Борис Батыршин - Коптский крест
— Аболиционистам! — поправил мальчика Олег Иванович. — Здесь их так называют — во всяком случае, журналисты и народовольцы. Не будем идти против традиций.
— Так, значит, сначала Гражданская война, — продолжил он, — а потом… ну, например… как ты сказал, Калифорния? Помнится, Марк Твен описывал в своем «Налегке»[42], как старатели в Неваде праздновали победу при Геттисберге[43]… Да, так и порешим: после войны я обосновался в Неваде, пытался искать серебро Но месторождения к тому времени были исчерпаны, и потому ничего у меня не вышло. Потому и вернулся на Север, в Канадскую конфедерацию[44]… подробности потом уточним. В общем, женился, появился сын — ты, то есть, — ну а дальше — назад, на Аляску, из ностальгических соображений. Пойдет?
— Пойдет, — великодушно согласился Иван. — И, главное — места уж очень дикие: что Невада, что Аляска… что Канада. Вряд ли во всей Москве найдется хоть десяток человек, что там побывали.
— Может и найдется, — задумчиво покачал головой Олег Иванович. — Как минимум, в Москве есть отделение Императорского Географического общества[45]. Очень, знаешь ли, господа деятельные — проводят публичные чтения, и, стоит появиться в городе путешественнику из экзотических краев — немедленно приглашают выступить. Ну, положим, не каждого так зовут, — но вот мы с тобой, с такой биографией, которую себе сочинили, их внимание непременно привлечем. А там сидят люди знающие, их провести будет непросто…
— Ясно, — кивнул Ваня. — Значит, от географов держимся подальше. А кто еще нас может расколоть?
Олег Иванович задумался. — Есть еще Московский Университет, географический факультет. Туда нам тоже не надо. А так — Москва город не слишком-то ученый, недаром ее со времен Петра называли «купеческой столицей». Но все же — образованных людей здесь хватает, а посему — ухо держим востро и лишнего не болтаем.
— Ты мне вот что скажи. Сегодня 13 мая — то есть, у тебя еще две недели учебы. Решил гульнуть под соусом путешествия во времени?
Ваня скривился, как будто откусил лимон.
_ Ну ладно, пап, у меня уже все годовые выставлены. У нас уже пятерых родители забрали — уезжают кто куда. Может, позвонишь нашей классной? Они разрешат, тем более, у меня всего три четверки в году…
Олег Иванович усмехнулся:
— Ну, ты хитрован. Одно тольк и спасает тебя — что и правда, с учебой все хорошо. Ладно, завтра отзвонюсь вашей Екатеринне Александровне, уладим как нибудь это дело.
Екатериной Александровной звали Ванину классную руководительницу, англичанку. Услышав о том, что две недели школы отменяются, мальчик повеселел. Однако, сумасшедший день все же давал о себе знать — силы давно были на исходе.
Ладно, — зевнул Ваня, — пойду я, пожалуй, все же посплю.
— И то верно, — поддержал отец. — День завтра длинный. Во сколько мы там обещали быть, в 4? А до того нам еще уйму дел надо переделать. Ты иди, а я пока с картинками разберусь — и тоже на боковую.
Глава девятая
Давно я так не спал! И ведь лег не так уж и поздно — где-то часов около 11-ти. Вот что значит эмоциональная перегрузка — со второй попытки отрубился, хоть стреляй над ухом. И, главное — никаких снов! Обычно мне всегда сны снятся, я даже иногда их запоминаю, а тут — как отрезало. Видимо, мозг просто не смог справиться с избытком эмоций и впечатлений — и отключился.
Но к делу. Когда я продрал глаза, отца дома не было — он уехал в редакцию «Вестника живой истории». И ведь не лень было в такую рань!
Впрочем, дело, как выяснилось, того стоило. Главред «Вестника», давний приятель отца и пожилой реконструктор из клуба «Московское ополчение», был фанатом эпохи Александра 2-го. И даже порывался создать в Москве клуб на тему русско-турецкой войны 1877 года. Дело пока шло ни шатко ни валко, поскольку период этот у реконструкторов особой популярностью не пользуется; но в своем журнале Михаил Антонович Сокольников (так звали главного редактора) давно и с успехом ведет рубрику «Россия двух Александров», посвященную периоду от Крымской войны, до, примерно, конца 19-го века. И отец хотел предложить ему серию «фоторепортажей» из Старой Москвы — и, для начала, повез сделанные мной вчера снимки. Могу представить, как он будет объяснять их происхождение: «Видите ли, коллега, работы выполнены одной группой талантливых молодых людей с помощью новейших приемов 3Д-графики. Методика еще не опубликована, так что, они не хотели бы раньше времени раскрывать свое инкогнито, и взяли с меня слово…»
Как же! ЗД графика! Одно хорошо — сотрудники этого самого «Вестника» — настоящие динозавры цифровой эпохи, и в трехмерке разбираются примерно как я в балете. Так что объяснение имеет шанс прокатить; ну а когда картинки попадут в журнал — уж точно никто не разберется, не то качество печати.
К чему это я? Ах да, главный редактор. Вас, наверное, удивило, зачем отец затеял эту историю с иллюстрациями для журнала? А ведь все проще простого: этот редактор-реконструктор, ко всему прочему, еще и серьезный историк — и не любитель какой-нибудь, подвизающийся популярными книжонками, а целый доктор наук. Причем докторскую он защищал как раз по эпохе Александра 3-го, Миротворца — не помню вот, по какой теме, хотя отец и упоминал.
В общем, он мог быть нам крайне полезен. Дело в том, что дядечка этот работал не только редактором. Это было, скорее, его хобби, а так — он состоял научным сотрудником в отделе фондов документации ГИМа. Надо ли говорить, каким бесценным кладезем информации мог, при необходимости, стать такой человек! Нет, отец не собирался раскрывать ему наши тёмные тайны, и как раз для этого понадобилась легенда с фотоподборками-«реконструкциями»; предстояло, под видом подготовки очередных материалов, провернуть архивный поиск по нужной нам тематике.
Да и клуб его тоже представлял для нас некоторый интерес. Задумывая свое военно-историческое общество «Александровская Россия», Сокольников обзавелся солидными спонсорами — и в том числе, известной киностудией, выпекающей, как горячие пирожки, телесериалы. Причем — немалая их часть была посвящена дореволюционной России. Подобная теле-жвачка с успехом шла по центральным каналам, и, хоть и не могла претендовать на историческую точность, но все же, была предпочтительней очередного сезона каких-нибудь бесконечных «Доньи Эстебании» или «Десант рвет всех».
Сотрудничество с телестудией реконструкторы наладили на почве массовок, ну и, разумеется, проката костюмов и прочего антуража. Отец же намеревался, со своей стороны, предложить студии наши фотоподборки; предполагалось, это пригодится декораторам и костюмерам, работающим над историческими сериалами. Правда, их еще предстояло в этом убедить.
Кроме того, отец, прикидывая способы укрепления нашей финансовой базы, хотел наладить через «Александровскую Россию» сбыт раритетов из 19-го века. Причем, самых разных — от старого оружия до одежды и предметов бытового обихода.
То есть, это мы с отцом будем знать, что покупателям предлагаются самые натуральные раритеты, а вот они сами будут уверены, что это лишь новоделы — правда, высочайшего качества и должным образом состаренные. Эдакая подделка наоборот — помните, как в «12-ти стульях»? «Мадам, вас обманули. Вам продали куда более дорогой мех!» А иначе — никак; происхождение подлинных старинных вещей, да еще и в значительных количествах объяснить будет непросто.
В общем, всех проблем это, конечно, не решало. Ведь мало придумать, что тащить с той стороны — надо еще и решить, как раздобыть наличные в 19-м веке. Если здесь вопрос финансов перед нами пока не стоял (именно, что пока — если браться за дело всерьез, то встанет, и очень скоро), то как решать эти вопросы там, мы пока не придумали. А деньги были нужны, причем уже сейчас! И даже не в конках и пирожках дело — дядя Николки готов был сдать нам «премиленькую», как он выразился квартирку. Да будь она хоть заведомым клоповником, — главное, что квартира эта располагалась аккурат над тем участком стены дома, в которой появлялась заветная подворотня с порталом! Отец полагал, что упускать эту возможность нельзя, но — все упиралось в деньги. Опять же — местное платье, ну и повседневные расходы… да и все те раритеты, которые папа собирался сбывать реконструкторам, тоже придется покупать в 19-м веке за наличные, так?
В отчаянии я даже полез на интернет-аукционы нумизматов — в надежде отыскать по приемлемой цене купюры, имевшие хождение в 1886-м году. Но очень скоро сообразил, что это дохлый номер. Совсем. Нам, можно сказать, не повезло со временем — если пятисотрублевую купюру («Петра»[46], на тогдашнем слэнге) 1900-го года выпуска можно было приобрести за вполне доступные 4–6 тысяч современных рублей, то та же по достоинству банкнота, скажем, 1881-го года стоила не меньше полутора тысяч евро. Это уже не говоря о сохранности — ни один нормальный торговец не согласится принять настолько ветхие бумажки, дураков нет.
