Франк Тилье - Страх
Команды экспертов из отдела пожаров и взрывчатых веществ только что прочесали тут все с помощью собак, специально натасканных, чтобы отыскивать следы веществ, ускоряющих горение. Они нашли обуглившиеся остатки канистры из-под спирта для розжига. Судя по результатам их анализа, тут было несколько очагов возгорания, и это вполне соответствовало тому, что видела Люси, проникнув в горящий дом: прежде чем пуститься в бега, Камиль Прадье почти повсюду раскидал горящие поленья.
Куда он направлялся, пока не угодил в ДТП? И где находится их Камиль? Эти вопросы беспрестанно крутились в голове Люси, и она искала ответы на них в его доме. Она даже рискнула спуститься в подвал, в этот закоулок мрака, где Прадье предавался своим ужасным занятиям. Ей казалось, будто она идет по серому снегу. Все расплавилось, все было уничтожено под воздействием высокой температуры. Остались только пепел, покореженная сталь да почерневший бетон.
Похоже, они ничего не найдут здесь. Ни малейшего признака, указывающего, где могла бы находиться Камиль Тибо.
А стрелки часов все крутились и крутились.
Николя Белланже ждал ее снаружи. Робийяр и Левалуа остались на Набережной, в общем зале, где один приводил в порядок массу различных отчетов, протоколов и прочих бумаг, как того требовал дивизионный комиссар, а другой искал информацию о похищениях глаз или опытах над человеческим телом в странах Восточной Европы.
Наконец капитан убрал телефон и потер себе виски. Его лицо было замкнутым и суровым.
– Только что говорил с врачом из больницы. Он мертв, Люси. Прадье ночью умер.
Люси опешила:
– Не может быть.
Белланже даже не скрывал своего уныния:
– Предполагаю, что у тебя тоже ничего?
– Ноль.
– А Франк?
Люси покачала головой и поджала губы:
– По-прежнему ничего. Когда мы с ним говорили в последний раз, он направлялся в психиатрическую больницу где-то рядом с Корриентесом, точнее не знаю. Вроде бы Торрес, что-то в этом духе. С тех пор ничего, ни звонка, ни эсэмэски. Я начинаю по-настоящему беспокоиться.
Люси ожидала, что Николя бросит ей что-нибудь вроде «Франк – железный мужик, ничего с ним не случится» или же «У него, наверное, телефон разрядился», но он просто предпочел сменить тему:
– Я добыл кое-какую информацию насчет машины Прадье. Пожарные очень старались вынуть его GPS из салона, но столкновение было лобовым, от него только труха осталась. Зато они сумели достать из бардачка пачку квитанций с бензозаправок. Сканы с них получишь по возвращении на Набережную. Мне бы хотелось, чтобы ты просмотрела их в первую очередь. Нам надо все исследовать, все узнать о жизни этого монстра, понять, как он действовал.
Люси посмотрела ему прямо в глаза:
– Так, значит, ты мне доверяешь?
– Ты, Жак и Паскаль без колебаний последовали за мной, хотя знали, что не всегда придется действовать по правилам. И к тому же… Ты спасла мне жизнь. А я даже не нашел времени поблагодарить тебя.
– Да ладно, – отозвалась Люси.
На губах Николя появилась бледная улыбка.
– Похоже, у меня с головой совсем худо. – Он вздохнул, подумал. – Ах да, по поводу того маленького скелета. Я наконец получил результаты анализов ДНК, они подтверждают нашу гипотезу. Этот ребенок – биологический сын Жан-Мишеля и Элен Флорес. Это он родился в больнице Ларибуазьер восьмого октября тысяча девятьсот семидесятого года.
– И умер через несколько дней…
– Да, Микаэль Флорес, продолжим называть его так, был ребенком на подмену, похищенным в Испании, чтобы скрыть эту драму. Тайна, которую Жан-Мишель Флорес будет хранить большую часть своей жизни.
Он кивнул в сторону своей машины:
– Давай-ка отвлечемся, сгоняем в лабораторию Прадье и глянем на тела. Я позвонил Альбану Кутюру, чтобы он достал мертвецов из баков. И он вроде бы хочет нам сообщить что-то очень важное.
68
Ночь уже давно наступила. Болото, залитое зыбким светом бугристой луны, проснулось и наполнилось странными звуками. Иногда прямо перед Франком Шарко, лежавшим в мокрой траве с широко открытыми глазами, на поверхности воды лопались поднимавшиеся со дна пузыри.
Он был неподвижен.
И покорен судьбе.
Его правое колено дергала острая боль, распространяясь по всей ноге. Он закатал штанину, чтобы оценить повреждение: там, где должен находиться сустав, все опухло и отливало фиолетовым. Это наверняка не было переломом, поскольку иначе он не смог бы пошевелить ногой, но, быть может, вывихом.
Он снова лег, глядя в небо. Звезды блестели, более многочисленные, чем во Франции. Шарко сказал себе, что, наверное, приятно умереть таким образом.
Просто спокойно заснуть и больше не просыпаться.
Ему так хотелось закрыть глаза.
Время от времени он слышал гул моторов. Психи, что гонялись за ним, все еще прочесывали болото, включив прожекторы. Сыщик видел их лучи в темноте, иногда они шарили совсем близко, реагируя на малейшее движение воды. Несколько часов назад к первому «Зодиаку» присоединился второй. Эти типы не отстанут, пока не обнаружат его труп.
Сжавшись в комок, Франк подумал о своей малышке Люси. Должно быть, она пыталась несколько раз дозвониться до него и теперь умирает от беспокойства. Наверняка воображение рисует ей наихудшие картины. Они знают друг друга всего несколько лет, но уже прошли через столько испытаний, столько опасностей. Франк все отдал бы за то, чтобы поговорить с ней хотя бы несколько минут, услышать ее голос, дать ей знать, что он жив и думает о ней. О них.
А он вместо этого торчит посреди огромной враждебной трясины, куда его загнали какие-то психи. Если Флоренсия не придет за ним, он даже не знает, в какую сторону направиться. Сейчас он уже понятия не имел, где находится больница.
Он слышал вокруг себя шорохи, что-то похожее на тихие смешки, рычание. Его чувства приспособились к ритму болота. Сотни видов животных и растений сосуществовали тут, боролись, соперничали. Иногда Шарко чувствовал, как что-то шевелится под его рукой или в волосах, и тогда начинал метаться во все стороны, зажимая себе рот рукой, чтобы не закричать.
И вот наконец слева от островка послышалось более звучное движение воды. Из болота с трудом вылезла черная, струящаяся влагой масса и превратилась в крадущийся за высокой травой человеческий силуэт. Шарко из осторожности замер, но тут женский голос прошептал по-английски:
– Это Флоренсия. Вы здесь?
Сыщик выбрался из своего тайника, ему казалось, что он выдирается из саркофага.
– Да…
В лунном свете Флоренсия увидела, как он ковыляет навстречу. На ней было темно-зеленое пончо, заправленное в непромокаемые штаны. Она достала из маленького рюкзака бутылку воды и протянула ему:
– Я бросила туда несколько кусочков сахара. Подойдет?
Шарко набросился на воду и выпил половину за несколько секунд.
– Спасибо…
Он перевел дух и признался:
– Я уж подумал, что вы никогда не придете.
– Все в деревне поздно легли спать. Люди на улицах обсуждали ваше… ваше появление. Я не хотела привлекать к себе внимание, пришлось оставаться до конца.
Пригнувшись, они направились к дальней части островка.
– Охотники не уйдут и будут прочесывать протоки еще несколько часов, – шепнула женщина.
– Кто они?
– Люди из мафии. Выполняли тут грязную работу – избавлялись от тел пациентов Колонии, топили в болоте. Наверное, их предупредил кто-то из жителей Торреса.
У Шарко были десятки вопросов.
– Мафия? Какая мафия? Что за история с телами в болоте? Почему они хотят меня убить?
– Потому что вы нашли Нандо, которого тут все это время считали мертвым. Потому что сегодня он – единственное живое свидетельство того, что тут происходило. А еще потому, что благодаря ему могут вновь открыть старое дело, а это настоящая бомба, из-за него многие из них отправятся в тюрьму…
Она вытянула руку. Вода струилась по ее пончо, какие-то сучья прицепились к сапогам.
– Идемте, нам сюда, – шепнула она. – Даже после стольких лет я помню дорогу – так она врезалась мне в память…
Флоренсия обернулась и посмотрела ему прямо в глаза:
– Когда я вырвала Нандо из Колонии, тоже была ночь.
– Так, значит, это вы вытащили его оттуда…
Она двинулась вперед, говоря совсем тихо:
– Я была медсестрой в больнице. Той ночью у меня был выходной… Но я все-таки пришла в Колонию, в первый раз пробравшись через это болото… Я не могла пройти через главный вход, потому что охранники контролировали входы и выходы и все отмечали в своей книге. Они бы заподозрили неладное, обнаружив, что Нандо исчез. Так что нам оставался единственный путь – через болото. У меня в рюкзаке была сухая одежда, я переоделась и вошла в больницу, словно на смену. И вывела Нандо из этого ада.
– Ему грозила опасность?
– Неделей раньше они что-то сделали с его глазами. Когда… Когда они начали калечить глаза живым, в последующие недели, как правило, эти пациенты исчезали. Директор говорил, что их выпустили из Колонии, что они вернулись к своим семьям или что их перевели в другие центры, но никто не был настолько глуп, чтобы в это поверить.
