Джон Тренейл - Шпионы «Маджонга»
— Добрый вечер, Саймон.
Саймон медленно повернул голову.
— Привет, Роберт.
— Могу я сесть рядом?
— Это свободная страна.
Самолет помчался по взлетной полосе и взмыл в небо, быстро набирая высоту в густом слое облаков. Роберт Чжао, все еще не отдышавшийся, казалось, был рад тому, что может выждать, пока самолет набирает высоту и турбины работают с шумом и воем. Он не спешил заговорить. Наконец он начал:
— Саймон, мне срочно нужно с тобой поговорить.
Саймон глянул на него и понял, что китаец еще не совсем пришел в себя от спешки. Несмотря на все его старания сохранять контроль над собой, было заметно, что он сильно возбужден. А может быть — Саймон пристальнее всмотрелся в лицо соседа — даже напуган.
— А с этим нельзя подождать? У меня сейчас и без того хватает проблем, над которыми надо подумать.
— Нет, это срочно. Как ты думаешь, почему я чуть не загнал себя насмерть, лишь бы успеть на этот самолет?
— Откуда мне знать?
— Потому что я следил за тобой, ища возможности…
— Следил за мной?
— Да. Мне надо было поговорить с тобой с глазу на глаз, не опасаясь, что нас могут подслушать.
Саймон привстал со своего сиденья и осмотрел салон. Кроме еще одного пассажира, в первом классе находились только Чжао и он сам. Его взгляд снова вернулся к Чжао, и впервые в глазах у него появилось удивление.
— В таком случае ты выбрал неплохое место, не так ли? А что, если бы салон был полон?
— Тогда я нашел бы способ переговорить с тобой в Сингапуре. Саймон, ради Бога! — Теперь Чжао вовсе не стремился скрывать свое беспокойство. — Ты что, не понимаешь, как это важно?
— Откуда мне знать? Это меня не касается. Это ты говоришь, что это важно. Я не понимаю, почему…
— Тогда просто заткнись и выслушай меня!
Саймон пожал плечами и замолчал. Чжао тоже помолчал несколько секунд, пытаясь вернуть самообладание. Наконец он приблизил свою голову к голове Саймона и забормотал ему в ухо:
— Ты хочешь вернуть семью, ведь хочешь? Не трудись отвечать, конечно же хочешь, просто слушай меня. Я знаю, где они. Я могу помочь тебе вернуть их назад.
— Ты можешь?..
— Тс-с! Ты просто слушай. Мне нужна помощь, Саймон. — Чжао отбросил со лба прядь волос и торопливо огляделся кругом, чтобы убедиться, что ими никто не интересуется. — Боже, как мне нужна помощь! — Он сделал глубокий вдох и несколько секунд не выпускал воздух из груди, ожидая, что успокоится.
— Твой дядя… дядя Дэвид… он умер в Маниле и бредил перед смертью. Люди, которых я знаю, пробрались к нему перед смертью. Они слышали его бред. Он рассказал много интересного. Об условиях размещения акций. Ты знал об этом?
— Каких условиях? Что ты…
— Да, все верно, они говорили, что ты не знаешь об этом. Конечно это так и есть. — Чжао принялся грызть ноготь большого пальца. — Саймон, это все было обговорено. Это сделал твой дед, Ричард Юнг, еще в тридцатых годах. Он разместил все пятьдесят акций учредителей. Когда Том умрет или уйдет в отставку со своего поста, шесть его паев перейдут к тебе.
— Что?
— По условиям его завещания, шесть акций отойдут к тебе. Ты получишь контрольный пакет. Ты сможешь управлять Корпорацией. Или стереть ее с лица земли, если тебе этого захочется.
Саймон сидел молча. Он никак не мог воспринять то, что сказал ему Чжао.
— Я… я был вовлечен в это дело людьми, которых ты знаешь. Я работал на них и раньше. Они пожелали, чтобы я и на этот раз поработал на них.
— Они? Кто это «они»?
— Цю. И другие.
— Значит, ты лгал мне, когда утверждал, что не знаешь Цю?
— Да.
— Так почему теперь я должен тебе верить?
— Тебе лучше поверить мне, если ты хочешь когда-нибудь снова увидеть свою семью! И я скажу тебе еще кое-что, Саймон: следующим должен исчезнуть ты, если не будешь смотреть, кто у тебя за спиной. Это все уже устроено.
Наступило долгое молчание.
— Продолжай, — выговорил наконец Саймон.
— Они сказали мне, в чем будут заключаться мои обязанности. И я сначала поверил им.
— И что они сказали тебе, Роберт?
— Что я должен принудить тебя заключить сделку с Советским Коммунальным банком, заставив тебя поверить в то, что есть альтернативный проект опреснительного завода и что у тебя появились конкуренты.
— Тогда ты преуспел в этом. Продолжай.
— Я… я также должен был не спускать с тебя глаз. Передавать им все, что ты говоришь…
— Шпионить за мной, другими словами.
— Да, если хочешь! Боже мой, Саймон, мы можем отложить это все до другого раза. Но все, что важно сейчас, это твоя семья. Джинни…
— Вот как? А я подумал, что это тебе нужна моя помощь.
— Нужна, нужна. Совсем другие люди узнали о моей связи с Цю.
— Какие другие люди?
— Это не важно. Ты их не знаешь. Но это они узнали о завещании твоего деда. Это они предприняли попытку покушения на Тома в «Оушн-парк».
— Господи, но кто же они?
— Саймон, ты еще не понял? Полномочия Тома были продлены на десять лет Указом парламента. Когда ему исполнится шестьдесят пять, его акции не перейдут к тебе, потому что он не уйдет в отставку. Это означает, что, по условиям завещания, он будет владеть своими акциями, пока…
— Пока не умрет.
— Да!
— Но я все еще не понимаю, почему…
— Послушай. Эти… это другие люди. Они хотят получить контрольный пакет акций учредителей. Поэтому они и вынудили тебя подписать то условие, по которому ты передаешь им в залог все акции, которыми владеешь или будешь владеть в будущем.
— Ты хочешь сказать, что эти люди с самого начала знали, что произойдет?
— Конечно.
— Кредит, взрывы на заводе…
— Нет, взрывы — нет. Но кредит — да! Это все входило в их планы. И, — лицо Чжао внезапно приобрело уклончивое выражение, так как он избегал встречаться взглядом с Саймоном, — и нападение на твоего отца в «Оушн-парк» — тоже их рук дело. Сначала они собирались просто дождаться, когда Том уйдет в отставку, но потом, когда стало очевидно, что он этого не сделает, они вынуждены были начать действовать.
Снова наступила долгая пауза, во время которой Саймон взвешивал все услышанное.
— Почему ты рассказал мне все это, Роберт? — спросил он наконец.
Чжао принялся за ноготь на большом пальце другой руки. Несколько секунд он смотрел на Саймона поверх костяшек своих пальцев, словно взвешивая, как далеко он может позволить себе зайти.
— Я сказал, что мне нужна твоя помощь, — проговорил он наконец. — Время работает против меня, Саймон. Я уже не могу дольше тянуть.
— Объясни.
— Эти другие люди, о которых я говорил тебе, в своих планах предусмотрели роль и для меня. Когда Советский Коммунальный будет продавать акции учредителей, я должен буду выкупить их.
— Ты?
— Да. Я так называемый «фронтмен». Я работал на Тана, ты его знаешь, управляющего сингапурским филиалом Советского Коммунального. Я выкуплю акции у русских, но приобрету их как их представитель.
— У тебя есть такие деньги?
— Нет, но они мне и не понадобились бы. Деньги были бы готовы.
— Так зачем тебе все это?
— Они пообещали мне пост главы Корпорации.
— Понятно. Это здорово, Роберт. Поздравляю тебя! Так с чего же ты вдруг так сильно забеспокоился?
— Потому что в Пекине внесли изменения в свою схему.
— Не понял.
— Сначала Цю и его банда хотели только одного: уничтожить Советский Коммунальный банк.
— Они и тебе это сказали?
— Да, и это была правда. Сначала… Они собирались устроить взрыв на заводе, чтобы у тебя в этой суматохе и не возникали всякие бредовые идеи вернуть долг, потом они планировали устроить накладку с неплатежом, устроить подмену залоговых документов в банке и уничтожить банк.
— Ты говоришь «была правда». А что изменилось?
— Цю захотел получить твои акции. Для КНР.
— Что?! Но каким образом? Ведь документы были подделаны, и он знал это, он их и подделывал в первую очередь.
— Да. Ты устроил ему настоящую головную боль. Сначала Цю хотел, чтобы ты подписал настоящий комплект документов. Он сказал тебе, что подменит их, когда банк перечислит тебе деньги. Но ты оказался слишком умен, чтобы пойти на это, поэтому он должен был пойти на то, чтобы подсунуть тебе на подпись фальшивки вместе с Люком, и осуществить подмену уже после того, как банк получит твою половину документов контракта.
— Он и в самом деле сделал это?
— Да. Это едва не сорвалось, но это уже другая история.
— Так, теперь с этим неплатежом… Цю и это устроил? Этот пропущенный платеж на двадцать тысяч долларов?
— Конечно.
— И поэтому акции теперь должны быть проданы китайскому «фронтмену»…
— И я как раз тот «фронтмен», который должен их выкупить. Как представитель Китая.
