Во тьме безмолвной под холмом - Дэниел Чёрч
Тропинка была заросшей и коварной, и Элли морщилась от каждого хруста сухой ветки. Шарлотта охнула и чертыхнулась. Элли шикнула на нее и остановилась, высматривая среди деревьев какое-нибудь движение. Но лес оставался недвижим.
– Ничего страшного, – прошептала через плечо Джесс. – Они не вылезут.
Над головой шелестели голые деревья. Элли пару раз глянула наверх, но ничего не увидела.
– Вот и пришли, – наконец сказала Джесс.
Они вышли из-за деревьев в догорающий дневной свет. Впереди высился земляной вал с единственным проемом. Джесс провела их через него.
Полдюжины отверстий разного размера усеивали землю между ними и вторым земляным валом. Два из них поблескивали льдом. Элли посветила фонариком в одну из дыр: та была глубиной всего в несколько футов, заваленная землей и травой. Оглядевшись, она увидела, что два параллельных земляных вала соединены еще одним, более коротким, лежащим перпендикулярно, и образуют замкнутое пространство, разделенное лишь щелью, через которую они вошли.
– Вот оно, – сказала Мэдлин. – Бейлисс был прав. Еще один длинный курган… или то, что от него осталось.
– Здесь, – прошептала Джесс.
Она указала на отверстие под каменной плитой, вделанной в дальнюю насыпь. Мэдлин посветила фонариком, и стало видно, что плита розового цвета.
– Риолит, – сказала викарий.
– Вы геологом заделались? – прошептала Шарлотта.
– Ну что я могу сказать, лапушка? Слишком много свободного времени. И потом, никогда не знаешь, где придет в голову хорошая идея для проповеди. Надо же как-то заинтриговать слушателей.
Шарлотта вяло хохотнула.
– Риолит, – повторила Мэдлин. – Обычно в наших краях такого не встретишь. – Она посветила на угольный знак – угловатую, перевернутую букву “D” и смазанные черточки под ней.
– Они… – Джесс потянулась к черточкам, но в последний момент опустила руку. – Мама про них рассказывала. Сначала их было три. Они каждую ночь по одной стирали.
– «Две ночи, а на третью Пляс», – проговорила Шарлотта. – Слово в слово, да? Значит, в первую ночь… – Девушка замолчала, и Элли почти увидела рядом с ней Йоду и Барбару. Она указала на треугольный знак:
– А это вот что?
– Не знаю, – сказала Джесс. – Мэд?
– Думаю, это “dālet”, – сказала викарий.
– Тоже финикийский?
– Да. Он может означать «Бог», как и “gīml” или “hē”. Но еще он означает «дверь».
Элли заглянула в отверстие под плитой, но посветить туда фонариком не решилась.
– Я так понимаю, вход находится здесь.
– И выход тоже, – добавила Шарлотта. – Может быть, не только для них. Может, именно отсюда их божества вырвутся в наш мир. В смысле, когда эти гады сделают свое дело.
– Они, наверное, размером со всю долину, – заметила Мэдлин. – А может, с гору. Или еще больше. Мы не знаем, какого они размера и сколько их…
– Ну все. – Джесс протиснулась мимо них с мотком веревки на плече. – Не будем об этом думать, ладно? У нас дофига работы. А времени в обрез.
Элли вбила в землю крюк, чтобы закрепить веревку; Джесс бросила веревку в воронку. Что-то со звонким перестуком осыпалось внутри; эхо смолкло, и наступила тишина.
56
– Ну, кто первый? – осведомилась Шарлотта. Бравада, тонкая и хрупкая, как яичная скорлупа.
Никто не ответил. Элли запалила сигнальную шашку и бросила ее в шахту. Красное свечение залило пещеру, усыпанную какими-то белесыми обломками, и запах горящей шашки смешался с вонью разложения.
В сиянии шашки было видно, что пол пещеры устилали кости, образуя пригорок под входом в шахту. Одни были белые, другие пожелтели и побурели от времени. Элли заметила продолговатый череп коровы или лошади, а рядом – человеческий, слишком маленький, чтобы принадлежать взрослому. Шашка продолжала гореть; не считая ее мерцания, никакого другого движения внизу не наблюдалось.
– Ладно, – вздохнула Элли. – Поехали. – Ухватившись за веревку, она уперлась спиной в край отверстия, чтобы уменьшить вес, и начала спускаться.
Веревка скрипела и раскачивалась. При мысли о том, сколько потребуется усилий, Элли охватил ужас. Мэдлин точно не выдюжит. Как и Джесс, а то и Шарлотта… Веревка раскачивалась под ее весом и тяжестью рюкзака; Элли старалась не думать о крюке, который удерживал ее. Наконец ноги коснулись костяного пригорка; с трудом сохранив равновесие, Элли спустилась на пол, спотыкаясь на скользких, осыпающихся костях. Ребра и лопатки трещали и клацали по каменному полу.
Отвязав «Итаку», она обвела стволом пещеру, пока спутницы одна за другой спускались. Своды пещеры образовывали купол, серые известняковые стены почти почернели от угольных знаков. В большинстве своем это были знакомые символы “hē” и “gīml”; местами они были выбиты в скале.
На одной стороне пещеры сквозь черноту проглядывали другие цвета. Элли подошла ближе и увидела, что большую часть стены покрывает грубый рисунок, сделанный мелом и красной охрой. Она разглядела холмы и силуэт, нависший над ними. Трудно было разобрать детали – дальше по стене наслоения угля становились толще, – но по сравнению с окружающим ландшафтом существо было просто огромно. У его ног (если это были ноги) посреди красных пятен лежали бесчисленные человечки из палочек, некоторые были разорваны на части. Немногие уцелевшие, казалось, пресмыкаются перед гигантом.
Оборванные твари не могли нарисовать это, глаз-то у них нету. Это изображение на стене создали люди, мужчины и женщины – как напоминание, историю или предостережение. Или как напутствие потомкам: сим спасетесь. Падите на колени, и вас не тронут. Так в итоге и поступили Харперы.
Шарлотта и Джесс спустились и теперь поддерживали веревку для Мэдлин. Элли продолжила осматривать пещеру. В ней имелись три прохода, и все являли собой слепые черные дыры.
Мэдлин спустилась на удивление благополучно; похоже, она до сих пор была в состоянии ходячего привидения. Отпустив веревку, она зашаталась, но устояла на ногах и спустилась на пол.
– Куда теперь? – прошептала Шарлотта. – Джесс?
Джесс выглядела такой же растерянной, как и остальные. Вряд ли у кого-то из Харперов была причина приходить сюда. Возможно, в семейной Библии имелись какие-то указания, но Джесс до сегодняшнего дня в нее не заглядывала; только Лиз Харпер могла изучить ее секреты от корки до корки, а та не стала бы помогать им, даже будь она здесь.
* * *
В густых зарослях мертвого кустарника над риолитовой плитой Лиз Харпер вылезла из-под фольгированного одеяла, бранясь сквозь зубы.
Тупица. Растяпа. Умудрилась заснуть, – заснуть! – лежа в засаде. Пиздец. Чуть не упустила Иуду Джесс с ее паскудными новыми подруженциями и наверняка
