А счастья может и не быть… - Татьяна Самойлова
– Да какая ты к черту женщина! – горестно воскликнул отец, шмыгнув большим с горбинкой носом, – Ты шлюха. Обычная потаскуха, которая умудрилась притащить постороннего мужика в супружеское ложе.
Вылетев из комнаты, он налетел на стоящего в коридоре, ошарашенного отпрыска и, взяв мальчика за руку, подвел к плачущей матери. Та подняла глаза и со стыдом взглянула на сына.
– Этого тоже нагуляла?
– Нет, это твой, – всхлипнула женщина.
– Да какой он мой?! – крикнул отец и подтолкнул Эдика к своей жене. – Тоже наверно Петькин. Или Васькин? Сколько у тебя их было? А я еще, как дурак, воспитывал! Своим родным считал! На алименты даже не рассчитывай! Я чужих детей кормить не собираюсь. С этими словами, он вышел из комнаты, а маленький Эдик, побежал за ним следом.
– Пап, ты куда? Не уходи! Я твой! Я точно знаю, что твой! – заливался горестными слезами, ни в чем неповинный ребенок.
– Да какой ты мой?! – схватил его за плечи отец. – Ты даже не похож на меня! И ноешь, вон, как мать твоя. Не надо за мной ходить. Мне такая семья не нужна! Хотя знаешь, один совет я тебе все-таки дам. Запомни, все бабы шлюхи! Все! Без исключения! Одна из них, вон, сидит теперь ноет на кровати. Нагулялась по чужим мужикам, пока я ее кормил, поил и одевал, а теперь воет. И не ходи за мной, – свирепо сверкнул глазами мужчина, – Ты не мой сын! Ты мне чужой. Иди по подъезду, папку своего ищи! У нас содей много! Твоя мамаша через всех прошлась поди. А про меня забудь. Хлопнув со всей силы дверью, отец ушел. А Эдик так и остался стоять в коридоре, в надежде, что тот еще вернется и заберет его. Но отец не вернулся. Ни через пять минут, ни через час, ни через год. Никогда. Оставшись без мужской руки и материальной поддержки, мальчик тихо ненавидел мать, понимая, что все это из-за нее. Именно ее распутная жизнь разрушила его детство, а потом и будущее. Мама же в свою очередь, понимая и осознавая, что натворила, начала прикладываться к бутылке. Личную жизнь она так и не смогла устроить. Эдик был категорически против появления в их доме, любого человека мужского пола. Ведь именно из-за них ушел отец. Вскоре мать окончательно спилась и ушла от чрезмерного употребления в мир иной. Эдуард не особо переживал по этому поводу. По-быстрому справил похороны и зажил своей жизнью, в оставленной ему квартире. Окончил девять классов и дальше учиться не пошел. Деньги зарабатывал мелким мошенничеством и продажей ворованного борохла. Доход был скудный, но на еду, оплату коммунальных услуг, выпивку и сигареты хватало. В восемнадцать лет, его настигла первая любовь. Это было теплое безрассудное чувство, которое окутало юношу с головы до ног. Днями и вечерами он мечтал о своей избраннице, о том, что в один прекрасный день, он сделает ей предложение и она со счастливой улыбкой ответит такое простое, но заветное слово «Да». Но этого не произошло. Вика, так звали предмет его обожания, после нескольких месяцев встреч, перебежала к его другу Арсению. Арсений был более состоятелен, точнее не он, а его папа, работающий в банке и обеспечивающий своего отпрыска всеми благами мира. В том числе и новеньким автомобилем, на котором в итоге и уехали купаться на море, любимая девушка и лучший друг. Оставив его одного, в сырой холодной Москве. С тех самых пор, Эдик еще больше убедился и внушил себе, что порядочных женщин не существует, все они грязные и продажные, а слово любовь, придумали слепые романтики, которые этого не видят сквозь призму розовых очков. А окончательный вердикт он вынес после того, как девчонка Людка из соседнего двора, отдалась ему за бутылку дешевого вина и помятую подтаявшую шоколадку. После этого, он предложил Людке переспать с его знакомыми, только уже за деньги. И она согласилась. Сначала барыши делили пополам, потом он начал отдавать ей минимальный процент, оставляя львиную долю себе. Затем к Людке приехала подружка, которая за койка-место (которую Эдик вежливо предложил в своей квартире), тоже занялась тем же промыслом. А потом еще пара девочек приехало. И шло все как нельзя лучше. Девки старались, а он ничего не делал, кроме того, что предлагал всем подряд интим услуги. Никаких сайтов, реклам и всей остальной заманухи. Только «сарафанное радио». Но в какой-то момент, к Эдуарду пришли два больших крепких дяди и очень доступно и больно объяснили, что надо делиться. Ему ничего не оставалось делать, как согласиться. Таким образом, он обзавелся, так называемой «крышей». Доход при этом уменьшился, но не для ушлого Эдуарда. Его карман почти не пострадал. Он просто уменьшил процент девочек, объяснив, что это на их же безопасность. Те поверили и продолжали работать за копейки, пополняя карман своего покровителя. С их непосильных трудов, Эдуард обзавелся автомобилем, девочкам снял отдельную квартиру, а все остальное спускал в никуда: казино, выпивка и фаст-фуд. На рестораны ему денег было почему-то тратить жалко. Даже назначая какие-либо встречи, он проводил их в дешевом кафе и ничего, кроме кружки пива и пачки орешков не заказывал. Позже он познакомился с одинокой взрослой дамой. Красотой она не блестала, но была достаточно состоятельной женщиной, которая от скуки «приобретала» себе временных мужчин, которые за нескромные подарки удовлетворяли все ее желания и прихоти. Эдик не испытывал неприязнь к возрасту, а напротив, ему было это приятно. Не потому что его возбуждали женщины бальзаковского возраста, а потому что он был уверен, что он нужен. Что его любят. Ведь это не он покупает себе человека, а покупают его. А значит к нему воспылали огромными чувствами, раз не жалеют средств и балуют, лишь бы он был рядом. Он же не проститутка. Ему же не за постель, а за высокие чувства платят. Гордость и самолюбие переполняли, трепеща его эго, а мозг отказывался понимать, что сейчас его всего лишь покупают, как обычную временную вещь. И какого же было его удивление, когда на его место пришел другой купленный юноша, чуть симпатичнее и моложе его. «Не может быть!» – возмущалось все его существо. «Как же так?! Наверно он чем-то обидел влюбленную в него женщину. Надо срочно исправлять ситуацию». И он побежал с выяснениями к своей, уже бывшей, благодетельнице. Но та даже разговаривать не стала, а выставила его за дверь, словно надоевшего котенка. Такого унижения он не ожидал! Такой удар по
