Илья Деревянко - Бриллиантовый психоз

За действиями кладоискателей пристально следили капитан Спесивцев и Сыч, оба грязные, ободранные, окровавленные, как мартовские коты после жесткой дуэли в канаве, без правил и секундантов. Дуэли за право обладания «прекрасной дамой» – блудливой Муркой с пушистым хвостом. Правда, теперь они прятались не только от «объектов наблюдения», но и друг от друга. Сыч затаился в кустах с одной стороны усадьбы, Спесивцев – на дереве с противоположной. Избитые тела соглядатаев ныли, искусанные насекомыми лица зудели, мокрая одежда противно липла к коже, в обуви хлюпала вода, а в сердцах пылала лютая злоба... Время шло, небо потихоньку светлело, неторопливо приближалось утро, несущее городу Лозовску и его обитателям неслыханные доселе потрясения...

ГЛАВА 5

Маразм крепчал.

Как нам известно, милицейские кордоны блокировали подступы к графской усадьбе и, не стесняясь в выборе средств, не допускали туда жителей Лозовска. Любое действие рождает противодействие, а запретный плод заманчив вдвойне. Поэтому вечером 4 июля 1998 года наиболее активные граждане начали собираться на площади у здания бывшего Дома культуры «Взлет», где теперь располагался офис скандально известной партии «Борцы за справедливость», возглавляемой депутатом Государственной Думы Владиленом Генриховичем Лапшеушиным. Поначалу собрание носило стихийный характер, площадь перед ДК выбрали ввиду отсутствия более удобного места, конкретного плана действий у собравшихся не имелось, но это продолжалось недолго. Вскоре у не допущенных к кладу, досыта отведавших милицейских дубинок, а потому злых донельзя граждан появился вождь, да еще какой! Владилен Генрихович Лапшеушин являлся личностью на редкость неординарной. Его политическая платформа периодически менялась применительно к обстановке в стране (и даже, как поговаривали, в соответствии со сменой времен года), однако в общем и целом господин Лапшеушин всегда оставался в непримиримой оппозиции к любой власти, кроме собственной. Он ругал правительство абсолютно за все! За замедление и за ускорение процесса «реформ», за начало войны в Чечне и за ее окончание, за получение (или неполучение в зависимости от результатов переговоров с МВФ[9]) иностранных кредитов и т. д. и т. п.

Бурная общественная деятельность не мешала Владилену Генриховичу проворачивать, прикрываясь депутатским мандатом, некоторые темные, но прибыльные делишки, о которых электорат ничего толком не знал. Ходили смутные слухи о его аферах с левой, недоброкачественной водкой, однако это, повторяю, были всего-навсего слухи. За руку народного избранника никто не поймал (или не захотел поймать). Между тем недостатка в приверженцах депутат не испытывал. Он произносил трескучие речи, будоражащие толпы болванов, на обещания не скупился, регулярно забавлял публику экстравагантными выходками: то перед телекамерой в морду кому-нибудь засветит, то водой обольет, то матом покроет, то в гей-клубе[10] спляшет в обнимку с педерастами. Выступления Лапшеушина в эфире с успехом заменяли зрителям концерты популярных клоунов. В июле 1998 года Владилен Генрихович прочно стоял на позициях великорусского национал-патриотизма, правда, на бестактные вопросы корреспондентов о своем собственном этническом происхождении отвечал уклончиво: мама, дескать, по паспорту русская, а папа таксист. Подозрительное скопление людей в непосредственной близости с партийной резиденцией первым заметил самый доверенный из бесчисленных «помощников депутата» Паша Губошлепов – здоровенный бритоголовый субъект, одновременно выполняющий множество обязанностей: секретаря, телохранителя, порученца и прочее, прочее...

– Владилен Генрихович, толпа собирается, – доложил он, зайдя в кабинет лидера «Борцов за справедливость». – Как бы чего не вышло! Злые все! Галдят, руками машут!

– Что им от меня нужно? – побледнел Лапшеушин, вообразивший, будто народные массы явились за его скальпом.

– Не знаю, – пожал могучими плечами Губошлепов. – Кричат о бриллиантах, поделиться требуют!

– Что-о-о-о?! – опешил депутат. Всецело занятый политическими интригами вкупе с финансовыми аферами, он оказался, пожалуй, единственным человеком в Лозовске, до которого не успели дойти слухи о графских сокровищах. Губошлепов вкратце обрисовал сложившуюся в городе ситуацию. Лапшеушин задумался. «Подвода с бриллиантами?! Гм! Скорее всего чушь собачья, но не за горами очередные выборы в Государственную Думу, а потом, глядишь, президентские! Необходимо заблаговременно собирать электорат, завоевывать популярность среди избирателей! Обычными дебошами уже не обойдешься! Приелись! Обещаниями не купишь, надоели! Надо выкинуть что-нибудь этакое, масштабное, незабываемое... Эврика! Нашел! – Озаренный гениальной идеей, Владилен Генрихович возбужденно заерзал в кресле – именно он возглавит стихийное движение граждан, требующих дележа бриллиантов, выступит в роли глашатая народного гнева, защитника попранных прав лозовцев. А найдут клад или не найдут – Лапшеушин по-любому внакладе не останется. Электорат не забудет, как старался для него лидер партии «Борцы за справедливость». – Более того – весть об этом вихрем разнесется по стране (подкупить нескольких газетчиков да телевизионщиков дело нехитрое), и, быть может, в двухтысячном году... – депутат Государственной Думы блаженно зажмурился, – Президент Российской Федерации Владилен Генрихович Лапшеушин! Как звучит-то! Как звучит!»

– Сию же секунду выставить на площадь передвижные палатки с водкой и бутербродами! – сверкнув очами, громыхнул потенциальный президент. – Раздавать бесплатно, от моего имени! Одновременно через наших агентов распространить по городу слух – лидер партии «Борцы за справедливость» не потерпит ущемления коррумпированными чиновниками законных прав трудящихся! Грудью станет на защиту! Понадобится – костьми ляжет! Пусть население Лозовска завтра в девять утра соберется на площади. Я лично выступлю с речью. Скажи Брехункову, чтоб подготовил текст. Водку поставлять бесперебойно! Действуй!

Помощник депутата, громко топоча, бросился выполнять полученные распоряжения. Владилен Генрихович почесал кудрявый затылок, смачно высморкался и плотоядно улыбнулся.

– Электорат! – сладострастно прошептал он. – Электоратик ты мой! Цыпа, цыпа, цыпа!..

В половине восьмого утра 5 июля 1998 года дежурного по Лозовскому отделению милиции сорокалетнего капитана Владимира Антоновича Ежикова увезла «Скорая помощь» с диагнозом – инфаркт миокарда. Злосчастный капитан замертво рухнул на пол, едва завидел физиономию подполковника Бутылкина, явившегося на работу раньше обычного. И неудивительно! Травмированный понесенными ночью громадными убытками, Ольгерд Пафнутьевич напоминал жуткий гибрид не первой свежести утопленника, вампира из голливудского ужастика и маньяка Чикатилло, изготовившегося терзать очередную жертву. Равнодушно взглянув на бесчувственного Ежикова, он влетел в свой кабинет и яростно ухватился за телефон. Резкий звонок вырвал майора Буракова из уютных объятий сна.

– Дрыхнешь, скотина? – сняв трубку, услышал полупроснувшийся Семен Петрович леденящий душу рык начальника. – Я те, блин, устрою! Загрызу-у-у-у! Растерзаю-ю-ю!

– Но, товарищ подполковник! Я ж после задания отдыхаю! Промерз в лесу, промок до мозга костей! – попытался оправдаться Бураков.

– В гробу отдохнешь, твою мать! Бегом сюда, майор! Или звание младший лейтенант тебе больше подходит?! А?!

– Нет, нет. Не надо репрессий! Уже лечу! – поспешил заверить Бураков, лихорадочно натягивая одежду...

Примчавшись в отделение, он тоже чуть было не лишился чувств, взглянув на сизое, перекошенное лицо шефа.

– Необходимо кой с кем посчитаться! – ощерившись, прохрипел подполковник. Глаза его горели, как раскаленные угли. С кривых желтоватых клыков капала слюна. – С Котярой Пакостным да про...ю Звездовской! Взорвали мою машину, раздолбали из гранатометов дачу! Р-р-р!

– А Спесивцева сменить? – осмелился спросить Семен Петрович.

– На х...й твоего Спесивцева! – взревел Ольгерд Пафнутьевич. – Не сахарный. Не растает! Или ладно, отправим ему на помощь сержанта Отморозкова! Тот вчера хорошо себя зарекомендовал. Орел! (О смертельной схватке Спесивцева с Сычом они не знали, так как рация капитана разбилась в процессе драки.)

– Вы уверены, что это их рук дело? – робко поинтересовался Бураков.

– Кого «их»? – не врубился ополоумевший подполковник.

– Кошкина и Звездовской.

– Конечно, – убежденно кивнул Бутылкин. – В прошлом году я помог Котяре приобрести десяток РПГ, на свою, блин, голову!

– А может, машину тоже он? – не отставал майор. – Вдруг Звездовская ни при чем?