Дон Уинслоу - Жить и сгореть в Калифорнии
Остановившись на секунду, она выбрала то, что считала самым безопасным, — побережье, там, если огонь доберется до самого берега, можно хоть в воду спрыгнуть и плавать там, пока не потушат пожар.
Она подхватила под мышку Лео и, взяв за руку Майкла, стала спускаться вниз, на берег. По ступеням, ведшим к Солт-Крик-Бич, где обычно их забирала тетя Летти, перед тем как отправиться с ними на пикник на взморье или на ловлю крабов и улиток в морских заводях.
Потому что тетя Летти наверняка будет искать их, думает Натали, и придет именно на это место.
Джек бежит вдоль берега, береговые скалы в огне, дымится полуостров Монарк-Бэй, и дым все гуще. Увидеть что-то в этом дыму очень трудно, и он не знает, как ему искать Майкла и Натали, остается только надеяться, что они как-то выбрались, и вдруг он слышит собачье тявканье.
Дети узнают его.
И идут к нему, потому что он взрослый. И они его знают.
— Где мой папа? — спрашивает Майкл.
Карие глаза огромны и полны слез.
— Где тетя Летти? — спрашивает Натали.
— Не знаю, — говорит Джек. — Она была здесь?
Натали дергает головой, что означает беспокойство.
Конечно, она здесь, думает Джек. Она здесь по той же причине, что и я. Господи, только бы она не прошла в дом!
— Все будет хорошо, — говорит Джек, обнимая детей. — Все будет в порядке.
Потому что людям свойственно лгать.
Их мама погибла.
Ее убил папа.
И единственный любящий их человек, возможно, рыщет сейчас там, где их быть не может, — в огне горящего дома.
А неподалеку маячит и ждет Россия-матушка.
Но Джек повторяет:
— Все будет в порядке.
И направляется к дому.
Дом горит.
Он входит вовнутрь.
Трудно различать предметы, трудно дышать. Дом наполнен дымом.
Летти! Летти!
Он пробирается по лестнице в комнату детей.
Она лежит ничком на кровати.
— О нет, нет! Не умирай! Пожалуйста, не умирай.
Она без сознания, но дышит. Он берет ее на руки и несет вниз по лестнице.
Охваченной огнем.
Слишком много лестничных пролетов горит, слишком много дыма.
А Летти едва жива.
И он бросается в огонь.
Выныривает из пламени, выбегает за дверь, на дымный воздух, и опускает на землю свою ношу.
— Не умирай, пожалуйста! Пожалуйста, не умирай!
Она заходится в кашле. Кашель, потом вдох, и глаза открываются. Первые слова, которые ей удается выговорить, — это: «Что с детьми?»
Он опять берет ее на руки и тащит вниз на берег.
Когда они добираются туда, то видят Ники. Он стоит там, прижимая к себе детей, словно защищает их.
И, наклонившись к его уху, Джек шепчет ему:
— Давай заключим сделку!
135
А на следующий день, когда солнце уже высоко и жарит вовсю, освещает черное пожарище, и легкий ветерок поднимает в воздух пепел, Джек сидит на переднем сиденье старенького пикапа на парковке возле побережья Дана-Стрэндс. Рядом с ним сидит Летти. Она грызет сломанный ноготь.
— Он приедет обязательно, — говорит Джек.
Она кивает и вновь вгрызается в ноготь.
Проходят пять долгих томительных минут, и Джек замечает, как черный «мерседес», кружа по дороге между зарослей, приближается к парковке.
— Вот они, — говорит Джек.
«Мерседес» подкатывает. Из него вылезает Даня, затем Ники. Джек тоже вылезает из пикапа. Встреча между машин.
— Ну так по рукам? — спрашивает Ники.
— Деньги получили?
— Да.
— Значит, часть сделки состоялась.
Ники кивает.
Он вручает Джеку подписанный документ, согласно которому отказывается от своих родительских прав на Натали и Майкла. Документ составлял Том Кейси, так что Джек уверен в его юридической законности. Он проверяет подпись Ники и говорит:
— Ну что ж, по-моему, все правильно.
Ники возвращается к «мерседесу». Дверца машины открывается, и оттуда, щурясь от яркого света, вылезают дети. Натали держит под мышкой Лео. Ники обнимает детей и говорит:
— Папа теперь некоторое время будет очень занят, так что вы поживете несколько месяцев у тети Летти, хорошо?
Дети кивают, обнимая отца, глаза у всех полны слез.
Подходит Летти, и Ники передает ей детей.
— Береги их, — говорит ей Ники.
— Подождите тетю Летти в машине, ладно? — обращается она к детям.
Когда они отходят, она говорит:
— Через шесть месяцев я их усыновлю.
— Как хочешь.
Летти глядит на него в упор.
— Что ты за человек, если продаешь своих детей? — спрашивает она.
— Этот же вопрос задала мне и мама, — говорит Ники. — Она совершенно раздавлена.
И после секундной паузы добавляет:
— Но жива.
Он подходит к Джеку.
И смеется.
— Ну что, сделка совершена? И это Джек Уэйд, который никогда не вступает в сделки?
Ники получает пятьдесят миллионов. Джек и Летти дают обещание не подавать в суд и не участвовать в следствии. Джек соглашается забыть все, что ему известно о Ники, компании «Жизнь и пожар в Калифорнии» и тому подобное. Пусть Сандра Хансен идет по следу.
Оливия Хэтеуэй получает компенсацию за свои ложки.
— Это был пожар по неосторожности, — говорит Джек. — Несчастный случай. И смерть в результате несчастного случая.
— Я хотел услышать это от вас, — говорит Ники.
Стало быть, всё — проплыли.
— Теперь все это в прошлом, — говорит Джек. — Если только вы не вздумаете приняться за старое.
— Даю слово.
И Ники протягивает ему руку.
— Подите к черту, — говорит Джек.
— А вам не кажется, что я уже там?
Джек и Летти глядят вслед удаляющемуся «мерседесу».
— И ему сойдет с рук убийство, — говорит Летти.
— Но зато дети будут в порядке, — говорит Джек. — Разве это не выгодная сделка?
— Угу.
Иногда, думает Джек, в сделки все-таки приходится вступать.
Жизнь учит умению договариваться, и надо знать, когда стоит пускать в ход это умение.
— Ты приедешь сегодня? — спрашивает Летти.
— Нет.
— А в конце недели?
Джек качает головой.
— Так ты вообще не приедешь? — спрашивает Летти.
— Таково одно из условий сделки, — говорит Джек. — Они хотят, чтобы я уехал. Уехал из штата.
И вообще из страны. На территорию, недоступную американской судебной власти. Такова маленькая страховая премия, выплаченная их стороной стороне Ники и компании «Жизнь и пожар в Калифорнии». Те получают деньги и мое молчание и как ни в чем не бывало продолжают вести дела.
А я должен уехать.
И, положа руку на сердце, это к лучшему, думает Джек.
Дети достаточно пострадали, достаточно сбиты с толку. Зачем им еще и новый «папа»? Им и так пришлось туго — не позавидуешь. Пусть о них заботится одна Летти, о чем она так мечтает. Не нужно морочить им голову новыми «мамами-папами».
— Но это чертовски высокая цена, Джек, — говорит Летти.
— Стоит того.
И он указывает подбородком в сторону машины Летти.
— Да, стоит, — говорит она.
И сжимает его руку.
— Я люблю тебя, Джек.
— Я тебя люблю, Летти.
И она оставляет его руку.
— Иди, по крайней мере, попрощайся с ними.
Джек подходит к машине. Дети сидят впереди. На коленях у них — собака.
— Ну что, ребята, в деревню едете, да? — говорит Джек. — На лошадях-то кататься будете?
Они кивают с мокрыми глазами. И храбро улыбаются сквозь слезы.
Он чмокает Летти в щеку, коротко обнимает, садится в пикап.
Трогает и выжимает скорость, чтоб не оглядываться.
Врубает Дика Дейла и его группу.
Проезжает мимо нового указателя въезда на побережье:
«Мемориальный парк Памелы Вэйл».
И сворачивает на юг.
136
Даня сворачивает на грунтовую дорогу над побережьем.
— Зачем… — произносит Ники.
Даня стреляет ему в пах. Пуля прошивает позвоночник Ники, но он в сознании и видит, как Даня вылезает из машины, вынимает из багажника канистру и обливает машину бензином.
Даня открывает заднюю дверцу.
Плача, закатывает штанину Ники и, вынув нож, перерезает сухожилие как раз над тем местом под коленом, где у Ники вырезаны Два Креста; и вырезает лоскут кожи.
Этого Ники уже не чувствует.
Слезы текут по щекам Дани, когда он говорит:
— И да буду я проклят, а душа моя пусть горит в аду, если я когда-нибудь преступлю Воровской закон.
Он захлопывает дверцу, отступает от машины и кидает спичку.
Потом сует в рот дуло пистолета и нажимает на спуск.
137
Мужчина сидит в машине, а машина охвачена пламенем.
Он не покидает машины.
Пламя лижет ему ноги, а он остается на месте.
Внизу Тихий океан бьет волнами о береговые камни.
Жизнь и пожар в Калифорнии.
138
