Джеймс Роллинс - Печать Иуды
Лиза крепко вцепилась в подлокотники кресла. Впереди в небо поднимались похожие на огромные пчелиные ульи черные башни Ангкор-Вата. Однако не этот внушительный храм, занимающий целую квадратную милю, был конечной целью «Морской стрелы».
Райдер направил летающую лодку на узкую рукотворную полоску зеленой воды, которая тянулась вдоль стены храма. Ров, окружающий Ангкор-Ват. В отличие от своего собрата при Ангкор-Тхоме он до сих пор был наполнен водой. Его периметр составлял больше четырех миль, то есть с каждой стороны было по прямому участку протяженностью свыше мили. Единственная проблема заключалась в том…
— Мост! — заорала Лиза.
— Так вот как это называется? — язвительно заметил Райдер.
У него в зубах была зажата сигара. Краем рта он выпустил струйку дыма. Это была его единственная сигара, припрятанная на чрезвычайный случай. И вот как раз сейчас наступил такой случай. Райдер усмехнулся, закуривая сигару: «Даже осужденному перед смертью позволяется сделать последнюю затяжку».
Гидроплан с ревом пронесся над рвом. Миллиардер чуть уменьшил, а затем снова увеличил угол снижения, уклоняясь от моста.
Лиза затаила дыхание. Летающая лодка прошла над самым мостом, разгоняя толпившихся на нем туристов.
И тотчас же Райдер уронил «Морскую стрелу» на воду, поднимая фонтан брызг. Превратившись снова в катер, гидроплан осел ниже, продолжая стремительно нестись вперед. Момент инерции увлекал его к дальнему концу рва. Выполнить крутой поворот на такой скорости будет невозможно.
Быстро приближался высокий земляной откос.
Райдер положил руку на рычаг на полу.
— Это называется Гамильтонов путь! Держись крепче! Выпустив струйку дыма, он дернул рычаг и одновременно выкрутил штурвал.
«Морскую стрелу» развернуло, словно на гладком льду, кормой к берегу. Мощные двигатели взревели, выбрасывая реактивные струи воды. Скорость сразу же заметно упала.
Лиза все равно съежилась, ожидая неминуемого удара о берег.
Однако Райдер снова выкрутил штурвал и развернул катер боком. Выплеснув на крутую насыпь высокую волну, «Морская стрела» мягко ткнулась бортом в берег.
Выдохнув облако дыма, Райдер заглушил двигатели.
— Господи, как же это было здорово! Расстегнув ремень, Лиза поспешила к Сьюзен.
— Нам надо торопиться, — пробормотала та, пытаясь встать.
Лиза помогла ей расстегнуть ремень. Райдер распахнул люк.
— Ты знаешь, что делать? — спросила у него Лиза, выпрыгивая на мелководье и бредя к берегу.
Вокруг послышались крики.
— Ты мне говорила уже шестнадцать раз, — ответил Райдер. — Найти телефон, связаться с вашим директором, дать ему знать, что вы собираетесь предпринять и куда направляетесь.
Они взобрались по насыпи на дорогу, идущую вдоль рва. Сьюзен куталась в одеяло. Глаза у нее были скрыты темными очками. Она старалась по возможности защититься от солнечных лучей.
Люди указывали на них пальцем.
Райдер остановил проезжавшее мимо транспортное средство. Это оказался всего-навсего мотоцикл с небольшой тележкой под крышей. Райдер поднял руку с пачкой купюр — международный сигнал «стой». Водитель прекрасно владел этим языком. Он направил мотоцикл прямо к выгодным клиентам.
Райдер помог Лизе и Сьюзен сесть в кабинку и закрыл дверь.
— Моторикша отвезет вас прямиком в храм. Будьте осторожны. — Обязательно свяжись с Пейнтером, — напомнила Лиза. Райдер махнул рукой, словно давая сигнал старта. Мотоциклист рванул с места.
Лиза оглянулась назад. Райдера уже окружили полицейские в форме, подъехавшие на мотоциклах. Тот что-то объяснял им, оживленно размахивая сигарой.
Никто не обратил внимания на удаляющегося моторикшу.
Лиза устремила взгляд вперед.
Сидящая рядом Сьюзен, по-прежнему укутанная в одеяло, выдохнула одно-единственное слово:
— Быстрее…
10 часов 35 минут
Опустившись на колени, Грей заглянул через край в круглую каменную шахту. Снизу, с расстояния футов в сорок, на него смотрело лицо. Еще один каменный бодхисатва. Лицо возвышалось над поверхностью пола, высеченное из огромной цельной глыбы песчаника. Солнечные лучи, проникающие сверху через отверстие в башне, отбрасывали в колодец квадратный столб света, искрящийся висящими в воздухе пылинками, омывающий темное каменное лицо ярким теплом.
Загадочная улыбка манила.
Через край разбитого алтаря вниз скользнула скатанная лестница: стальной трос и алюминиевые ступеньки. С грохотом раскатавшись в глубину, она упала на пол основания. Верхний конец лестницы закрепили карабинами к каменному потолку святилища.
Насер подошел к Грею:
— Ты спускаешься первым. В сопровождении одного из моих людей. Остальные пока останутся наверху.
Поднявшись на ноги, Грей вытер с рук пыль и подошел к лестнице. Вигор, угрюмо насупившись, стоял у стены. Грей предположил, что не сложившаяся ситуация стала причиной мрачного настроения папского прелата. Профессиональный археолог, Вигор воспринимал разрушение древней реликвии как чудовищное кощунство.
Стоявшие рядом с ним Ковальски и Сейхан покорно ждали, что преподнесет им судьба.
Кивнув своим товарищам, Грей начал спуск. Несмотря на висящую в воздухе пыль, в колодце пахло сыростью. Первые тридцать футов пришлось лезть по узкой каменной шахте футов семь в поперечнике, похожей на обычный колодец с водой. Однако на протяжении последних десяти футов стены под углом разошлись в стороны, образовав нишу наподобие огромной бочки, сорока футов в диаметре и идеально круглую.
— Держись так, чтобы тебя было видно! — крикнул Насер.
Подняв взгляд, Грей увидел кольцо направленных на него винтовочных дул. Один боевик уже спускался по лестнице следом за ним. Грей спрыгнул на пол, рядом с каменным лицом бодхисатвы.
Он осмотрелся вокруг. Свод поддерживался четырьмя массивными колоннами, расставленными через равные промежутки. Судя по всему, это были опоры, несущие вес всей башни. Это предположение подкреплялось тем, что пол не был выложен каменными плитами, а представлял собой сплошной монолит песчаника. Определенно, это было самое нижнее основание Байона.
Услышав позвякивание лестницы, Грей поднял взгляд и увидел спускающегося боевика. У него мелькнула было мысль наброситься на него и овладеть его винтовкой. Но что дальше? Его беззащитные товарищи наверху; его родители по-прежнему в руках Насера. Поэтому он сдержался и обошел вокруг высеченного лица. Подобно остальным бодхисатвам, этот был вырезан из цельной глыбы песчаника и по высоте доходил Грею до пояса.
И внешне смотрящее вверх лицо ничем не отличалось от остальных: те же самые загнутые вверх уголки губ, толстый нос и широкий лоб и те же самые глубоко посаженные задумчивые глаза.
Боевик тяжело спрыгнул на пол, грохоча ботинками на толстой подошве. Грей выпрямился — и вдруг что-то привлекло его внимание.
Присмотревшись, он заметил что-то странное в лице бодхисатвы, в задумчивых глазах. В середине обоих глазных яблок темнели зрачками маленькие круги. Даже солнечным лучам не удавалось рассеять эти тени.
Грею пришлось распластаться на каменной щеке, чтобы проверить свою догадку. Протянув руку, он ощупал один черный зрачок пальцем.
— Что ты делаешь? — окликнул его сверху Насер.
— Здесь есть отверстия! Просверленные в глазах, там, где должны быть зрачки. Не исключено, что они проходят насквозь через все лицо.
Грей поднял взгляд. В полую башню струился солнечный свет, теперь, после разрушения алтаря, падающий на спрятанное внизу каменное лицо.
Но проходит ли свет еще дальше?
Забравшись налицо, Грей улегся, прильнув своим глазом к зрачку каменного божества. Зажмурив второй глаз, он обхватил ладонями каменное глазное яблоко. Прошло какое-то время, прежде чем его зрение приспособилось к темноте.
Грей рассмотрел глубоко внизу, освещенное солнечным светом, проникающим через второй зрачок, мерцание воды. На дне пещеры плескалось подземное озеро. Грей мысленно представил себе куполообразный свод, напоминающий панцирь черепахи.
— Что ты там видишь? — окликнул его Насер. Перекатившись на спину, Грей посмотрел вверх.
— Она здесь! Пещера! Под каменным лицом!
Как и каменный алтарь наверху, бодхисатва охранял потайную дверь.
Грей вспомнил слова Вигора, объяснявшего присутствие сотен каменных изваяний. «Кто-то считает, что они символизируют осторожность: лица, выглядывающие из глубины сердца, охраняя его внутренние тайны». Но, лежа на каменном изваянии, он также вспомнил слова другого человека, гораздо более древние и страшные, слова из книги Марко Поло, самую последнюю строчку его повествования.
Его прошиб леденящий озноб.
«В том городе были отворены врата в Ад; но я не знаю, были ли они потом когда-либо закрыты».
