Лоран Ботти - Проклятый город. Однажды случится ужасное...
«Мадам президент» общалась по телефону. В руке у нее была раскрытая папка, на носу — стильные очки. Она говорила невидимому собеседнику довольно жестким тоном, от которого тот, должно быть, вздрагивал на другом конце провода: «…девушка в этой рекламе должна быть в восторге от того, что пользуется кремом „Реолиан“, а не от того, что попала на рекламный щит и теперь может утереть нос всем тем лузерам, которые на нее смотрят!»
Не прерывая разговора, она мельком взглянула на вошедшую Одри и кивком указала ей на пустое кресло напротив своего стола.
Одри невольно подумала, так ли уж правильно поступила, согласившись приехать. Чего хотела от нее жена Антуана? Почему секретарша переключила вызов сразу на главу фирмы, услышав имя Даниэля Моро? Ее отчего-то встревожило это имя, или… имя той, кто его спрашивал? По правде говоря, Одри с трудом могла осознать, что в самом деле находится в кабинете Клеанс Рошфор, — еще полчаса назад она была в своей спальне, и такая резкая перемена обстановки подействовала на нее ошеломляюще.
Она села и, чувствуя себя очень неуютно, стала ждать, наблюдая за «мадам президент» во время работы. После того что она узнала от Николя о его отношениях с Клеанс, Одри разглядывала ее с любопытством, словно старую знакомую, встреченную после долгих лет разлуки, пытаясь понять, что осталось от той обворожительной девушки-подростка в сидящей перед ней женщине.
Ничего, наконец решила Одри. Абсолютно ничего. В своем строгом и элегантном костюме, должно быть, стоившем целое состояние, с идеально уложенными волосами, так чтобы подчеркнуть аристократические скулы, в очках от Диора, Клеанс Рошфор полностью утратила хрупкое очарование и всю непосредственность юности. Теперь это была типичная женщина из высших кругов — «дочь такого-то», «жена такого-то», «бывшая любовница такого-то», властная, могущественная, светская, красивая и сухая. Иными словами, заключила Одри, настоящий дракон.
— Найдите мне кого-нибудь в Калифорнии, где умеют нормально улыбаться! И потом, нужна здоровая девушка, а не анорексичка! Мы рекламируем не андеграунд…
Клеанс Рошфор резко положила трубку. Потом, не глядя на Одри, закрыла папку, сняла очки и с раздражением глубоко вздохнула.
— Итак, — произнесла она, улыбаясь своей фирменной холодной улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего. И Одри мгновенно разозлилась на себя за то, что приехала, да еще в таком виде — кое-как причесавшись, наспех накрасившись, в джинсах, свитере и ботинках… но увы, у нее не было времени, чтобы придумать что-то получше.
Одри понимала, что ей предстоит выдержать борьбу, правил которой она не знает и которую, судя по всему, проиграет по очкам в первом же раунде.
— Я понимаю, что вы удивлены, мадам Мийе, — начала Клеанс, не тратя времени на извинения и любезности, — моя просьба действительно была слишком неожиданной, но, как вы могли понять из моего недавнего разговора, мы сейчас выпускаем новую продукцию, а такие периоды всегда немного… стрессогенны. Во всяком случае, надолго я вас не задержу и перейду сразу к сути дела: оставьте Антуана в покое.
Этот безапелляционный приказ сопровождался ослепительной улыбкой, но, несмотря даже на нее, Одри была так поражена, что не смогла произнести ни слова. Каждый раз, оказываясь в присутствии этой женщины, она буквально цепенела, как кролик перед удавом.
— Я… не понимаю, о чем вы, — пролепетала она. — Я даже и не пыталась…
— Вы, кажется, решили, что мой муж не должен был зачислять в лицей сына одного из моих служащих, за счет моей фирмы, — если я правильно поняла ход ваших мыслей…
Она говорит о Бастиане?.. Одри подозревала, что разговор коснется ее отношений с Антуаном — но не в этом смысле! Итак, Антуан передал жене их разговор в библиотеке… Но зачем? Что за странные отношения у этой пары, если муж рассказывает жене о своей ссоре с любовницей!
Во всяком случае, противостоять Клеанс на этом поле было легче. Одри почувствовала себя увереннее. В конце концов, лицей — это ее работа, а Бастиан — ее ученик.
— Те подозрения, которые у меня существуют по поводу этого ученика, вы ходят далеко за рамки нарушения правил при зачислении. У него серьезные проблемы, и именно это меня беспокоит в первую очередь. О его зачислении в обход правил я узнала случайно… хотя, конечно, была удивлена — кажется, это единственный случай за всю историю лицея…
Клеанс Рошфор продолжала улыбаться.
— Одри… это, конечно, очень хорошо, что вы с такой серьезностью относитесь к своей работе, но мне не нравится, что вы начинаете вмешиваться в мою.
— Но каким образом?..
— Фирма «Гектикон» принадлежит мне. Точно так же, как и учебное заведение, в котором вы работаете.
Одри почувствовала, что краснеет. Клеанс Рошфор оказалась не только женой ее недолговечного любовника, но еще и, некоторым образом, ее начальницей. Что сразу придавало другую тональность разговору. Это была не беседа равных, а головомойка от начальства.
— Как я уже сказала, меня радует ваша добросовестность, — продолжала Клеанс, — но уж позвольте мне решать, кого принимать в мое учебное заведение. И на каких условиях. Особенно если речь идет о детях моих служащих.
Мой муж… моя работа… моя фирма… мое учебное заведение… мои служащие…
Одри молча смотрела в холодные ярко-голубые глаза собеседницы. И вдруг ее осенило: окружающая роскошь, холодная улыбка, повелительный тон, которые с первого взгляда казались признаками состоявшейся и уверенной в себе женщины, на деле лишь служили доказательством того, что Клеанс Рошфор была женщиной, лишенной любви. Хуже того — обманутой. Осмеянной. Разгневанной. Возможно, отчаявшейся…
И… достойной жалости. Вот что убило юную девушку со школьной фотографии: несмотря на все ее козыри, любовь так и не постучалась в ее дверь. И Клеанс перестала ждать. Она превратилась… вот в это.
— Речь идет не о тех проблемах, которые обычно бывают у трудных учеников, мадам Рошфор, — сказала Одри с вежливой улыбкой. — Может быть, вы этого не знаете, но младший брат Бастиана Моро был насмерть сбит машиной у него на глазах. Этот трагический случай оказал сильное влияние на… моего ученика. — Помолчав, она все же осмелилась добавить: — Автомобиль успели разглядеть: это был темно-синий «мерседес».
Впервые Клеанс Рошфор дрогнула — уголки ее губ искривились, и возле них на секунду появились едва заметные морщинки. Затем губы вновь сложились в привычную улыбку.
— Я понимаю, все это вас огорчает. Но не забывайте о том, что побудило вас устроиться на работу в «Сент-Экзюпери».
— Что меня…
— Вы можете гораздо больше потерять, чем приобрести, Одри. Вы понимаете? Гораздо больше…
Одри нервно моргнула, чувствуя, как у нее перехватило дыхание. Она не ослышалась? Клеанс Рошфор в самом деле произнесла эти слова? Открытым текстом заявила, что ей известны намерения Одри забрать своего сына у бывшего мужа? Эти слова звучали как предупреждение… Нет — как прямая угроза! Но ведь это невозможно, не так ли? Одри никогда не делилась с Антуаном «личными проблемами», как принято выражаться… То, что она рассказала Николя на вечеринке у Рошфоров, она никогда не рассказывала Антуану. Но как тогда Клеанс об этом узнала? Что-то не стыковалось… не входило в кадр.
Словно догадавшись о ее мыслях, Клеанс решила закончить разговор. Она протянула Одри руку и произнесла:
— В самом деле, Одри, мы очень ценим участие, которое вы проявляете к вашему ученику, и, в общем-то, вы можете поступать так, как сочтете нужным, но… вам лучше позаботиться о своем собственном ребенке, чем о детях моих служащих.
Одри машинально пожала протянутую руку, не произнеся ни слова. Клеанс Рошфор одержала победу. А теперь выпроваживает незадачливую противницу. Одри направилась к двери, пристыженная, растерянная, все еще потрясенная после решающего удара Клеанс и взрыва собственных эмоций. Но на полпути слабая вспышка гордости все же придала ей энергии, чтобы поставить последнюю точку в разговоре.
— Почему меня соединили с вами, когда я позвонила Даниэлю Моро? — наудачу спросила она (в конце концов, поединок уже завершился).
Клеанс Рошфор уже надела очки и теперь стучала по клавишам компьютера. Она подняла голову и окинула Одри внимательным взглядом с головы до ног, словно оценивая степень правомерности «ее служащей» задавать подобные вопросы.
— Даниэль Моро сейчас… недоступен, — наконец ответила она. — Мы не можем с ним связаться. Поэтому всех, кто ему звонит, соединяют со мной.
* * *«Даниэль Моро недоступен… Вам лучше позаботиться о своем собственном ребенке…» Эти слова звучали в ушах Одри, пока она торопливо, почти бегом пересекала приемную под безмятежным взглядом секретарши, а потом шла к машине по бульвару Карно, чем-то напоминающему Османский бульвар в Париже.
