Юрий Черняков - Чудо в перьях
— Что это вы тут без меня секретничаете, а? — Он по-медвежьи обнял Ирину, притянул к себе. — Ты же знаешь, что не могу без тебя заснуть. Храпел, а сам думал: «На кого свою красавицу оставил! На Пашку Уроева! Да он любой мозги запудрит…» Признавайся, о чем тут без меня любезничали? Жаловалась, поди, какой я тиран и сексуальный террорист! Но до Пашки мне далеко! — захохотал он, прижимая ее к себе все сильнее.
Она отворачивала лицо от его жадных губ, пытаясь высвободиться.
— Стыдно ей, видишь, стыдно! — смеялся он, погружаясь лицом в вырез ее халата.
— Пусти же! — оттолкнула она его и спустилась вниз, на ходу поправляя волосы.
— Кофе там еще завари! — крикнул он вслед. — Все равно спать не придется.
Потом повернулся ко мне. Пальцы его продолжали подрагивать.
— Вот что я без нее? — спросил он. — И кто? И кому нужен? Да только хозяину твоему и нужен. Думал: бросит, когда в реанимации оказался, семья давно отшатнулась, как любовь наша несуразная приключилась… А она хоть бы что. Ночами дежурила, диссертацию забросила. Вот где самая любовь началась! Уже одного ни на шаг. Верит, что, если бы со мной тогда поехала, ничего бы не случилось, представляешь!
— Можно позавидовать, — искренне сказал я. — Во всяком случае, поздравляю.
— Ну, идем вниз! — хлопнул он меня по плечу. — Теперь какой сон! Я, Паша, так всегда с тех самых пор, как ты меня покалечил. Минут десять подрыхну, и — как стеклышко. Но потом снова в койку тянет. И это, потенция возросла до неприличности! — Он снова захохотал. — Так что я твой должник, дорогой ты мой!
Мы сели внизу за стол, на котором уже появились печенье и сладости.
— Веришь, иной раз сам себе завидую… Иной раз думаю, а не Радимов мне ее подослал? Чтобы отвлечь от кляуз, инвектив и наветов? Мол, не валяй дурака, Роман Романович! Пользуйся. И оставь в покое высшие инстанции. Я бы и сам отстал. Теперь-то все видят настоящую цену его казуистике. Кто он теперь, Радимов? Да никто. Ну это ладно, меня другое волнует. Зачем он тебя ко мне подослал?
— Ты же сам пригласил Павла Сергеевича! — остановилась Ирина с кофейником в руке. — Ты что?
— Ну, сам не сам… — отмахнулся он. — Может, так все подстроено, что не пригласить было нельзя? Ну, как Паше было нельзя не догнать меня на том самосвале? Дальше — почему в дом не вошел, не постучал, а по задам лазил да по окнам подглядывал? И самосвал — откуда взялся вместе с бульдозером? Раньше-то не было! Как и сейчас. Там же никто не работал и не работает! А тяги подпиленные? Откуда кто знал, что тебе в башку стукнет за мной гнаться? Вот давай сами промеж собой, без милиции, разберемся?
— И без Радимова? — спросил я. — Вам не кажется, что его сейчас очень здесь не хватает…
— Нужен он больно… — отмахнулся он. — Откуда я знаю, может, тебя на гастроли эти послали, чтобы ты меня добил? Довел дело до конца? Вон сколько вопросов скопилось, пока не виделись! — Он снова Захохотал, стуча кулаком по столику.
Ирина остановилась с подносом в руках, кося на него, чтобы он не выбил у нее из рук налитое в чашечки кофе.
— А что ты принесла! — крикнул он. — Водки давай! Пока я снова не заснул. Водки! Столько с Пашей не виделись, а тут такие метаморфозы и перемены в судьбах… Я искренне желаю поздравить, понимаешь? Искренне! А там пусть меня добьет! — Он наклонил передо мной шею. — Руби, Паша, пока позволяю, на радость Андрею Радимову.
— Скоморох! — сказала она и поставила поднос на стол. — Водку берите сами. Я пошла спать.
— Без меня? — удивился он. — А что наш гость подумает? Ты пошла, я следом, а он?
Она безразлично и устало пожала плечами. Села в кресло и включила телевизор. По всем программам не было картинки, один только шум. Она выключила и принялась за шитье. Цаплин смотрел на нее, приоткрыв рот, потом встал, подкрался сзади к креслу, подхватил, поднял ее на руки, понес к нам за столик.
— Осторожней! — охнула она. — Тебе нельзя! С твоим сердцем…
— Мне сегодня можно все! — сказал он, усадив Ирину на свое место. Потом с трудом разогнулся, держась за позвоночник.
— Ну вот, я говорила…
— Да, ты говорила! Это Пашка, сволочь, позвонки мне вышиб! Хирург еле приладил… Ну чего, особое приглашение требуется?
— Но ведь час ночи. — Она взглянула в мою сторону. — Хоть вы, Павел Сергеевич, его остановите. Он сегодня достаточно выпил.
Я пил кофе, поглядывая на счастливую пару. А ведь уже было решил воспользоваться их кажущейся неадекватностью.
Я встал, подошел к бару, достал оттуда бутылку «Столичной» и пару рюмок.
Откупорил и разлил. Вопросительно взглянул на Ирину. Она молча подставила свой фужер.
— Вот это я понимаю! — сказал Цаплин. — Без лишних слов. Человек поступка! Вот кого тебе надо, Иринушка! А не такую развалюху, как я!
Она вскочила, но он успел схватить ее за руку.
— Шучу, шучу! Да Паша, поди, привык уже к нашим развлечениям. У хозяина, поди, не разгуляешься, а? Слышал, теперь с вами живет? Ну так и выпьем — за прибавление в семействе!
Мы выпили, закусили лимоном.
— Уж очень ты сегодня развеселился! — Она погладила его по небритой щеке.
— А сам не пойму! Убийцу своего встретил! Чем не радость? Шучу, шучу, никакой, Паша, не убийца! Он маэстро, мировая звезда классической музыки. А убийства — это так, хобби…
Ирина отставила свой фужер, отклонилась в кресле, переводя взгляд с него на меня. Я застыл, держа недопитую рюмку в руке. Потом поставил ее на место.
— Он в гостинице, вы правы, — сказал я.
— И что? — Он зло посмеивался, сощурив пьяные глазки под стеклами очков. — Я и не сомневался, говорил уже. Что дальше?
— А вот мы сейчас поедем к нему и там все решим, — сказал я. — А то мне уже надоело слушать.
— Да никуда я не поеду! — ответил он с нервическим смешком, не очень, впрочем, уверенно.
— Поедете, — сказал я.
— Да не поеду я! Иринушка, скажи ему. Он думает — все может.
— Павел Сергеевич… ну вы-то благоразумный человек. Вы же видите.
— Убийца он, убийца! — повторил он. — Хочет меня по дороге прикончить, я знаю, ему задание дано!
— Я же говорила, ему нельзя пить! — вскочила Ирина. — Просто не ожидала от вас, Павел Сергеевич!
— Он ничего не знает, — сказал я Цаплину. — Поэтому вы застанете его врасплох. И тут все-все выяснится. Ну как это бывало прежде, помните? Приезжали и все полюбовно решали.
— А он там — инкогнито? — заинтересовался Цаплин. — Как чиновник из Санкт-Петербурга? Все равно не поеду!
Я поднялся. Тут нельзя было показывать сомнений или колебаний. Дальше должно все идти неумолимо и своим чередом. И ни одного лишнего слова.
— Вы поедете с нами? — спросил я Ирину.
— Я? Зачем? Что мне там делать? — прижала она руки к груди.
— Ее зачем! — закричал, покраснев, Цаплин. — Зачем ее впутывать?.
— Как хотите, — сказал я, глядя на часы. — Собирайтесь. Я жду вас в машине.
Краем глаза я заметил, как они растерянно переглянулись. Он посерел, потом позеленел.
— Не оставляй меня, Иринушка! — сказал он плаксиво. — Ему что! Выбросит по дороге, как Пичугина, а после будет Верди играть! Ты не знаешь этих людей… — зашептал он. — И к тому же — машина! Ты совсем забыла про свою машину! Куда он ее потом денет?
Она посмотрела на него, не скрывая презрения, смешанного с чем-то наподобие материнской жалости.
— Я водку не пил, — сказал я. — Поэтому, если не возражаете, сяду за руль.
16
Она села с ним на заднее сиденье. Он секунду-другую сидел, окаменев, потом вдруг вскочил.
— Я никуда не поеду. Вы что-то задумали! Оба!
И стал выбираться из машины. Она не сдвинулась с места.
— А ты? — спросил он. — Поедешь с ним? С этим бандитом?
Я сидел за рулем, не оборачиваясь. Мотор мерно работал, разогреваясь.
— Я от всего устала! — сказала она. — Я устала выслушивать о том, какие все сволочи и какой ты агнец Божий. Я хочу посмотреть хоть один раз на Радимова вблизи, а не с экрана или с портрета. Я хочу сама разобраться.
И захлопнула дверцу. Прямо перед его носом.
— Но тогда я с тобой? — неуверенно спросил он. — Я же не могу оставить тебя одну. С этим.
— Да что ты? — протянула она. — Ну, тогда садись, мы тебя ждем.
Цаплин почти сразу заснул, положив голову на ее плечо. Несколько раз, пока мы ехали до гостиницы, я пытался поймать ее взгляд в зеркальце.
Она упорно смотрела в окно, не меняя позы. Он припал к ее плечу лбом, рот его был приоткрыт.
Дорога до гостиницы была пустынной, доехали еще быстрее, чем в прошлый раз довезли меня до театра.
Я поднялся наверх к хозяину, постучал в номер. Он не спал.
— Да-да! — звонко сказал он. — Войдите!
— Я привез его, Андрей Андреевич, — сказал я. — Он там, внизу, в машине. Поговорите с ним сами.
