Арсен Ревазов - Одиночество-12
Я прочел несколько историй, напоминающих сказки тысячи и одной ночи. В них участвовали Великие Моголы, Махараджи, английская королева Елизавета, Людовик XIV, граф Орлов, Екатерина II, князь и бывший купец Демидов и так далее.
Но меня особенно позабавило, что что эти драгоценные камни, из-за которых уже произошли и еще произойдут бесчисленное количество драм, являются всего-навсего разновидностью углерода – одного из самых распространенных веществ во Вселенной – и, кстати, основы жизни на земле. Углерод со своими четырьмя свободными валентоностями входит в состав абсолютно всех органических веществ, являясь в самом полном смысле слова системообразующим элементом жизни. Не то Лемм, не то Азимов, кажется, писали, что теоретически жизнь возможна не на основе углерода, а например, на основе кремния, но на то они и фантасты.
Я прочел статью. Все-таки бриллиант – это не шутка. Я обладал явной и признанной ценностью. Я приободрился и позвонил Антону, решив на этой волне подбодрить и его.
– Ну что?
Вместо того, чтобы услышать «все нормально» или на худой конец «ничего нового» я услышал:
– Да все.
– Что «все»? – встревожился я.
Пауза секунды на три.
– Все нормально. Не беспокойся.
Я немедленно начал беспокоиться.
– Какие-нибудь новости?
– Нет никаких новостей.
– Ты что-то задумал?
– Да. Нет. Не важно. Знаешь, некоторое время мой телефон будет выключен. Вы с Мотей не волнуйтесь. Все в порядке.
Голос у Антона был светлый и грустный. Наверно, таким голосом самоубийцы прощаются с близкими людьми, которым они, конечно, не могут ничего сказать. Но думать о самоубийстве было, во-первых, Антону совершенно не свойственно, а во-вторых, просто глупо. Ему надо ждать Аню и готовиться к освобождению Дины. Я не мог понять, в чем дело. Стало очевидно, что на лобовые вопросы Антон отвечать не будет. Я включился и стал спрашивать аккуратно, рассчитывая на усыпление бдительности и неожиданную атаку с фланга.
Согласен ли он с планом Ани? – Согласен, но толку от него не будет. Мы очень недооценили хатов. – А почему бы нам не запустить наш файл в широкую прессу? Это может спутать хатам все карты. – Не надо ничего никуда запускать! (На этом месте интонации Антона сменились с благостных на тревожные).
– Не психуй! В любом случае у меня нет копии твоего файла. Кстати, (резкая смена темы очень помогает в таких случаях) ты футбол сегодня будешь смотреть?
– Футбол?!
Что за удивление? Если бы я спросил собирается ли он сегодня есть крокодила на ужин, он бы удивился меньше. Антон и сам заметил это после чего попытался исправиться.
– А когда футбол?
– В пять вечера по РТР. Локомотив-ЦСКА.
– Нет. Не буду. (Очень твердо и уверенно)
– А почему?
Опять пауза. Мог бы сказать, что у него на даче РТР не ловится. Да. Кажется, все очень плохо. Что бы еще спросить?
– Слушай, пора заканчивать. Аня просила нас не разговаривать подолгу.
– Да ладно тебе…
– Иосиф! Все будет хорошо. Take care!
И он отключился. Я немедленно набрал Матвея.
– С Антоном что-то происходит. Или у него крыша поехала, или он задумал какую-то штуку. Вероятней сочетание и того и другого. Это как-то связано с файлом про хатов и начнется до пяти вечера. Голос у него обреченный.
– Значит, он решил пойти к ним в гости. Молодец!
– Матвей! Что ты говоришь? Как в гости? Зачем? Куда? Когда? Мы получили четкие инструкции – сидеть и ждать возвращения Ани.
– Твоя Аня проваливает все операции. Одну за другой. Зачем она нам нужна?
– А что ты предлагаешь?
– Пойти с Антоном.
– Куда? Он сам тебе ничего не скажет.
– Ну, выяснить место, где хаты назначают свидания – проще простого. Достаточно позвонить им по телефону. Указанному в рекламе. Я, честно говоря, и сам об этом подумывал. Ты как специалист по числу этот телефон должен помнить наизусть.
– Я его, конечно, помню. Но что мы им скажем? Что будем делать?
– Для начала перехватим Антона у входа и выясним, что он задумал.
– Мотя, послушай! Антон сошел с ума. На время. От стресса. Он считает, что хаты захватили Дину из-за него. Мы должны его остановить.
– Ты, Иосиф, вспомни себя. Когда ты бежал из монастыря на военном самолете, ты был лучше? И если бы тебя кто-нибудь остановил, ты не был бы ему благодарен. Ты бы его разорвал в клочья.
– То есть ты одобряешь действия Антона?
– Еще как. И присоединяюсь к нему.
– Не сравнивай эту историю с монастырской. Тогда я просто шел на риск. А сейчас Антон идет на смерть. Причем на дурацкую смерть. Из-за чувства долга.
– Правильно. Он же самурай. Не боится смерти.
Я вспомнил как читал где-то, что когда японский император Хирохито уже после атомных бомбардировок американцами и разгрома Квантунской армии русскими в августе сорок пятого объявил о капитуляции и призвал всех строить мирную Японию, укреплять благородство духа и напряженно работать, то в японской армии началось черт знает что.
Военный министр[110] совершил сэппуку собственной саблей, сразу после того, как ему сообщили о готовящемся рескрипте императора. За ним последовали несколько фельдмаршалов, два командующих фронтами, бывший премьер-министр[111] и огромное число высших и средних офицеров. Адмирал,[112] руководивший летчиками камикадзе приказал подготовить самолет для своей последней атаки и найти одного добровольца-штурмана. Когда он вышел на летное поле, он увидел 11 самолетов – все из числа исправных, рядом с которыми стояли их экипажи – 22 летчика и все хотели только одного – последнего полета.
Когда русские летчики в 1945 году захватили аэропорт в том самом Мукдене, сражение под которым в 1905 году было так бездарно проиграно их отцами и дедами, четыре японских истребителя, возвращаясь с задания увидели на аэродроме самолеты противника. Они не совершая второго захода, круто спикировали и дружно врезались в землю.
Еще один японский адмирал[113] в своей предсмертной записке написал: «Смертью я хочу искупить свою часть неудачи в достижении нашей победы. Я извиняюсь перед душами погибших пилотов и их семьями. С рвением и духом камикадзе бейтесь за благополучие Японии и за мир во всем мире».
Мир во всем мире. Вот и пойми этих самураев.
Матвей продолжал:
– Я верю в Антона. У него, наверняка, есть план. Нам просто надо ему помочь.
На секунду я онемел. Аргументов против у меня не было. Лезть в пекло без шансов на успех? Используя вместо оружия в лучшем случае шантаж с серьезным привкусом блефа? Я вообще не очень-то верю, что с помощью шантажа можно запугать кого бы то ни было, тем более тайное общество. Но отказаться сейчас, после такого лобового предложения Матвея? Тут и задумаешься о самурайской доблести.
– Так что, я звоню хатам? Если ты не хочешь, ты можешь не ходить. Будешь прикрывать нас отсюда. Держать связь с Аней.
Меня не так просто расстрогать. Но у Моти это получилось. Он не просто говорил как герой. Он еще и предлагал мне благородный способ выйти из игры. Прикрывать их! Я не помню, когда я в последний раз плакал. Собственно, я и сейчас, конечно, не заплакал. Но мои глаза конкретно защипало. Есть же настоящие люди вокруг нас. Есть!
– Звони. Пойдем вместе. Не представляю, чем мы сможем помочь Антону и Дине. Разве только морально поддержать. Но ты прав: не идти – нельзя.
– Мы умные. Мы что-нибудь придумаем. И мы смелые. Нас не запугать. Когда хаты увидят, что мы к ним явились втроем, они своими хатскими биорецепторами почувствуют нашу силу. Одно дело Антон, у которого жена в заложницах. А другое дело – мы с тобой. Которые пошли на это только из сознания собственного преимущества.
– Да, Мотя! Психологическая победа уже за нами. Дело за ерундой…
– Вот-вот. Вспомни, что говорила Аня. Когда мы сидели в Новотеле.
– Что она говорила?
– Что мы все уже давно должны были бы стать покойниками. Что, возможно, мы сами того не зная, открыли способ побеждать хатов. И поэтому эта их спецслужба нам так помогает. Так вот, по-моему, она имела виду прежде всего тебя. Попробуй нащупать у хатов слабое место. Ты оттрахал их уже несколько раз! Вспомни, как? За счет чего?
– Сумасшедший дом! Хорошо! Я попробую.
– Так я звоню этим ребятам?
– Звони!
– Напомни номер.
– 222-46-12, добавочный 15.
Я раздумывал, как порой неожиданно принимаются самые важные жизненные решения. Лихость и чувство локтя. И вот уже взвод кричит «ура!» и идет в атаку на пулеметные гнезда противника. Как легко убедить людей идти на почти верную смерть совершенно добровольно!
Но с другой стороны, если бы мир состоял из одних трусов, то воля чужих, сильных и злых людей навязывалась бы еще в большей степени, чем она навязывается сейчас.
Единственная неприятная мысль тревожила меня: а вот если все кончится плохо, неужели – ни Маша, ни мама, так ничего и не узнают?! Впрочем я подумал, что раз параллельный мир существует, то во-первых, я найду с ними способ связаться и оттуда. Было бы желание. А во-вторых… Во-вторых я предупрежу Аню.
