Джонатан Рабб - Заговор
Сара оторвалась от блокнота.
— Католики, по-моему, занимаются этим много лет. Что тут страшного?
— Да, занимаются. Только у католиков нет в коридорах и классах телевизионных мониторов, которые замкнуты в единую сеть с замысловатыми компьютерами, работающими в интерактивном режиме с детьми. Специализированными компьютерами, если верить рассказам… согласитесь, звучит очень необычно. Я про то, что… представьте малютку, способного создать программу альтернативного плана атаки, скажем, в сражении за Мидуэй,[6] а потом наблюдающего, как его план оживает, исполняется на экране… Такое превратит учебу в восторженную страсть. Недаром ходят слухи, что эти компьютеры вскоре заменят обучение по методу «поднимите, дети, руки». Тогда ясные, четкие сведения гарантированно дойдут до всех убежденных юных последователей коалиции. Это не образование, это идейное натаскивание, причем в таких широких масштабах, о каких любая из церковных школ и мечтать никогда не смела.
— Промывка мозгов? — скептически спросила Сара. — Компьютеры повсюду вокруг уже давно, профессор. И то, что коалиция использует их, не означает…
— Если они единственное, что связывает Йонаса Тига и Лоуренса Седжвика, двух людей, не имеющих ни малейшего интереса к образованию, то я не столь уверен. — Джасперс внимательно посмотрел на собеседницу. — Что, задел за живое? — Сара промолчала. — Оком же еще вы бы явились сюда говорить?
— Это бы вас удивило.
Джасперс допил последние капельки чая.
— Хотите еще? Я закажу вторую чашку. — Сара кивнула. Она следила за его движениями: призывный взмах руки официанту, два пальца вверх, кивок. Официант указал на тарелочки с пирожными. Джасперс поднял чашку и сделал вид, что пьет. Затем обратился к Саре: — Тут знают, что я привык съедать по два за один присест.
Сара улыбнулась:
— Итак, Тиг и Седжвик.
— Как я сказал, ни тот ни другой учение ни в грош не ставят. Для Тига все это политика. Способ сплотить войска. Еще одна ипостась передачи «Тиг в тик». Школьные программы — его приманка, а техника — наживка. Будь нынче окружающая среда большим коньком, он бы налег на нее.
— А Седжвик?
— Здесь штука интересная. — Подошел официант с чаем, поправил тарелочки с чашками, высвобождая место для чайников. Ксандр все пытался ему помочь. — Вас не удивило, что несколько лет назад этот финансовый гений неожиданно взялся за создание компьютерных систем для инвестиционных банков?
Сара припомнила данные из досье.
— Речь шла о сетях безопасности. Я полагала, что их создавали для обеспечения безопасности крупных инвесторов… вроде него самого?
— Возможно. Но кто, по-вашему, помог ему создать образцы этой техники? — Сара пожала плечами. — Дочерняя фирма «Тиг телеком сервис». Этого в ваших записях нет. Следы замели, но они есть. Поверьте мне. — Джасперс глотнул чаю. — А теперь вот и компьютеры в школах. Явной связи нет, но… У меня это вызывает удивление — вот все, что я могу сказать.
Сара кивнула, торопливо дописывая несколько слов. Спросила, не отрывая глаз от блокнота:
— А Антон Вотапек?
Уже собиралась повторить вопрос, когда, подняв голову, заметила, как изменилось лицо Джасперса. Тень внезапного беспокойства легла на него, и профессор пристально посмотрел на собеседницу.
Вашингтон. 26 февраля, 16.09
— А ну-ка повторите, пожалуйста. — Главный диспетчер Национального аэропорта и не пытался скрыть, что не верит своим ушам.
— Изображение на всех экранах на башне пропало, все — пустые, — донесся ответ, в голосе говорившего сквозила оторопь. — Вспомогательное вырубилось, и у нас пропал радиоконтакт.
— А маяк еще работает?
— Без понятия.
— Что вы хотите этим сказать? — Главный склонился ближе к интеркому. — Так, спокойно. Я иду к вам.
Две минуты спустя он решительно вошел на контрольную башню, откуда открывался вид на пространство, расчлененное посадочными полосами, уже освещенными для приема рейсов, прибывающих вечером.
— Ладно, ребята, посмотрим, что у нас тут. Что в воздухе и что на подходе?
— Четыре двести семнадцатых, один некоммерческий и два «джамбо»:[7] один компании LAX, другой из Мадрида, — ответила женщина, со всех сторон заваленная горой распечаток.
— А у Даллеса?
— У них то же самое. И на Би-дабл'ю-ай тоже. С Колледж-парк напрочь пропала связь. Все отключилось четыре минуты назад. По моим подсчетам, шесть машин заходят на посадку, еще двенадцать получили на нее разрешение.
Главный диспетчер двинулся к ближайшему пульту, откуда на него глазел пустым экраном радар. За двадцать пять лет службы диспетчера ни разу не брала такая оторопь и… страх.
— Ладно, ребята, — начал он, потирая ладони, — скольких сможем — переправляем на Атланту, остальные пусть пробуют…
— Это прекрасно, — откликнулась женщина. — Дело за малым: как мы об этом пилотам сообщим?
* * *— Вотапек? — переспросил Джасперс. Сара склонилась над столом, наливая себе вторую чашку чая. — Мы одного и того же Антона Вотапека имеем в виду? Темпстеновский проект.
— На самом деле он назывался Учебным центром, — поправила Сара. — Пресса окрестила его Темпстеновским проектом.
Джасперс тряхнул головой.
— Вотапек? — Он помолчал. — С чего бы…
— Речь идет о школах, профессор?
— Да, но… — Он приходил в себя дольше, чем она ожидала. — Этот человек был гением, гуру образования в шестидесятые, а потом… Темпстен. — Взгляд профессора сделался отрешенным. — Какой-то высокий принцип… модулярное обучение…
— Труд под названием «Модулярный подход»: образование как более агрессивное средство воспитания менее замкнутых, более расположенных к общению детей. Четверка с плюсом, профессор.
— Очередная дикая теория, вбиваемая в практику. — Вид у Ксандра был все еще отрешенным, словно он пытался что-то припомнить. — Там было нечто такое… десяток ребятишек, все лет восьми-девяти…
— На самом деле — четырнадцати, а некоторым было и по восемнадцать. Вы, похоже, достаточно осведомлены обо всем этом.
Он посмотрел на нее:
— Об одной из темных сторон американского образования? Тем, кого заботит обучение, мисс Трент, Темпстен не забыть. — Тема явно расстроила Джасперса. Он откинулся на спинку стула, медленно покачал головой. — Восьми-девятилетних обращали в… — Неожиданно он бросил на нее пристальный взгляд, в котором было больше пыла, чем минуту назад. — Думаете, он связан с Тигом и Седжвиком?
— Я ничего не думаю, — ответила Сара. — Просто спросила, не встречалось ли его имя в ваших исследованиях.
Джасперс не сводил с нее пристального взгляда.
— Понимаю. — Выдержал паузу. — Не встречалось.
— Я что-то не так сказала?
— Не так? Нет. Конечно же, нет. Только, если в смесь добавить еще и Вотапека, связь Тига с коалицией тревожит еще больше.
— В самом деле? — Нужно было понять, как далеко ей под силу завести его.
— Ну, теперь, стало быть, появляется человек, у которого точно есть интерес в сфере образования. Крайне пугающий интерес, а не простой мостик в политику.
— Это если между троицей есть связь, — напомнила Сара.
— Точно. — Он не сводил с нее глаз. — Если. — На какое-то время умолкли оба. — Ну вот, вы меня заставили думать.
— Виновата. — Сара улыбнулась.
— Уверен, так оно и есть. — Джасперс стал вертеть в руках чайную ложечку. — Беда в том, что все, о чем я вам рассказал, домыслы. Не знаю, как у Вотапека, но в том, чем заняты двое других, нет даже намека на экстремизм. Никаких неонацистских поджогов синагог, никаких белых сверхчеловеков, выступающих с бредовыми требованиями. Вот почему я назвал это «благопристойным». А вот Вотапек здесь кое-что изменил бы. — Джасперс смотрел на Сару, словно ждал от нее ответа, но она лишь подняла брови, а тут и официант подошел со счетом. — Во всяком случае, — сказал Джасперс, позвякивая ложечкой о блюдце, — это наиболее существенное, что я могу сообщить. Полагаю, между Тигом и Седжвиком есть связь. И даже если Вотапек замешан, я все равно не смогу вам сказать, чего они надеются добиться. Честно говоря, до тех пор, пока вся троица остается разрозненной, беспокоиться действительно не о чем.
— А если все же они каким-то образом связаны…
— Вам придется выяснить зачем. — Джасперс перестал звенеть ложечкой и посмотрел Саре прямо в глаза. — Что им нужно? Не уверен, что мне хотелось бы отвечать на этот вопрос.
— В ваших устах это звучит прямо-таки зловеще. — Сара управлялась с последним кусочком пирожного.
— Надеюсь, прав Ландсдорф. Он все время убеждает меня сосредоточиться на том, что мной установлено, а теории заговоров оставить массовому газетному чтиву. Наверное, я переусердствовал. — Ксандр допил вторую чашку и теперь старался отправить в рот последние капли чая. Убедившись в тщетности попыток, поставил чашку на поднос и сказал: — Зловещую сторону я оставляю вам. К сожалению, мне нужно возвращаться…
