Уоррен Мерфи - Последний оплот
На двери этой организации имеется табличка с надписью на иврите «Захер лахурбан», что в переводе означает: «Помни о разрушенном храме». Секретная организация действовала «под крышей» статуса археологической исследовательской группы, а ее миссия заключалась в том, чтобы государство Израиль не превратилось в сноску в исторических штудиях.
В офисе сидел человек, закинув ноги на стол и пытаясь удержаться и не чесать правую сторону лица. Доктор рекомендовал ему не делать этого, поскольку зуд носил фантомный характер. Вообще-то у Йоэля Забари правая сторона лица отсутствовала начисто. Нельзя же, в самом деле, считать частью лица сочетание зарубцевавшейся ткани и кожи, пересаженной в ходе ряда пластических операций.
Правого глаза у Забари не было. Вместо этого ему вставили немигающий стеклянный протез. Вместо правой ноздри виднелось отверстие на зловещем бугорке, а правая часть рта была просто щелью, результатом работы хирурга.
Год назад кто-то оставил старый диван возле торы мусора неподалеку от его офиса. Когда Забари вышел из здания и повернул налево, раздался взрыв. Осколки изуродовали правую часть лица – от щеки до переносицы. Левая часть осталась невредимой, если не считать шишки, которую набил Забари, брошенный взрывом на землю.
Все же Йоэль Забари уцелел. Двенадцати другим мужчинам и женщинам, возвращавшимся, на свою беду, в этот час с работы и оказавшимся возле офиса Забари, повезло куда меньше.
Премьер-министр Израиля назвал это чудовищным преступлением против невинных мирных граждан. Новый американский представитель в ООН, разрываясь между гласом души и проблемой цен на нефть, от комментариев воздержался. Ливия приветствовала новый успех в борьбе арабского народа за свои права. Уганда назвала это возмездием за агрессию.
Забари вовремя направил руку выше и почесал седеющие завитки на макушке. В этот момент вошел его первый заместитель – Тохала Делит. Он явился с ежедневным докладом.
– Привет, То! – воскликнул Забари. – Рад тебя видеть. Как прошел отпуск?
– Отлично, – отозвался Тохала Делит. – Вы, кстати, отлично выглядите.
– Ты так думаешь? – отозвался директор организации «Захер лахурбан», ведавший проблемами как ядерной безопасности, так и археологических изысканий. – Я только недавно смог заставить себя смотреться в зеркало. Когда видишь только половину румянца, это немного действует на нервы.
Делит рассмеялся без признаков смущения или стеснения и уселся на привычное место – в красное плюшевое кресло у зеленого металлического стола.
– Семья в порядке? – осведомился он.
– Они молодцы, – отозвался Забари. – Собственно, ради них я и живу. Свет никогда не меркнет в очах моей супруги, а младшая дочь на этой неделе выразила желание стать балериной. Во всяком случае, на сегодняшний день. – Забари пожал плечами. – Повторяю, это на этой неделе. Поглядим, что взбредет ей в голову на следующей.
Изувеченное лицо и приятный голос принадлежали человеку по имени Йоэль Забари. Солдат, шпион, герой войны, безжалостный убийца и ярый сионист, он был также хороший муж, любящий отец и человек с чувством общественного долга. Несмотря на то, что у него была, по сути, лишь половина рта, он не испытывал трудностей со словесным выражением своих мыслей.
– Тебе обязательно нужно жениться. То, – сказал он заместителю. – Как гласит Талмуд, неженатый еврей не может считаться полноценным человеком.
– В Талмуде также говорится, что невежда прыгает первым, – рассмеялся Делит.
– Понятно, – тоже со смехом проговорил Забари. – Ну а какие ужасные новости ты мне принес сегодня?
Делит раскрыл папку на коленях.
– Наши агенты из Нового Света доносят, что сюда направлены еще двое американцев.
– Что в этом нового?
– Это не простые шпионы.
– Все американцы убеждены, что каждый из них представляет особый случай. Помнишь, один из них уговаривал поделиться нашим ядерным арсеналом с тем, кто возглавлял ливанское правительство?
Делит фыркнул.
– Ну а что хотят эти двое?
– Мы пока не знаем.
– От какой они организации?
– Это еще предстоит уточнить.
– Откуда они?
– Это мы и пытаемся выяснить.
– У них два глаза или три? – спросил Забари, с трудом сдерживая свое неудовольствие.
– Два, – отозвался Делит, на лице которого не дрогнул и мускул. – А всего, стало быть, четыре на двоих.
Забари улыбнулся и погрозил пальцем.
– Мы знаем только, что одного зовут Римо, а другого – Чиун, а также, что они должны прибыть завтра. И знаем мы это только потому, что американский президент сообщил это нашему послу на официальном обеде.
– С какой стати он это сделал?
– Наверное, чтобы показать свое дружеское отношение, – предположил Делит.
– Хм... – задумчиво проговорил Забари. – Беда с новыми шпионами заключается в том, что мы никогда не знаем, что представляет собой очередной новичок – пустышку или нечто весьма серьезное.
Делит поднял взгляд от папки, лицо его было серьезным.
– Эти люди действуют по инструкциям из Вашингтона, недалеко от которого был убит Бен Айзек Голдман.
Левая сторона лица Забари потемнела.
– А мы сидим в Тель-Авиве, недалеко от которого был убит Хегез. Я это понимаю, То. Приставь человека к этим двоим, надо выяснить, что у них на уме.
– Что-то шевелится в песках, – мрачно сказал Делит. – Сначала это убийство, затем усиление движения на маршруте между Ближним Востоком и Россией. Наконец, появление этих Римо и Чиуна. Мне это все не нравится. Тут существует какая-то взаимосвязь.
Забари наклонился вперед, поднял руку, чтобы почесать правую щеку, но, вовремя спохватившись, опустил и принялся барабанить пальцами по крышке стола.
– Нет человека, которого это волновало бы больше меня, – сказал он. – Будем начеку, примем все меры предосторожности, будем следовать по пятам за этими американскими агентами. Если окажется, что они хотят посягнуть на нашу безопасность, мы с ними разберемся.
Забари откинулся в кресле и глубоко вздохнул.
– Ладно, То, хватит о мрачном. Лучше скажи, писал ли ты в отпуске стихи?
Делит заулыбался.
Глава четвертая
– Примерно в двухтысячном году до нашей эры, – вещала стюардесса, – Израиль назывался землей Ханаан. Согласно преданиям, это была прекрасная страна, изобиловавшая реками, водопадами, горами и долинами. Там росли пшеница и ячмень, виноград, фиги и гранаты. Это была страна, где делали мед и оливковое масло.
– Страна скупердяев, – буркнул Чиун.
– Ш-ш! – сказал Римо.
Самолет кружил над аэропортом Лея, стюардесса сообщала о достопримечательностях Израиля, а Римо и Чиун вели оживленную дискуссию.
– Ирода Чудесного смешали с грязью, – говорил Чиун. – Род Давида постоянно плел против него интриги. А между прочим, Дом Синанджу не получил от них работы даже на один день.
– Но Дева Мария и Иисус Христос происходили из рода Давидова, – напомнил Римо.
– Что с того? – отозвался Чиун. – Они были бедняки. Благородной крови, но бедняки. Вот что бывает с родом, который не желает должным образом использовать ассасинов.
– Что бы ты ни говорил, – упорствовал Римо, который был воспитан монахинями в приюте, – лично я очень даже люблю Иисуса и Деву Марию.
– Естественно. Ты ведь предпочитаешь веру знанию. Если бы все были такие, как Иисус Христос, мы бы в Синанджу умерли с голода. Кстати, раз ты такой поклонник Девы Марии, ты отослал его?
– Что?
– Письмо Норману Лиру, Норману Лиру.
– Пока нет.
Самолет наконец получил разрешение на посадку и стал медленно снижаться. Стюардесса закончила свой монолог:
– Израиль процветал как нация пастухов и земледельцев, торговцев и воинов, поэтов и ученых.
– И скупцов, – добавил азиатский голос с одного из задних мест.
Римо удалось убедить Чиуна в целях простоты передвижения ограничиться лишь двумя из четырех лакированных сундуков.
Поэтому Римо пришлось затаскивать в автобус «Аэропорт – Тель-Авив» только два сундука, поскольку старик кореец наотрез отказался поместить их на крышу, вместе с багажом других пассажиров. Когда ему предложили сдать багаж, он только фыркнул:
– Багаж! Багаж? Неужели золотые пески – всего-навсего пыль? А кудрявые облака – дым? А голубые небеса – черная бездна?
– Ну хватит, – устало произнес Римо. Он сидел, зажатый двумя прыгающими чемоданами, а старый автобус пробирался по извилистым улочкам предместий Тель-Авива.
Чиун сидел позади Римо. Только они двое сидели ровно, в то время как прочие пассажиры подпрыгивали вверх и вниз вместе с сундуками Чиуна.
– Да, тут все пришло в запустение, – проворчал Чиун, глядя в окно.
– В запустение? – удивился Римо. – Ты только посмотри хорошенько. Всего несколько лет назад тут была пустыня. Пыль и песок. А теперь – плодородная земля, жилые дома.
– Во времена Ирода здесь стояли дворцы, – пожал плечами Чиун.
