Филипп Ле Руа - Последнее оружие
174
Решив послушать новости, Натан выбрал английскую станцию. Средства массовой информации вспоминали о ядерной катастрофе в Чернобыле, после которой миллионы людей получили дозу радиации и оказался навсегда уничтоженным целый уголок планеты. Горбачев пытался оправдываться, опубликовав книгу о новых источниках энергии. Тысячи людей, психологически обработанных не хуже ай-ка, вернулись в окрестности атомной станции. Животные щипали радиоактивную траву, крестьяне выращивали овощи, сдобренные изрядной порцией цезия-137, на свет появлялись мутанты. Люди требовали работы. Государства и многонациональные корпорации им ее предоставляли, создавая новые должности вроде ликвидаторов, солдат-спасателей, пожарных-камикадзе. С опозданием на много лет был выделен миллиард долларов на новый саркофаг, чтобы покрыть нынешний дуршлаг. Ивана Невская, близкая к президенту ай-ка, разумеется, сыграла свою роль. За это время на поверхности всей планеты как грибы повырастали атомные станции. Рылись подземные галереи, чтобы прятать там радиоактивные отходы, которые в ближайшем будущем сложно будет сплавить в развивающиеся страны.
Натан покрутил колесико, ища музыку, и унесся в прошлое вместе с Элмором Джеймсом. «Baby, what's wrong?»[53] Он бросил взгляд на задремавшего Алека.
Что ждет их на Балканах? Блуждая по Интернету, он попытался отыскать точку соприкосновения между ООН, Коченком, Косовом, Барсовым, Карлой, ай-ка. Он наткнулся на статью в «Коха Диторе», косовской газете, где освещался крупный процесс в Скопье, в Македонии. Двадцать восемь человек обвинялись в торговле людьми. В обвинительном заключении упоминались граждане Македонии, Албании, Болгарии, Сербии и Черногории, которые входили в разветвленную организацию. Это было одно из самых крупных дел, которым когда-либо занималось македонское правосудие. Среди лиц, привлеченных к уголовной ответственности прокуратурой, Натан отметил Башкима Раци, проживающего в Митровице. Он тут же связал это имя с именами офицеров, завербованных Гордоном Райлером для операции «Доллз бэнг». В результате поисков он отыскал статью в косовской ежедневной газете «Зери». Капитан Кларк Фут, недавно прикомандированный к миссии Объединенных Наций в Косове, обвинялся в том, что до смерти забил одного мафиозного главаря, Зекира Хаджая, которому инкриминировали как раз торговлю женщинами. Хаджай принадлежал к организации, разгромленной в Македонии. Фут арестовал его в Уросеваке и подверг допросу, который закончился смертью обвиняемого. Отстраненный от должности офицер был прикомандирован к штаб-квартире ООН в Приштине. Натан решил отправиться в Приштину, чтобы встретиться с Футом.
Он заметил, что вот уже несколько сотен метров ведет машину с закрытыми глазами. Накопившаяся усталость давала о себе знать, его клонило в сон. Он остановился на социальной площадке и разбудил Алека.
– Уже приехали? – зевнул студент.
– Подъезжаем к Венеции. Мне нужно поспать. Садись за руль.
175
Карла повернулась. Клиент пожелал взять ее сзади. Тем лучше, так ей не придется глядеть в его омерзительную физиономию. Всадив между ягодиц свой член, он до крови прокусил ей плечо. Она закричала от боли, а клиент, решивший, что это крик оргазма, стал одеваться, довольный своими достижениями. Не успел он исчезнуть, как помощница хозяина борделя пришла забрать плату за визит. Это была толстая женщина по имени Рада. Поскольку из всех людей, которые встретились ей после похищения, это было единственное существо, которое не избивало ее, и поскольку ей приятно было видеть женские округлости, Карла рассчитывала хотя бы здесь на сочувственное отношение. Помощница хозяина пользовалась этим, чтобы затащить ее к себе в постель. Она протянула ладонь, куда обычно сыпались евро, доллары, динары. Карла сравнительно недавно узнала, в какой стране ходят эти деньги. Однажды она рискнула выскользнуть из комнаты и навестить другую девушку. За то, что отлучилась без разрешения, ей пришлось заплатить штраф в сто долларов, но она смогла переброситься с соседкой парой слов. Девушку звали Серана Уэллс. Как она сказала, динар был денежной единицей Македонии.
– Пять тысяч, пять тысяч пятьсот, шесть тысяч, шесть тысяч пятьсот динаров, – вслух пересчитала Рада. – Твой клиент, наверно, остался доволен. Вот тебе пятьсот.
Карла взяла эти крохи и стала подмываться в биде.
– Не одевайся.
– Что?
– Иди сюда.
Карла покорно подошла Рада погладила ее груди. Несмотря на плохое обращение и наркотики, причину ее возбуждения, Карла оставалась привлекательной. И вполне рентабельной. Испытывая прилив возбуждения, Рада прижалась к ней и насильно поцеловала.
– Делай все, что я хочу, и я отдам тебе половину денег.
Карла перестала сопротивляться, вытянулась на матрасе, посмотрела на Раду, которая с лихорадочной торопливостью раздевалась, и почувствовала стодвадцатикилограммовую тунгу своей тюремщицы, которая накрыла ее с головы до ног. Карла подчинилась ее приказаниям и фантазиям, ей едва удавалось глотнуть воздуха между складками жира и дряблой плоти, которая извивалась от удовольствия. Засунув язык между ягодицами Рады, а четыре пальца во влагалище, Карла внезапно почувствовала, что обладает властью. Небольшой властью, которая однажды ей пригодится. Рада захрипела в экстазе, оставила на одеяле три тысячи динаров и, не говоря ни слова, удалилась.
176
По радио сообщили, что племя семинолов приобрело сеть ресторанов «Кафе хард-рок». Натан усмехнулся. Индейцы Флориды давно зарыли топор войны, а заодно и свое иждивенчество и прекрасно адаптировались. Сюзан Фокс намеревалась применить ту же стратегию к индейцам масаи. То, что ее вывели из игры, почти лишило их шансов купаться в золоте, подобно семинолам. Журналистка внезапно запела «Rape me»[54] с хрипотцой в голосе. Это Алек только что переключил станцию и теперь погрузился в «Нирвану».
Не съезжая с автострады и сменяя друг друга за рулем, они проехали Словению и Хорватию, страны, взорвавшие Югославию, объявив о своей независимости в 1991 году, что вызвало развал Югославской народной армии, состоявшей в основном из сербов. Они съехали на Е70, которая шла вдоль границы с Боснией и Герцеговиной, провозгласившей свою независимость в 1992 году, что на этот раз спровоцировало жестокие столкновения между сторонниками независимости – боснийцами и националистами-сербами. Так началась эпоха войны с двумястами тысячами убитых. До сих пор звучали в памяти слова «этнические чистки», «осада Сараево», «резня в Сребренице», «выстрелы снайперов», «Дайтонские соглашения». Нужно было дождаться 1999 года и начала войны в Косове, чтобы наконец ввести международные военные силы. Бомбардировка Сербии авиацией НАТО положила конец репрессиям против косовских албанцев, осуществляемым Белградом. После шестидесяти девяти дней бомбардировок сербы уступили, оставив за собой нестабильное Косово с неопределенным статусом.
«Лексус» углубился в Балканы, пороховой погреб Европы, землю, нашпигованную анклавами, средоточие столь отвратительного Натану национализма, «территорию, породившую такую историю, которую сама оказалась не в состоянии переварить», как писал хорватский эссеист Предраг Матвеевич.
Они пересекли северную границу Сербии и поехали в направлении Косова. Чем больше они углублялись на юг, тем больше земля была нашпигована минами, как в прямом, так и в переносном смысле. На полях былых сражений взошли ненависть и злоба. Этническая напряженность особенно чувствовалась на юге Сербии. В любую минуту могли начаться столкновения между группами экстремистов и силами безопасности. В приграничных регионах провинции Косово процветали преступность, спекуляция, торговля оружием, женщинами, крадеными машинами.
Натан свернул с автострады Е75 в Нише на дорогу E80, ведущую в Приштину. Он припарковался возле вокзала в Расе, километрах в шестидесяти от столицы. Лучше было избегать мест встречи дилеров, которых здесь слишком много.
– Ты веришь, что по возвращении мы найдем наш «лексус»?
– Его не будет здесь через десять минут.
– Симпатичное местечко.
Они купили два билета на последний поезд. Несколько пассажиров терпеливо ожидали на перроне. Старая женщина в черном платке, православный священник, склонившийся над молитвенником или просто дремавший, трое греческих солдат косовских сил НАТО, двое молодых ооновских полицейских-пакистанцев, двое албанских подростков, испепеляющих попа взглядами. На вокзале в Расе в этот вечер сконцентрировалось все Косово.
– Я, кажется, начинаю жалеть о Джорджтауне, – заметил Алек.
– Можешь взять машину и возвращаться.
Вместо ответа Алек закурил сигарету и огляделся.
– Похоже, сегодня подцепить девицу не удастся.
– В цели нашей поездки это не входит.
