Возвращение Цицерона - Андрей Васильевич Саломатов
— А почему только руки? — удивился Владислав Валентинович.
— Без рук в милиции никак нельзя, — ответил сержант. — Честь нечем отдавать.
— Даешь Цицерону человеческое тело! — громко завопил Фуго и кивнул бывшему грузовому роботу. — Ничего, Цицерон, мы с тобой еще не одну планету обойдем. Дай мне только заработать на космический корабль.
Через полчаса, поблагодарив хозяев за компанию и чай, гости разошлись по домам. Алеша забрал голову Цицерона к себе в спальню, и вскоре во всем доме погас свет. Но два друга — мальчик и бывший грузовой робот — еще долго шепотом разговаривали, пока у Алеши сами собой не закрылись глаза.
Глава четвертая
На следующий день Фуго поднялся раньше всех. Он вскочил с дивана в шесть часов и первым делом бросился наверх, в спальню к Алеше.
— Цицерон! — открыв дверь, громким шепотом позвал Фуго. — Ты сочинил мне речь? Скоро приедут снимать обо мне фильм.
— Конечно, сочинил, — ответил робот. — Бери бумагу, авторучку и записывай, а я буду диктовать.
— Ну слава Богу, — с облегчением вздохнул Фуго. — Я думал, ты меня надуешь.
Мимикр быстро сел за Алешин письменный стол и приготовился писать.
— Надуешь! — возмутился Цицерон. — Ты меня плохо знаешь. Мое слово крепче железа…
— Хватит болтать, — перебил его мимикр. — Мне еще нужно успеть выучить речь. Не буду же я читать ее по бумажке. Так что давай начинай.
В это время проснулся Алеша. Он потянулся, сладко зевнул и спросил:
— Что, уже утро?
— А ты разве не видишь? — ответил Фуго. — С минуты на минуту из Москвы приедут снимать документальный фильм, а я еще даже не слышал своей речи.
Алеша посмотрел на часы и, повернувшись лицом к стене, проговорил:
— Только, если можно, потише. А то вы забираетесь ко мне в сон и там ругаетесь.
— Я никогда не ругаюсь во сне, — ответил Фуго.
— В своем, может, и не ругаешься, — засыпая, сказал Алеша. — А в моем — еще как.
Против обыкновения мимикр не стал спорить с Алешей. Он кивнул Цицерону и уткнулся в лист белой бумаги.
— Поехали, я начинаю, — как можно тише сказал бывший грузовой робот и начал диктовать:
— «Уважаемые господа и граждане! Взгляните на меня, маленького жалкого мимикра, который из конца в конец пересек всю необъятную Вселенную только для того, чтобы увидеться с вами…»
— Стоп-стоп-стоп, — перебил его Фуго. — Начало хорошее, вот только не надо называть меня «жалким». Давай напишем «отважного мимикра».
— Пожалуйста, — сразу согласился Цицерон и продолжил:
— «Я, недостойнейший сын своего несчастного народа, передаю вам самый пламенный привет от разумных представителей всех планет, где мы побывали. А их много…»
— Стоп, — снова перебил робота Фуго, — Это тоже неплохо. Только зачем ты называешь меня «недостойнейшим сыном»?
— Я не хочу, чтобы ты выглядел нескромным, — ответил Цицерон.
— Да? — удивился мимикр. — Ты думаешь, скромнее будет обозвать себя идиотом?
— Ну, если тебе больше нравится называть себя идиотом, пожалуйста, — бесстрастно ответил робот. — Ты пиши, а ненужные слова мы выбросим потом. Итак:
«Вселенная наполнена жизнью, как бочка селедкой, и каждая видимая с Земли звезда обязательно служит кому-то солнцем. Взгляните на небо. Тысячи и тысячи миров каждую ночь проплывают у вас над головами. А теперь посмотрите на меня. Триллионы и триллионы различных букашек, подобных мне, копаются на своих планетах, чтобы добыть себе жалкое пропитание и сохранить свою бессмысленную жизнь…»
— Ладно, хватит! — Фуго поднялся из-за стола, свернул листок бумаги с недописанной речью и, обернувшись, проговорил: — Все это, может, и красиво, но не имеет к фильму обо мне никакого отношения. Вчера вечером, пока засыпал, я сам кое-что придумал. — Сказав это, Фуго удалился в садовую беседку репетировать речь и просидел там, пока Светлана Борисовна не позвала его завтракать.
А часов эдак около десяти в Игнатьево приехали две не совсем обычные машины — на них крупными буквами было написано: «Телевидение». Автомобили остановились у Алешиного дома, и оттуда вышло несколько человек. Все они были в темных очках и цветастых майках с надписями на иностранных языках.
Один из приехавших — высокий брюнет — зашел в дом и с порога громко крикнул:
— Здравствуйте!
— Доброе утро, — поздоровалась Светлана Борисовна, которая как раз собиралась мыть посуду.
— Я Виталий Орлов с телевидения, — представился гость. — Где тут у вас инопланетяне?
Фуго и Даринда, которые уже знали, что телевизионщики приехали, сидели в гостиной и напряженно прислушивались к тому, что происходит на веранде. Им было немного страшновато, а потому они поглубже уселись в кресла и приняли привычный для них вид Алешиных прадедушки и прабабушки.
Перезнакомившись со всеми, кто был в доме, Виталий Орлов прошел в гостиную, поздоровался с мимикрами и удивленно спросил у хозяев:
— А где же инопланетные гости?
— Вот они, — показала Светлана Борисовна.
— А-а-а! — воскликнул Виталий Орлов и устремился к Фуго с Дариндой. — Какие симпатичные старикашечки! Какие замечательные типажики! — Орлов осторожно пожал тетушке руку, похлопал смущенного Фуго по спине и попросил: — Ну-ка, а теперь самоварчиком.
— Что самоварчиком? — не понял Фуго.
— Самоварчиком прикиньтесь, — пояснил Виталий Орлов.
Фуго принял форму самовара, и Орлов с восхищением зацокал языком:
— Какой потрясающий самоварчик! А я-то подумал, что в газетке наврали. Ну-ка, а теперь чемоданчиком.
— Пожалуйста, — сказал Фуго и принял вид большого фибрового чемодана.
— Какой замечательный чемоданчик! — воскликнул Орлов. — Блеск! Это будет отличный фильмец!
Виталий Орлов вышел из дома, пощелкал пальцами и крикнул своим помощникам:
— Давайте аппаратурку, через пять минут начинаем.
И сразу же в гостиную потянулись люди с осветительными приборами, большими штативами и какими-то ящиками. Они очень ловко начали все это расставлять, а Виталий Орлов вдруг обратился к хозяевам дома:
— А теперь все вышли из комнатки. Вышли, вышли. Не видите, сейчас
