Ульрих Хефнер - Завет Христа
Том недоверчиво посмотрел на Жана.
— Что здесь происходит? — спросил он.
Жан пожал плечами.
— Никто не причинит вам зла, даю слово. Нам нужны только свитки и артефакты. Отдайте их нам, и мы исчезнем. Я обещаю, что ты никогда больше нас не увидишь. Только без глупостей.
Том растерялся. Его плечи поникли, он грустно смотрел в пол.
— Я думал, ты наш друг. Как ты оказался замешан во все это?
Мягкие черты лица Жана приобрели неожиданную твердость.
— Дружба, товарищество, общность — это все прекрасно. Я, пожалуй, действительно чувствовал себя одним из вас. Звучит, наверное, как позерство, но это правда. Однако бывают времена, когда нужно посвящать себя более важным вещам, чем мирская жизнь.
Том кивнул.
— Я понимаю, — вздохнул он. — А я-то удивлялся, почему преступники дышат нам в затылок, а иногда даже немного обгоняют. Теперь мне все ясно. Ты с самого начала был одним из них. Ты был их связным в наших рядах и просто подставил нас под нож. Твои руки в крови — надеюсь, хоть это тебе ясно!
— Я знаю, это вне твоего понимания, — ответил Жан. — Но учение Господа и его Сына, ставшего человеком, намного важнее дружбы. Более полумиллиарда человек доверяют ему. Ни у кого нет права разочаровывать этих людей. Мы все пришли на землю, чтобы выполнить свою задачу.
Том подумал об отце Леонардо.
— Я уже слышал что-то похожее. Но я всегда думал, что церковь проповедует любовь и братство.
— Однако если на нее нападают, то она может защищаться. Потому и существует братство Христа, и нашим традициям почти тысяча лет.
— И за это время вы отобрали бесчисленное множество человеческих жизней. Если Бог действительно существует, то он не может одобрять ваше поведение. И тогда всем вам гореть в аду.
Жан улыбнулся.
— Давай сюда ключ!
Фрайзинг, дом кардинала Дёпфнера…
Позвонил брат Маркус и поставил отца Леонардо в известность о том, что кардинал Боргезе уже прибыл из Парижа и хочет провести несколько дней в Мюнхене и окрестностях. Он не назвал цель своего визита, но отец Леонардо сразу представил, по какой причине Боргезе решил остановиться в данном районе.
У него появилась хорошая возможность положить конец проискам Боргезе, и отец Леонардо решил воздержаться от поездки в Париж. Если бы кардиналу при нынешнем положении вещей удалось расстроить их планы, то наверстать упущенное уже не удастся.
Был полдень, когда он пришел к кардиналу. Он постучал и стал ждать ответа. Ждать пришлось долго. Отец Леонардо стоял у дверей и внимательно слушал, что говорит Боргезе. Тот изъяснялся по-французски. Очевидно, беседа шла по телефону. По всей вероятности — как ему удалось понять из услышанных обрывков разговора, — кардинал говорил со своими сообщниками из братства. Он забыл, что двери здесь, во Фрайзинге, куда менее массивны, чем в старых традиционных церковных зданиях.
Через некоторое время у отца Леонардо потемнело в глазах. И не подумав постучать еще раз, он распахнул дверь и ворвался в комнату. Кардинал Боргезе удивленно обернулся. Он убрал телефон от уха и сердито прикрикнул на отца Леонардо:
— Да что вы себе позволяете!
Отец Леонардо улыбнулся и поднял руки.
— Немедленно покиньте кабинет! Я еще не закончил говорить по телефону.
Отец Леонардо и не собирался подчиняться. Он нахально подтащил себе стул, сел на него и одернул одежду.
— Неужели манеры в Риме настолько испортились, что люди перестали уважать приватную сферу? Кардинал-префекту очень не понравится то, как нагло ведет себя его секретарь.
— Вы ошибаетесь, — холодно возразил отец Леонардо. — Ваш телефонный разговор закончен. Передайте вашему братству, что теперь все кончено. Больше нет никаких тамплиеров, а убийство — отнюдь не метод церкви, которая хочет пережить двадцать первый век.
Кардинал нахмурился.
— Я перезвоню позже, — произнес он в микрофон мобильного телефона, затем закрыл его и положил на письменный стол.
— Что вам известно о братстве? — удивленно спросил Боргезе.
— Все! — сухо ответил отец Леонардо.
— Тогда, мой дорогой друг, пожалуй, нам пора поговорить, — с наигранной приветливостью заявил кардинал.
Он сел рядом с отцом Леонардо.
— Кофе или чай?
Отец Леонардо поднял руки.
— Ничего.
— Дорогой друг, — возобновил разговор Боргезе. — Братство Христа не делает из себя тайны. Оно также не является чем-то запретным. Оно — свободный союз истово верующих христиан, которые принимают близко к сердцу благо нашей матери-церкви. Мы собираем пожертвования, открываем больницы и защищаем нашу церковь от несправедливости современного мира. Задача, которую мы себе поставили, лишь несущественно отличается от задачи религиозного братства. Однако же Конгрегация доктрины веры также стремится оградить церковь от ереси.
Отец Леонардо невольно рассмеялся.
— Это ваше представление о братстве… В каком, собственно говоря, столетии вы живете, Боргезе? Времена сжигания ведьм давно миновали.
Кардинал Боргезе сделал глубокий вдох.
— Я снова прощаю вам вашу непочтительность, мой юный друг. Я отношу на счет вашей молодости то, что вы столь несдержанны.
— Убийцы не достойны уважения, даже если они носят пояс для сутаны и кардинальскую шапочку. Я знаю, что вы совершили. И я также могу доказать это. Я возведу вас на костер и сам позабочусь о том, чтобы вы сгорели в адском пламени.
— Вы, жалкое создание, как вы считаете, кто обладает властью в этой церкви? Ничтожный попик, да стоит мне щелкнуть пальцами — и вас пошлют на Северный полюс, обращать пингвинов в христианскую веру!
— Вы ошибаетесь.
— Я никогда не ошибаюсь.
— Пингвины живут на Южном полюсе, и это не единственная ошибка, которую вы совершили. Arbitratus generalis, составленный кардинал-префектом и завизированный лично Папой, дает мне власть зажечь фитиль на вашем костре.
Кардинал Боргезе испугался. Неужели он и правда обманулся? Неужели кардинал-префект действительно совершил такой шаг?
— Чего вы хотите от меня? — неуверенно спросил кардинал.
— Я хочу, чтобы вы немедленно собрали чемоданы и исчезли отсюда. Поезжайте в Париж и подготовьте документы для отставки. В ближайшие три дня вы откажетесь от всех своих должностей и покинете наш мир. В нашей церкви банде убийц не место.
— Да вы, похоже, не в своем уме, — гаркнул кардинал Боргезе. — С чего бы мне вас слушаться?
Отец Леонардо встал со стула и пошел к двери. Но прежде чем нажать на ручку, он еще раз обернулся.
— Доказательства вашей вины у меня в руках. Если вы не уйдете добровольно, я поставлю Папу в известность о вашем поведении. И тогда Святой престол отлучит вас от церкви. У вас нет выбора. Либо вы отступаете, либо попадаете, как отлученный от церкви убийца, в какую-нибудь тюрьму. Вы можете сами решить свою судьбу, и я даю вам на это ровно семьдесят два часа.
Мюнхен, Амалиенштрассе, недалеко от Английского парка…
— Куда ты спрятал свитки? — спросил Жан. — У тебя нет выбора: либо ты рассказываешь, либо вы оба умрете.
— А разве вы нас не убьете в любом случае? — спросил Том, сидевший со связанными руками на диване рядом с Яарой.
Жан остановился прямо перед ним и заглянул ему в глаза.
— Я — христианин, и я все еще ваш друг. Говори, и вы сможете уйти. Даю вам слово.
Том оскалил зубы и рассмеялся ему в лицо.
— А ты сам поверил бы предателю?
Жан прищурился и посмотрел в потолок.
— Вера была и остается смыслом моей жизни. Но чего стоит вера, если не защищать ее, используя силу, как это делает церковь? Я вам скажу: она пропадет. Я вступил в это братство от чистого сердца и по убеждению, для того чтобы сохранять веру всей своей жизнью. Только посмотрите на пустые храмы. Взгляните на наше постаревшее духовенство. Всюду сидят враги и только того и ждут, как бы лишить нас веры. Общество давно уже потеряло связь с Римом. Мы не можем рисковать потерять также и последний остаток христианства. Некоторые из тех, кто наблюдает за этим процессом, говорят, что мы стоим на краю пропасти. А я говорю вам, что там мы стояли вчера. Если свитки будут обнародованы, то это перебьет хребет и без того ослабленной церкви. Ради чего нам тогда жить?
Том покачал головой.
— Эти свитки — завет Учителя справедливости людям. У них есть право на то, чтобы узнать все и составить собственное представление о человеке, которого они почитают.
— Разве ты не христианин, как и я?
— Я верю в правду, — возразил Том.
Элегантный мужчина с пистолетом в руке все время держался на заднем плане и молчал. Теперь же он выступил вперед. Его холодные глаза посмотрели на Тома. Он опустил пистолет и ухмыльнулся. С неожиданной быстротой он подскочил к Тому, однако схватил Яару, грубо сдернул ее с дивана и приставил ей к горлу нож, который прятал в рукаве.
