Крессида Коуэлл - Как разговаривать по-драконьи
12. СПЕЦИАЛИСТ ПО ПОБЕГАМ
Слова эти были, конечно, довольно обыденны, но о драконах надо знать одну очень важную вещь: они никогда не бывают признательны. Впервые в жизни Беззубик за что-то благодарил Иккинга.
Вскоре дракончик пришел в себя и, чтобы поквитаться за минутную слабость, цапнул Иккинга за ухо.
Потом Беззубик впал в экстаз и, три раза облетев вокруг головы хозяина, нырнул Иккингу под рубашку и принялся кругами бегать по его груди и спине, пролезая под мышками. Иккинг хохотал до слез, поеживаясь от щекотного перестука крошечных лапок.
— Беззубик, хватит! — взмолился он между приступами хохота, Беззубик вынырнул из-под рубашки, вскарабкался Иккингу на голову и, усевшись на макушке, выпятил грудь и трижды прокукарекал.
Камикадза с интересом наблюдала за происходящим. Особенно ее восхитили странные щелчки и присвисты, которые издавал Иккинг, разговаривая с Беззубиком по-драконьи.
— Кажется, я о тебе слышала, — сказала она наконец. — Ты тот самый придурок, который разговаривает с драконами.
— Разговаривать с драконами — это не дурость, — обиделся Иккинг. — Я заклинаю драконов, а это древнее и очень редкое искусство.
— Итак, мы спасли Беззубика, — резюмировал Рыбьеног. — Теперь остается только один вопрос — кто спасет НАС?
— Как это кто?! САМИ спасемся! — вскричала Камикадза и снова вытащила меч. — СПАСЕНИЕ или СМЕРТЬ! — прокричала она с безумным блеском в глазах. — Кстати, я лучший в Племени Специалист по Побегам. Меня похищают уже не в первый раз…
— Тоже мне, Специалист по Побегам, — фыркнул Рыбьеног, — Вы, Бой-бабы, ужасно самодовольные особы. И кто же тебя похищал прежде?
— Чаще всего — Викинги из других племен, — ответила Камикадза, радостно размахивая мечом. — Остолопы… Гостеприимцы… Мы, Бой-бабы, вечно с кем-нибудь ссоримся. Уж такие мы сердитые уродились. Ну, от Гостеприимцев я удрала без особого труда…
— Без труда? — недоверчиво переспросил Рыбьеног. Гостеприимны считались КРУТЫМИ ребятами.
— Боюсь, даже тебе будет трудновато убежать из Римской крепости, — сказал Иккинг, почесывая Беззубика между рожками; дракончик довольно мурлыкал. — Римские крепости специально строятся так, чтобы в них нельзя было проникнуть и из них невозможно было выбраться. Видела четыре частокола по периметру? А четыре наблюдательных воздушных шара? А часовых на башнях? Не говоря уже о решетке на окнах и о запертой двери. Вряд ли тебе удастся сбежать.
Камикадза самоуверенно улыбнулась.
— Нет таких замков, которые были бы не по зубам Специалисту по Побегам, — заявила она. — Бой-бабу взаперти не удержишь! Мы изворотливы, как ужи, еще не построили такую тюрьму…
— Но если ты такая великая специалистка, почему же ты до сих пор здесь? — осведомился Рыбьеног.
— Я предлагаю подождать, пока мой отец пришлет Военную Экспедицию, чтобы спасти нас, — сказал Иккинг.
— Он же не послал Военную Экспедицию, чтобы спасти Беззубика, — напомнил ему Рыбьеног.
— Да, но я его почти уговорил, — с жаром ответил Иккинг. — Мне почти удалось до него достучаться… К тому же я все-таки его СЫН, а не какой-то там дракон…
Беззубик укусил его за ухо.
— Он придет, обязательно придет, — твердил Иккинг. — Я лучше просто посижу здесь и подожду его. — С этими словами Иккинг уселся на табуретку возле зарешеченного окна, выходящего на море в сторону острова Олух. За окном шел дождь, тусклая непрекращающаяся морось, под которой за пару секунд промокаешь до нитки. — Слышите?! Он обязательно придет..
И все-таки у Иккинга было тревожно на душе. Последний табель сына ужасно разочаровал Стоика, Может, отец решит что из Сопляка выйдет Наследный Принц получше, чем из него, Иккинга? Ведь Сопляк всегда получает 10 баллов из 10… Может, отец даже рад, что он, Иккинг, исчез… Может, отец вообще не придет…
13. ТЕМ ВРЕМЕНЕМ НА ОСТРОВЕ ОЛУХ
Тем временем на острове Олух Стоик Обширный сидел за столом в своей командирской хижине, тяжело подперев голову руками, и вздыхал.
— Вождь не ведает боли… — снова и снова повторял он про себя. — Вождь не ведает страха… Вождь должен быть выше любых слабостей, любых личных чувств…
Но, как ни странно, от этих слов легче ему не становилось.
— Будут у меня и другие сыновья… — говорил он себе. А ветер ревел над океаном, ворошил мокрые папоротники на холмах, распахивал двери и хлестал дождем, и сквозь его завывание Стоику слышалось: «Но такого, как Иккинг, не бу-у-у-удет».
«Ну что я за Вождь? — сокрушенно спрашивал себя Стоик Обширный. — Вот Чернобород Оголтелый ни минуты не колебался бы! Чернобород Оголтелый давно бы понял, что во всём виноваты Бой-бабы. Он давно бы объявил Бой-бабам войну и гнал бы их поганой метлой до самой Валгаллы…»
Тут взгляд Стоика Обширного упал на Римский шлем, и в душе его зародилось Черное Сомнение.
Неужели Иккинг был все-таки прав? Неужели Римляне нашли дорогу к Внутренним Островам и пришли сюда, Викингам на погибель?
В очередной раз вздохнув, Стоик взял со стола лист бумаги. На нём он несколько минут назад написал:
План номир один: плыть к островам Бой-бап и фсех мачить.
Стоик взял перо, обмакнул его в чернила и приписал ниже:
План номир два: отправить ваенную икспидицию к Римской крепасти.
Но на какой из этих планов решиться?
Да, быть Вождем — весьма непростое дело.
14. ПОБЕГ КАМИКАДЗЫ
Всю следующую неделю Иккинг просидел у зарешеченного окна, высмаггривая Военную Экспедицию Стоика Обширного.
Беззубик сидел у Иккинга ни голове. Эта его привычка была хорошо знакома мальчику: именно там Беззубик устраивал себе насест, когда он, Иккинг, ходил к Обрывам наблюдать за драконами. Иккинг делал наброски и зарисовки, из которых постепенно сложилась утраченная ныне книга, а Беззубик восседал у него на макушке, закрыв один глаз и прищурив другой, и высматривал беспечных кроликов себе на обед. Они могли часами сидеть в умиротворенном молчании, без слов прекрасно понимая друт друга.
Вот и теперь они точно так же сидели, глядя в окно, и ждали, ждали, ждали, когда же на горизонте покажутся корабли Стоика Обширного. А корабли всё не показывались и не показывались…
Римляне держали узников в высокой Башне с толстенными стенами. Единственное преимущество в положении пленника — то, что ему не надо выходить на улицу.
Потому что на улице беспрестанно шел дождь. Не та будничная, хорошо знакомая назойливая изморось, к которой юные Викинги давно привыкли у себя на родине; нет, за окном хлестал нескончаемый ливень, какой бывает только на островах Варварского Архипелага, самом мокром месте нашей славной зеленой планеты. Дождь шел целую неделю; казалось, небеса превратились в большое серое ведро, оно опрокинулось и теперь выливало всю скопившуюся в нём воду на несчастных обитателей Земли.
Римляне были опытными путешественниками, но они не привыкли к такой погоде. Да и как к ней привыкнешь? Из окна своей Башни Иккинг с интересом наблюдал, как тренировочная площадка для солдат постепенно превращается в черное глинистое месиво. Подогреваемый бассейн Консула переполнился и залил конские манежи. Кухонные рабы трудились по колено в воде. Даже Башня, и та осела на несколько сантиметров — вода подмыла и размягчила ее фундамент.
Единственная польза от дождя заключалась в том, что он приглушил крики запертых драконов. В дождь драконы, как известно, спят. Кожа у них водонепроницаемая, так что они просто складывают крылья над головой, будто зонтик, и сладко дремлют.
А в башне было хоть и скучно, зато сухо. К тому же, юным викингам разрешили оставить мечи и щиты, чтобы они могли поупражняться перед выходом на арену в Сатурнову Субботу.
Один из солдат каждый день приносил им поесть. Еды было вдоволь, хотя (на вкус Иккинга) она была несколько жирновата. Свинья, начиненная сурками, начиненными жаренными на углях лягушатами и устрицами в сметане, — это, пожалуй, было чересчур изысканное блюд. Если же приносили пирог с драконами или Простых Садовых в тесте, юные Викинги дружно отказывались есть.
Что касается Беззубика, тот вообще почти ничего не брал в рот. Сколько Иккинг его ни уговаривал, дракончик воротил нос.
— Римская еда — б-б-бяка, — хныкал он. — Ч-ч-ческока много. Р-р-рыбы хочу. Хочу м-м-макрели…
Камикадза же носилась с планами побега. И все они были один безумнее другого.
Сперва она уговорила Иккинга и Рыбьенога сплести из их жилетов длинную веревку, привязала к одному концу этой веревки рыбью голову, а другой прикрепила к решетке. Потом три ночи подряд она бросала рыбу из окна, надеясь, что ее поймает пролетающий мимо дракон. Наконец ее терпение было вознаграждено: рыбу поймал голодный Громмель. Он улетел с добычей, веревка натянулась и лопнула, заодно выворотив с корнем решетку на окне. Камикадза вылезла из окна, спустилась по обрывку веревки и повисла в двадцати метрах над землей. Так она и висела, сколько могла, потом все-таки разжала пальцы и приземлилась прямо на голову толстому Римскому солдату, под зонтиком игравшему в кости с парой приятелей.
