Георгий Почепцов - Замок на загадочной планете

— Совсем ты у себя в глуши дикий стал. Это ж рейсовый ковер-самолет отправился. Ровно в полдень.

И действительно: над головами не обращающих на него никакого внимания горожан проплыл ковер-самолет. Он развернулся и скрылся за облаками. Зверев проводил его восхищенным взглядом.

Перед Пафнутием расступилась дворцовая стража, и они вдвоем вошли во дворец.

Царь печально сидел на троне, над которым были вязью выведены буквы «Да здравствует наш царь, батюшка Горох XVIII».

— Выполнил твой приказ, царь-батюшка,— отрапортовал Пафнутий.

— И что?

— Яга, говорит, все; будет, говорит, в самом наилучшем порядке.

— А это кто? — царь взглянул на Зверева.

— Так племянник.

— Племянника привез тоже. Молодец. На войну — дак всем миром. Хвалю.

— Да это...

— Ладно-ладно — остановил его, царь — Коли нам такое приказание привез, собирай войско, в поход.

— А куда вы? — шепотом спросил Зверев.

— На супостатов, идем. На ту сторону горы Хрустальной.

— Их разбить надобно, — топнул ногой царь.

— Сделаем, царь-батюшка!

— Впереди поставь мужиков, пожилистее. Вдруг они людоедов наперед пустят. Пока людоеды то да се, мы вторым рядом ударим.

— Да зачем же вам войной идти?—не выдержал Зверев.

— А это, кто?

— Да племяш.

— А чего ж он у тебя такой непонятливый? Мы на супостатов, а он зачем...

— Сейчас я ему растолкую. Не гневайся! только понапрасну, царь-батюшка. Слушай ты племяш, как же нам с ними не воевать, коли им с нами не воевать невозможно. Укумекал?

— Но почему? — повысил голос Зверев,

— Ето кто такой горластый?— пробудился от дремы царь.

— Да племяш он.

— Защищать?! А голову с плеч?

— Да не мой он племяш а Бабы Яги. Я как к ней съездил, предсказания ее разузнал, она и говорит: встретишь там мого племяша, не обижай.

Зверев смущенно отвернулся, и тут от удивления чуть не подпрыгнул на месте. За окном, сидел ворон и, растопырив три пера, показывал их Звереву, мол, с тебя, служивый, таки три ящика кефира.

Звереву ничего не оставалось, как кивнуть головой. Ворон взмахнул радостно крыльями и улетел.

— Коли так,— задумчиво сказал царь,— записать его в войско. И пускай в поход со всеми идет. Мы должны у ентих врагов забрать то, что по праву должно принадлежать только нам!!

— Точно!—кивнул головой Пафнутий.

— Три дня пускай, подучится, и в путь со всеми,— махнул рукой Горох XVIII.

Смилуйся, батюшка-царь!—лихорадочно, вспоминая сказочные слова, бухнулся на колени лейтенант Зверев.

Царь испуганно подпрыгнул на месте, поджал ноги и уставился на Зверева.

— Племяш это,— показывая на Зверева, сказал Пафнутий.

Царь постепенно пришел в себя.

— Ага, струсил. Вот и струсил! — Он принялся обрадованно потирать руками.

— Не может быть,— недоверчиво смотрел на Зверева Пафнутий.

— Вставай, вставай, ладно уж,— царь принялся прохаживаться перед троном.— Учту твоей тетки заслуженное прошлое и оставлю тебя при дворце.

— Не понял ты меня, царь,— встал на ноги Зверев, которому никак нельзя было здесь терять трех дней на обучение в царском войске.— Не против службы я. Хочу только идти первым, все разведать, все разузнать. А войско уж за мной пойдет, я выведаю.

— Хвалю,— обрадовался царь, и улыбка набежала на уста Пафнутия.

— Приодеть его по-царски и меч булатный выдать. Иди к другому моему министру, он обо всем и распорядится.

Зверев вышел из царской светелки и зашагал по дворцу, пока не наткнулся на дубовые двери.

«Кто войдет без доклада, тому головы не надо»,— было выведено на них старинной вязью. Зверев понял, что тут и должен быть министр-распорядитель.

Лейтенант осторожно распахнул эту дверь.

Там сидела девица в кокошнике перед еще одной дверью. В современном учреждении ее бы назвали секретаршей. По лавкам густо сидели люди. Бороды их доходили до земли.

Зверев сделал несколько шагов.

— Не пущу,— заголосила девица, закрывая собой дверь к министру-распорядителю,— прием только на той неделе будет.

— Мне ж на войну.

— На той неделе и приходи.

Очередь неодобрительно загудела.

— Мы, сынок, еще с той войны сидим,— сказал Звереву один из посетителей.

— Я ж по цареву распоряжению! — наступал на нее Зверев.

— Тут всем распоряжается Сам,— вскинула носик секретарша.

— Ах, бюрократы проклятые! — грюкнул по столу Зверев.

— Бю... Как сказал, а ну, повтори! — завизжала секретарша в кокошнике.— Стража!

Неизвестно, чем бы закончилась эта стычка, если бы дверь не распахнулась и на пороге не появился бы министр-распорядитель.

— Что за шум?

— Вот дружинник безродный без очереди лезет.

— На войну мне,— повторил Зверев.

— И что с того,— нахмурил брови министр-распорядитель.— Сказали тебе, приходи на той неделе.

— Да война раньше будет.

— У вас этих войн семь пятниц на неделе. Почему в плане ее нету, вон на стене график всех войн, где там ваша? Нету! Значит, на нее и нет ничего. Кончилось у меня все. В том квартале приходи. Тогда и воюй.

— Хоть меч мне булатный дайте. А одежонку можете не давать. Мне Баба Яга выделила эту, она и сгодится.

— Кто? — приостановился у двери министр-распорядитель.

— Баба Яга, значит.

— А ты ей кто?

— Племяш.

— Что ж молчал, заходи. Гостем будешь.

Зверев недоуменно посмотрел на него.

— Марья, квасок организуй,— обратился он к своей секретарше. Очередь возмущенно загудела.

— Цыц! — Замахнулась на сидящих бородачей секретарша в кокошнике, и те испуганно смолкли.

Побаловавшись вволю кваском, министр дернул, за веревку, и в приемной звякнул колокольчик.

— Сего молодца,— кивнул министр-распорядитель на Зверева вошедшей секретарше в кокошнике,— приобуть и меч булатный из дефициту выдать.

— Постараемся. Уж мы постараемся,— порумяневшая секретарша повела Зверева за собой...

На рассвете Зверев скакал из дворца по дороге, уходящей в местную глушь.

Через некоторое время Зверев привычно глянул на руку, забыв, что часов там давно не было. Поглядев по сторонам, Зверев попытался прикинуть, какой сейчас может быть час. Но нигде, конечно, не было и башенных часов. Вокруг шумел лес, и Зверев пришпорил коня.

Надо было спешить, ведь вскоре должно было выступить царево войско. Оно было готово к походу и ждало сигнала. Теперь все зависело только от Зверева.

Глава пятая.

ДВА РЫЦАРЯ

Зверев скакал, прижимая к груди цареву грамоту. В ней было сказано, что он купец, готовый купить в королевстве Захрустальном триста зеркал волшебных говорящих в обмен на каменья драгоценные. Как понял Зверев, каменья были только в царевой стране. Зато жители королевства Захрустального хорошо умели делать тогдашние переговорные устройства — волшебные зеркала. Этими зеркалами были обеспечены все терема царства, так что все новости передавались достаточно быстро и качественно.

Зверев мчался едва разбирая дорогу. Внезапно перед ним появились двое рыцарей, сражающихся, как оказалось, не на жизнь, а на смерть.

— Остановитесь! — закричал Зверев.

Рыцари неохотно приостановили свой поединок.

— Удаляйся, чужеземец, и не мешай нам,— ворчали рыцари, поднимая снова копья.

— Из-за чего ваш спор, может, я смогу помочь? — попытался помешать кровопролитию Зверев.

— Посмотри на мой стяг,— сказал один из рыцарей.

— Рыцарь Правого замка,— прочел Зверев.

— Ты на мой посмотри,— попросил другой.

— Рыцарь Правого замка,— и там прочел Зверев.

— Он смеет утверждать, что его замок справа, а мой слева,— возмущался один из рыцарей.

— Это он смеет так утверждать, вопреки очевидному,— наступал другой.— Но ведь на самом-то деле все не так. Мой замок, естественно, справа, а его слева.

— Ничего я не пойму,— крутил головой Зверев.— Где же ваши замки?

— Вон смотри,— и рыцари указали копьями каждый на свой замок.

Зверев увидел прекрасный замок с зеленой крышей и не менее прекрасный замок с голубой крышей. Конечно, они оказывались то слева, то справа, смотря как к ним стоять: спиной или лицом.

— Теперь и ты видишь, чужеземец, что мой замок правый, а этого нечестивца левый.

— Ха-ха-ха! — смеялся другой рыцарь.— Его замок справа. Не бывать этому.

Зверев подозвал рыцарей к себе.

— Смотрите так.

— Ура! — запрыгал в седле первый рыцарь.— Я же говорил, мой замок справа.

— Я убью тебя, чужеземец,— прошептал другой рыцарь, сжимая рукоятку меча.

Но Зверев поставил их теперь спиной к замкам, и все переменилось.

— Ты колдун! — испугался один из рыцарей.— Теперь мой родной замок уже не справа, а слева. О боги!