Джастин Кронин - Перерождение
Дверь Щитовой открылась, и Элтон мгновенно отодвинул миску с творогом.
— Сара, это ты?
Вошла старшая сестра Майкла, только что пригнавшая стадо: ее одежду покрывал толстый слой пыли.
— Добрый вечер, Элтон!
— Сара, Сара, чем же ты пахнешь? — широко улыбнулся Элтон. — Горной сиренью?
— Элтон, я пахну овцами, но все равно спасибо! — Девушка поправила влажную от пота прядь и повернулась к брату. — Ты дома сегодня ночуешь? Я готовить собиралась.
Майкл понимал: раз аккумулятор барахлит, следует остаться в Щитовой, тем более что ночь — лучшее время для радио.
Но он не ел целый день, и при мысли о горячем ужине пустой желудок возмущенно заурчал.
— Элтон, ты не против?
Старик пожал плечами.
— Если что, я знаю, где тебя искать. Хочешь — иди.
— Элтон, давай принесу тебе что-нибудь горячее! — предложила Сара, когда Майкл поднялся. — Еды у нас предостаточно.
— Нет, спасибо, в другой раз, — покачал головой старик и взял с пульта наушники. — Сегодня меня будет развлекать целый мир!
Брат с сестрой вышли на залитое светом прожекторов крыльцо. После целых суток в полумраке Щитовой Майкл замер, ослепленный, и часто-часто заморгал. Вдоль складских помещений они зашагали к загонам, где сильно пахло навозом. В загонах блеяли овцы, в конюшне ржали лошади. С узкой тропки, которая огибала поле прямо под южной стеной, Майкл видел Младших охранников, сновавших по мосткам. На проплешинах мелькали тени их силуэтов. Сара тоже наблюдала за Охранниками. В ее блестящих от света прожекторов глазах читалась тревога.
— Не волнуйся, — проговорил Майкл. — Ничего с ними не случится.
Сара не ответила. Интересно, она вообще его слышала? До самого дома оба молчали. Сара прошла на кухню и быстро вымыла грязную посуду. Пока Майкл зажигал свечи, она принесла с заднего крыльца крупного кролика.
— Чума вампирья! — восторженно пролепетал Майкл. — Где ты его взяла?
Настроение у Сары сразу исправилось, на лице расцвела улыбка. Она держала кролика за уши, и Майкл заметил ранку на его шее — туда угодила стрела.
— На Верхнем поле, рядом с тренировочными окопами. Я гнала туда стадо, а потом смотрю: кролик сидит и даже не прячется!
Господи, когда в последний раз Майкл ел кроликов? Когда в последний раз колонисты видели кроликов? Все дикие звери и птицы давно вымерли за исключением белок, которые размножались быстрее, чем их поедали пикировщики, и мелких птах вроде воробьев и крапивников, которых пикировщики ловить не могли или не хотели.
— Освежуешь? — спросила Сара.
— Да я уже забыл как! — признался Майкл.
Сара скорчила недовольную гримасу и вытащила из-за пояса нож.
— Ладно, тогда хоть огонь разведи!
Из кролика сделали рагу: в ход пошли картофель и морковь из чулана и кукурузная мука, чтобы загустить подливу. Готовила Сара якобы по отцовскому рецепту, но Майкл видел: импровизирует. Впрочем, какая разница? Главное, что пикантный аромат тушеного мяса наполнил дом уютом, который Майкл давно не чувствовал. Сара вышла во двор скоблить шкурку, а Майкл остался следить за рагу. К возвращению сестры он как раз успел накрыть на стол.
— Ты меня вряд ли послушаешь, — вытирая руки, начала Сара, — но вам с Элтоном нужно смотреть в оба.
Про приемник Сара знала. Как утаить, если она то и дело появляется в Щитовой? Но в главную тайну Майкл ее не посвятил.
— Сара, это ведь только приемник, а не передатчик!
— Что же вы слушаете?
Майкл пожал плечами, отчаянно желая, чтобы разговор поскорее закончился. Как выкручиваться? Соврать, что они с Элтоном ищут армию? Армия вымерла, все вымерли, а аккумуляторы изнашивались.
— В основном шум.
Сара стояла у раковины и ждала продолжения, но брат молчал.
— Ладно, главное, смотрите в оба, — со вздохом сказала она.
Ужинали за кухонным столом в полном молчании. Мясо получилось жестковатым, но таким вкусным, что Майкл чуть не стонал от наслаждения. Он редко ложился до рассвета, но сейчас больше всего хотел опустить голову на сложенные руки и уснуть. Ситуация знакомая: они с Сарой едят рагу за кухонным столом. Знакомая и грустная: они с сестрой — и больше никого.
Майкл поднял голову и перехватил пристальный взгляд Сары.
— Знаю, — негромко проговорила она. — Я тоже по ним скучаю.
Страшно захотелось рассказать ей все — и об аккумуляторах, и о прапрапрадедушкином журнале, и о секрете, который хранил отец. Захотелось поделиться тайнами, но Майкл понимал: желание эгоистичное, он никогда себе этого не позволит.
Сара перемыла грязную посуду в раковине, затем переложила остатки рагу в глиняный горшок и, чтобы не остыло, укутала в толстую ткань.
— Уолту отнесешь? — полюбопытствовал Майкл.
Уолтом звали старшего брата их отца. Он заведовал Лавкой, отвечал за распределение имущества и как старший из живых Фишеров являлся членом Семейного совета и Комитета по деятельности. Гора полномочий делала его третьим по значимости — после Санджея Патала и Су Рамирес — человеком в Колонии. Его жена Джин погибла Страшной ночью. С тех пор овдовевший Уолт жил один и выпивку жаловал куда больше, чем еду. Когда отсутствовал в Лавке, он возился с дистиллятором, который хранил в подсобке за домом, или валялся где-то без чувств.
— Нет, — покачала головой Сара, — с Уолтом мне сейчас лучше не встречаться. Элтону отнесу.
Майкл вгляделся в лицо сестры: вне всяких сомнений, она снова думала о Питере.
— Лучше отдохни. Я уверен, с ними все в порядке.
— Они задерживаются.
— Ну, только на день. Ничего особенного.
Сара молчала. «Надо же, что с человеком делает любовь! — подумал Майкл. — Ерунда какая-то!»
— Слушай, с ними же Лиш, значит, можно не беспокоиться!
Сара нахмурилась и отвела взгляд.
— Из-за Лиш я и беспокоюсь.
* * *Первым делом Сара отправилась в Инкубатор, как обычно, когда мучила бессонница. Мирно спящие в кроватках дети вызывали особенные ощущения. Трудно сказать, хорошие или плохие, но, по крайней мере, они отвлекали девушку от гнетущей тревоги.
Собственное детство Сара вспоминала с удовольствием. Мир казался безопасным, уютным и даже счастливым: когда навестят родители, в каком настроении Учительница, кто с кем дружит — вот и все заботы. Не удивляло даже, что они с братом живут в Инкубаторе, а родители — в другом месте. О «другом месте» и другой жизни девочка не задумывалась и, когда родители — вместе или поодиночке — заглядывали, чтобы пожелать им с Майклом спокойной ночи, никогда не спрашивала, куда они отправятся потом. «Нам пора», — говорили родители, едва Учительница объявляла, что время посещений истекло. Для маленькой Сары, да и для Майкла слово «пора» обозначало семью: папа с мамой ненадолго заглядывают, а потом им пора. Самые светлые детские воспоминания прочно связывались с теми короткими посещениями: папа с мамой читали им на ночь или просто укладывали в постель, заботливо укрывая одеялом.
Идиллию разрушила сама Сара, причем по чистой случайности. «Где ты спишь? — однажды спросила она мать, когда та собиралась уйти. — Если не здесь, то где?» В маминых глазах что-то изменилось, будто окна шторами задернули. «А я и не сплю по-настоящему! — Мать растянула губы в фальшивой улыбке. — По-настоящему спят только Маленькие, например вы с Майклом». В маминых глазах застыло нечто, не сочетающееся с приторной улыбкой. Что именно, Сара поняла лишь сейчас — горькая правда.
В Колонии говорили: «Учительницу ненавидишь за правду», и это действительно было так. До Выпускного дня Сара очень ее любила, пожалуй, даже больше, чем родителей. Девочка знала: на восьмой день рождения ее ждет сюрприз. Восьмилетки отправлялись в какое-то чудесное место, но куда именно, Сара не представляла. Некоторые возвращались повзрослевшими и совсем другими — навестить младшего братишку или сестренку или в свой черед произвести на свет Маленького, — но где они были все это время и чем занимались, держалось в секрете. Именно из-за строгой секретности мир за стенами Инкубатора и новая жизнь представлялись чуть ли не волшебными. Чем меньше времени оставалось до заветной даты, тем сильнее волновалась девочка и от волнения не думала о том, что чудо ждет лишь ее, ведь Майклу еще не скоро исполнится восемь. Говорить о чуде Маленьким запрещалось, но, разумеется, за спиной Учительницы они говорили — и в умывальной, и в Большой комнате шушукались в основном о Выпускном дне. Кому следующему исполнится восемь? Что представляет собой мир за пределами Инкубатора? Люди живут в замках, как сказочные герои? А какие там звери? Они умеют разговаривать? (Белые мыши, которых держала в клетках Учительница, молчали день-деньской!) Какие вкусности там едят? В какие игрушки играют? Неудивительно, что Сара сгорала от нетерпения: еще немного, еще чуть-чуть — и она шагнет в мир взрослых.
