делает в жизни погоды.Жаль, полвека назад нас судьба не свела —В незабвенные школьные годы.Мы б с тобой от души погоняли футболВ травах послевоенного детства.А теперь — хоть о праздничный стол бейся лбом —От «маститости» некуда деться.Но надеюсь, что память о юной травеНикакой юбилей не заглушит.В наш дурацкий такой, в наш «компьютерный» векПусть не вянет она в наших душах.

Прости меня, Гера! Стыжусь и терзаюсь,О скудости дара весьма сожалея.Но что еще мог полунищий прозаикСобрату вручить в трудный день юбилея?Конечно, в подарке моем мало толка(Не каждый прочтет этот труд увлеченно).Но можно ведь просто поставить на полку,Тем более, что корешок — золоченый.

4 августа 1998 г.

К собственному юбилею

Мое на свете появленьеПотребовало много сил,Но моего соизволеньяНа этот самый акт рожденьяНикто, конечно, не спросил.Но что тут делать? Жить-то надо,Коль родился на этот свет.Хотя я с первого же взглядаУвидел, как в нем много яда,А справедливости в нем нет.И вот, живя еще в пеленках,Я часто размышлял в те дниО злом бесправии ребенка,И в голове свежо и ёмкоФормировались темы книг.А дальше жизнь была короткой —Романы, драки, поезда…Писал, печатался, пил водку,Шил паруса и строил лодки —И так наматывал года.И постарел я неумело:Среди круговерченья делЯ одряхлел широким телом,Но к пенсионному уделуПривыкнуть так и не сумел.Бывает утром: сон расколот,Вставать с постели вышел срок,И ойкаешь как от укола:«Ну вот, опять тащиться в школуИ вновь не выучен урок…»

9 октября 1998 г.