Уоррен Мерфи - Последний оплот
Или отправишься на тот свет.
Советую все ему рассказать,
Если не хочешь, дружок, умирать.
Ахмед как раз собирался поделиться с Римо своим чудесным видением, как с ним случилась беда.
Глаза его вылетели из орбит, щеки вздулись, а нижняя челюсть отвисла. Но это бы еще ничего, если бы левое ухо, шевелюра и подбородок не улетели в неизвестном направлении.
Римо посмотрел на труп Ахмеда, затем повернулся и увидел женщину в форме цвета хаки.
– Римо Уильямс? – осведомилась она.
– Похоже, что так, – отозвался Римо. – По крайней мере, все остальные, бездыханные трупы.
Женщина в мини-юбке хаки и форменной рубашке набросила автомат «узи» на левое плечо и протянула Римо освободившуюся правую руку.
– Зава Фифер, из израильской самообороны, – сказала она, и Римо отметил, что губы у нее полные и нежные. – Добро пожаловать в Израиль. Что вас сюда привело?
– Изучаю, насколько вы гостеприимны, – сказал Римо и пожал протянутую руку, которая, несмотря на то, что только что нажала на спуск автомата и разможжила человеческую голову, оставалась удивительно прохладной.
– Шутки в сторону, – сказала женщина. – Какое вы получили задание?
– Вы всегда так деликатны? – осведомился Римо.
– У меня нет времени играть в игры, мистер Уильямс, – холодно сказала женщина. – Если не ошибаюсь, вы мне обязаны жизнью. Вам повезло, что я появилась именно в этот момент, а не позже.
– Лично мне это представляется весьма сомнительным, – сказал Римо, оглядываясь. – Впрочем, почему бы нам не оставить это место, здесь становится скучновато. Лучше отправимся куда-нибудь еще, где сможем забыть о форме и расслабиться.
Зава Фифер глубоко вздохнула, и тесно облегающая форма вздохнула вместе с нею.
– Мне очень удобно в этой форме, – сказала она сухо.
Римо посмотрел на ее грудь, оказавшуюся в каких-то полутора дюймах от его груди, и сказал:
– Странно.
– Что странно?
– Мне при виде вашей формы становится как-то не по себе.
– Как говорят у вас в стране, это ваша проблема.
Она посмотрела в глаза Римо и улыбнулась:
– Ваш мистер Чиун ждет вас в ресторане отеля. Там мы сможем спокойно побеседовать.
– Отлично, – сказал Римо без особого воодушевления. – Давненько мы не виделись с Чиуном.
– Я бы вмешалась раньше, – говорила Зава Фифер, – только вот с магазином получилась неувязка.
– В магазине одежды задержались или в обувном? – поинтересовался Римо.
– Нет, мистер Уильямс. Я оставила магазин от автомата в книжном киоске.
И она показала на «узи», висевший на спинке стула.
Ресторанчик был отделан зеленым и оранжевым пластиком, а скатерти были красные, чтобы, решил Римо, не очень бросалась в глаза пролитая кровь. В Нью-Йорке человек в форме и при оружии вызвал бы, наверное, панику, если бы вот так запросто зашел в ресторан. По крайней мере, такой визит вызвал бы наряд полиции и переговоры с администрацией ресторана. В израильском же ресторане, предназначенном для туристов, вооруженные автоматами и гранатами люди в форме преспокойно сидели за столиками, ели, пили и никто не обращал на них никакого внимания. Если кто-то и поглядывал на Заву Фифер, то исключительно как на женщину, а не воина.
– Могу ли я вам помочь? – обратился к Римо официант по-английски, но с сильным акцентом.
– Помочь? – удивился Римо. – Разве вы не знаете, кто я такой? Все остальные жители этой страны, кажется, уже давно об этом догадались.
– Хорошая рыба у вас имеется? – спросил официанта Чиун.
– Да, сэр, – отозвался тот и, что-то нацарапав в блокноте, сказал: – Хорошая жареная рыба.
– Нет, – сказал Чиун, – я не просил подать мне жареный жир. Я только поинтересовался, есть ли у вас рыба?
Официант растерянно заморгал.
– Но вы можете ее очистить, сэр, – пробормотал он с надеждой в голосе.
– Отлично, – сказал Чиун, – тащите рыбу, я сниму с нее шкуру и брошу на пол, а потом вы заплатите мне за то, что я выполняю вашу работу.
– Нам, пожалуйста, минеральной воды, – перебил его Римо. – А если нет минеральной, то два стакана простой.
– А мне ничего не надо, – сказала Зава.
Официант исчез.
– Итак, – обратился Римо к Заве, – кто же убивает евреев и превращает их останки в свастики?
– Если бы вы проявили больше терпения, то мы бы узнали от этих троих, – сказала Зава.
– Виноват. В следующий раз я постараюсь не отбиваться, когда на меня кто-то нападет.
Зава посмотрела в глаза Римо и, к его удивлению, вдруг покраснела и начала теребить край салфетки.
– Извините, – сказала она. – Это я виновата. Я слишком рано открыла огонь. Еще немного, и мы бы все узнали, а я вот...
Она быстро поднялась и устремилась к женскому туалету. Навстречу ей шел официант, она чуть было не сбила его с ног и прошмыгнула в дверь.
Римо обернулся к Чиуну, который изучал столовые приборы, пытаясь определить степень их чистоты.
– Она, похоже, и впрямь расстроилась, – заметил Римо. – Убежала, а автомат оставила.
«Узи» по-прежнему висел на спинке стула.
– Очень умная девушка, – отозвался Чиун, попрежнему созерцая вилку. – Провела с тобой несколько минут и уже в слезах. Очень умная. Она оставила автомат, но забрала штуку, в которой пули.
Официант поставил на стол два стакана с водой и посмотрел сначала на Чиуна, а потом на Римо, который проверял автомат Завы. Магазина в нем и впрямь не оказалось. Римо обернулся и увидел четырех израильских солдат за соседними столиками, которые не сводили с него глаз. Когда он снова сел, солдаты несколько расслабились и убрали руки со своих автоматов.
Чиун взял стакан с водой и начал внимательно его рассматривать. Римо обернулся к двери в туалет. Чиун фыркнул, созерцая чистую влагу в стакане. Римо подумал: «Какая странная эта Зава Фифер. Только что глазом не моргнув убивает человека и тут же начинает рыдать ни с того ни с сего. То ли неуравновешенная натура, то ли просто играет в крутого воина, то ли пытается заручишься моим сочувствием. А может, нашла способ убраться без лишних объяснений. Или же отправилась докладывать своему начальству. Или...»
Римо решил больше не думать об этом, потому как ничего придумать не мог.
Но кое-что все же было совершенно очевидно. Во-первых, она убила единственного человека, который мог бы кое-что рассказать. Во-вторых, как и покойник Ахмед, она знала, кто такой Римо.
Когда Чиун пригубил воды из стакана, в зал вернулась Зава. Глаза у нее были сухие, и она держала голову высоко. Кореец же, так и не проглотив воду, посмотрел на потолок, немного покатал ее во рту и выплюнул на пол. Потом поглядел на официанта и отправил туда же содержимое стакана.
Когда Зава подошла к столику, Римо встал и подал ей «узи».
– Любитель воды недоволен, – сказал он и добавил: – Чиун, увидимся попозже.
– Хорошо, – отозвался тот. – Попробуй достать хорошей воды.
– Я думаю, что ответственность за эти убийства несет ООП, – сказала Зава.
– А кто же еще, – откликнулся Римо, который понятия не имел, что такое ООП. – Я с самого начала знал, что без ООБ дело не обошлось.
– ООП! – поправила его Зава. – Организация освобождения Палестины. Римо, вы меня удивляете! Я думала, что вы в курсе дел...
Они шли по Аленби-роуд, где было более сотни книжных лавок и магазинчиков, в которых израильские военные и гражданские лица, а также арабы, итальянцы, швейцарцы и все остальные приобретали и обсуждали содержимое более двух с половиной сотен еженедельников, ежемесячников, ежеквартальников, а также ежегодников, издаваемых в этой стране. Независимо от темы дискуссии все они были удивительно похожи друг на друга.
– Я расскажу вам то, что я знаю, – запальчиво отозвался Римо. – Похоже, все в этой стране знают, кто я такой. Вот нам конспирация и секретность! Кое-кто попытался меня убить. Да уж, работа секретного агента нынче сильно отличается от того, что было раньше.
– Я, например, не знаю, кто вы такой, – возразила Зава.
– Человек, который прибыл защитить ваши атомные бомбочки, – сказал Римо.
– Какие такие бомбочки? – удивленно переспросила Зава.
– Те, о которых я читал в журнале «Тайм», – сказал Римо.
– Кто верит тому, что написано в журнале «Тайм»? – откликнулась Зава.
– Но все-таки они у вас есть? – спросил кротко Римо.
– Что у нас есть? – спросила Зава.
– Кстати, я давно хотел узнать, почему евреи всегда отвечают на вопрос вопросом?
Зава засмеялась.
– Кто сказал, что евреи всегда отвечают на вопрос вопросом? – сказала она.
Они оба рассмеялись, и Римо спросил:
– Кто хочет это знать?
– Кто знает? – Зава засмеялась еще сильней.
– Кого это интересует? – спросил Римо, и Зава залилась смехом так, что из глаз у нее потекли слезы. Она пыталась захлопать в ладоши, но никак не могла попасть ладонью в ладонь. Наконец-то, решил Римо, его час настал.
