Эрин Хантер - Дымная гора
— Нет, не как медведи, — возразил Уджурак. — Я не могу объяснить, но точно знаю, что это не так.
— А я их все равно не боюсь! — заявил Таккик и, выбежав на Черную тропу, помчался на другую сторону.
— Идем, — скомандовал друзьям Токло. Он тщательно принюхался и прислушался, но огнезвери были далеко.
— Ты первая, Луса, — сказал он.
Луса осторожно поставила лапу на Черную тропу, глубоко вздохнула — и помчалась вперед.
Кубарем скатившись в траву на другой стороне, она замерла, закрыв нос лапами.
— Ненавижу Черные тропы, — крикнула она друзьям. — Они очень плохо пахнут! И я знаю, что огнезвери убивают тут зверей. Эти Черные тропы все равно что дороги смерти. Почему духи не уничтожат их?
— Потому что у них силенок не хватает, — презрительно фыркнул Таккик, стоявший на самом краю Черной тропы.
— Постойте-ка, — остановил Токло уже собравшихся бежать Каллик и Уджурака. — Мне кажется, огнезверь на подходе.
Теперь он ясно чувствовал слабое дрожание тропы под лапами.
Каллик и Уджурак попятились в кусты, и Токло заметил, как Каллик испуганно проводила взглядом пробежавшего мимо огнезверя.
— Теперь пора! — крикнул он.
Они дружно выбежали из кустов и бросились бежать через тропу. Уджурак первый добежал до противоположного края, и Луса радостно боднула его головой в бок.
Токло не спускал глаз с Каллик: он не знал, доводилось ли ей переходить Черные тропы раньше или это ее первая попытка. Что ж, она держалась молодцом! Бежала рядом с ним и даже не вздрогнула, когда сбоку вновь послышался нарастающий рев огнезверя.
Они вместе спрыгнули в траву и присоединились к остальным.
— Молодец, — похвалил Токло Каллик. — Ты не трусиха. Теперь ты по-настоящему стала одной из нас.
— А Таккик? — быстро спросила Каллик. — Он тоже наш?
Токло не ответил. Он хотел быть терпимым, хотя бы ради спокойствия остальных, но плечо болело нестерпимо, а злость на Таккика никак не хотела успокаиваться. Что бы ни думали остальные, Токло никогда не сможет доверять этому противному выскочке и не станет считать его своим!
Он посмотрел за спину Каллик и даже зажмурился от изумления. Впереди, на сколько хватало глаз, громоздились берлоги плосколицых, полыхающие ненастоящим желтым светом, похожим на горящие взоры огнезверей. Раньше берлоги были скрыты склоном холма, но теперь перед медведями расстилалось настоящее лежбище плосколицых, преграждавшее им путь к Большой реке.
А он-то думал, что огнезвери и маленькая берлога плосколицых были самой большой опасностью на пути к реке! Похоже, настоящие опасности только-только начинаются.
ГЛАВА VIII
КАЛЛИК
Наступила настоящая ночь, хотя небо по-прежнему полыхало от огней, льющихся из берлог мягколапых. Каллик моргала и щурилась, пытаясь рассмотреть, что за земля лежит за берлогами. Дымная гора черным пятном загораживала половину неба.
Токло провел их вдоль ручья до места, где росло несколько кустов и деревьев. Каллик с завистью посмотрела на Лусу, которая подбежала к кусту и принялась жадно жевать веточку. От голода у нее даже в животе заурчало.
— Фу, — скривилась Луса, откусив кусочек коры.
— Давайте останемся здесь на ночь, — предложил Токло. — Нам нужен отдых. К берлогам пойдем утром.
Он стоял на трех лапах, прижимая четвертую заднюю к животу, и Каллик поняла, что ему очень больно. Она почувствовала укол вины — ведь это все из-за Таккика! Ей совсем не хотелось идти к берлогам средь бела дня, но не посмела спорить с Токло, которому больше других нужен был отдых.
Луса немедленно плюхнулась на траву и почти мгновенно уснула.
Таккик отошел от всех и уселся отдельно, устало сгорбив плечи и угрюмо поглядывая на остальных. Каллик видела, что он еще не успокоился после драки с Токло и открывшейся ему тайны Уджурака.
Токло вошел в ручей, с наслаждением полоща лапы в ледяной воде. Каллик догадалась, что он хочет промыть раны, оставленные когтями ее брата. Ох уж эти медведи! В этом смысле Токло ничем не лучше ее брата — слишком гордый, чтобы признаться, как ему больно, и попросить помощи!
Уджурак вышел из кустов с пучком каких-то трав в зубах и бросил их к лапам Токло.
— Это тебе, — тихо сказал он медвежонку. — Вотри в царапины, когда закончишь полоскаться.
Токло что-то неразборчиво буркнул и сердито посмотрел на Таккика. Каллик тоже повернула голову к брату. Как же они все-таки похожи: два упрямца, пытающиеся выжить во враждебном мире! Неужели они сами этого не замечают?
Пока Уджурак деловито обнюхивал шерсть Токло и осматривал его раны, Каллик устало доплелась до травы и прилегла рядом с братом, стараясь не дотрагиваться до него. Она не знала, захочет ли Таккик спать с ней рядом, как раньше, но ей все равно хотелось быть как можно ближе к нему.
Яркий свет, лившийся из берлог, придавал ночному небу над рекой неприятный рыжеватый оттенок, из-за которого даже звезд не было видно. Впервые за долгое время Каллик не чувствовала близость ледяных духов. Горячий воздух потрескивал, словно перед грозой. Шерсть у Каллик отяжелела и слиплась от грязи. Она поворочалась, пытаясь устроиться поудобнее, но сон никак не шел, несмотря на смертельную усталость, от которой лапы стали тяжелыми, словно каменные. Отвратительный свет пробивался даже сквозь опущенные веки.
Наконец Каллик оставила попытки уснуть и, перевернувшись на спину, стала смотреть в небо, пытаясь разглядеть в нем крошечные звездочки, похожие на маленькие льдинки.
Интересно, видит ли мама их с Таккиком? Гордится ли она тем, что Каллик все-таки разыскала брата? Наверное, ей тоже грустно, что Таккик стал таким. Разве этот озлобленный, грубый медведь похож на маленького Таккика, с которым Каллик играла на льду? Больше всего Каллик было грустно от того, что Таккик даже не сумел понять, какой удивительный медведь этот маленький Уджурак!
Наконец мысли ее спутались, и Каллик провалилась в сон. Ей снились собаки, гуси и Уджурак, превращающийся в огнезверя. Шерсть его становилась твердой и сверкающей шкурой, а глаза зажигались злым, нестерпимым светом.
На заре Каллик разбудил свет, проглотивший и без того короткую ночь. Солнце уже вскарабкалось над деревьями и больно било в глаза. Несколько звездочек еще висели на небе, и утренняя роса сверкала на траве. Теплый мохнатый бок прижимался к боку Каллик, и она затаила дыхание, боясь разбудить брата.
Вскоре Таккик заворчал и заворочался. Не открывая глаз, Каллик еще теснее прижалась к нему, впервые за много лун наслаждаясь уютом и покоем, пусть даже на клочке травы под чистым небом.
— Х-ррррфффф, — пробормотал Таккик. — Хррр-мммбл.
Да-да, именно так он пыхтел, когда просыпался — Каллик с детства помнила это!
«Таккик, милый! — беззвучно взмолилась она. — Что с тобой случилось? Почему ты так изменился?»
Широко зевнув, Таккик откатился от нее. Каллик села и стала смотреть, как он по очереди вытягивает лапы. Потом Таккик отряхнулся и огляделся по сторонам. Остальные медведи еще крепко спали.
Таккик лукаво посмотрел на сестру блестящими круглыми глазами и спросил:
— Хочешь поохотиться?
— Ты серьезно? Прямо сейчас?
— Ну да, — кивнул он. — Вдвоем. Как раньше.
«Не как раньше, — упрямо подумала Каллик. — Раньше с нами была мама, она учила нас, как правильно охотиться». Но зачем лишний раз напоминать брату о Нисе? Вскочив с земли, Каллик принюхалась и спросила:
— Откуда начнем?
— Иди за мной, — покровительственно проворчал брат и, повернувшись спиной к берлогам, зашагал в ту сторону, откуда они пришли накануне вечером. Не доходя до Черной тропы, он свернул в сторону и торопливо затопал в заросли.
Каллик весело бежала следом за братом. Как здорово он придумал! Как давно они не охотились вместе! Может быть, он все-таки одумался и хочет поймать дичь для всех? Может, он даже решил извиниться перед Токло за то, что первым напал на него?
«Нет, пожалуй, настолько он вряд ли изменился!»
На ходу Каллик не забывала обнюхивать каждый кустик, но Таккик, не останавливаясь, шел вперед, не сводя глаз с горизонта. Чем дальше они отходили от остальных, тем быстрее он бежал.
— Кажется, я что-то учуяла, — заметила Каллик и остановилась, тяжело дыша. — По-моему, это кролик. Ты чувствуешь?
Не останавливаясь, Таккик повернулся к ней.
— Нет, — отрезал он. — И потом, тут слишком открытое место. Мы все равно ничего не поймаем. Нужно найти заросли погуще.
Каллик задумалась. Ей показалось, что Таккик ошибается, но она не хотела спорить с ним, особенно теперь, когда он снова стал таким милым. Вздохнув, она послушно зашагала следом.
— Помнишь, как мы охотились на тюленей? — спросил Таккик через плечо. — На свете нет ничего вкуснее тюленей, теперь-то я точно это знаю. Все эти мелкие зверьки даже близко не лежали к тюленятине! Помнишь, какая ловкая была наша мама? Раньше мне казалось, что я никогда не стану таким большим и таким быстрым, но теперь я мог бы с ней потягаться.
